Бернхард Хеннен - Гнев дракона. Эльфийка-воительница

— Я отодрал твою принцессу. И половина моего королевства наблюдала за этим. Жаль, что ты не слышал, как она кричала. Она не могла насытиться.

— Ты лжешь, — с отвращением прошипел Артакс, с ужасом понимая, что, очевидно, Муватта знал о Шайе.

— Хочешь узнать, как это было? Два часа я брал ее всеми возможными способами. Она кричала, пока у нее не начало саднить горло. От страсти она лишилась рассудка. Когда я отпустил ее, она превратилась в невнятно лопочущую сумасшедшую бабу, которая умоляла меня продолжать. Сначала я не понял, что ты мог найти в этой худой и покрытой шрамами бабе. Но когда закончил с ней, то понял все.

Артакс медленно обернулся. Нужно уходить, не слушать эту болтовню. Этого не может быть.

— Боги не позволяют бессмертному брать в жены дочь другого бессмертного.

Муватта все еще стоял на коленях, прижимая руку к ране на бедре. Кровь текла по его жилистым пальцам. Неужели эти руки касались Шайи? Невозможно!

— Ты мне не веришь? Описать тебе ее шрамы? Особенно отвратителен тот, что прямо под ее ключицей. Мне приходилось снова и снова смотреть на него, когда я раздвигал ей ноги. Там осталась красная выемка, полная морщинистых шрамов.

Артакс стоял, как громом пораженный. Ему вспоминалась ночь под лунами-близнецами Нангога, когда она расстегнула камзол и опустила его руку себе под тунику. Ее кожа была такой мягкой. Нежной, как весенний цветок. Он коснулся шрама. Он находился именно в том самом месте, которое описал Муватта, прямо под ключицей. Там в нее угодила лувийская шипастая секира, когда ей было всего шестнадцать.

— Вот теперь ты мне веришь. Я вижу это по твоим глазам, — Муватта поднялся, покачиваясь. — Ну что, король с мечом духов, как тебе вкус победы?

— Ты прав, — спокойно произнес Артакс. — Наша ссора еще не закончилась.

Вся боль была забыта. Холодный гнев придал ему новых сил. Его меч лежал примерно шагах в двадцати. Он убьет Муватту. Что бы ни произошло. Он…

— Аарон Арамский! — громовым голосом крикнула Ишта. — Ты не покинешь это место казни! Я обвиняю тебя в обмане.

Артакс не обращал внимания на слова богини. Он хотел взять свой меч. Хотел отрубить Муватте голову. Хотел… Из глаз брызнули слезы. Что этот лувиец сотворил с Шайей? Как боги могли допустить подобное?

— Смотри на меня! — чуть тише произнесла Ишта, но Артакс ни капли не сомневался в том, что ее было отлично слышно на обоих берегах.

Его ноги парализовало заклятие. Вопреки собственной воле он обернулся к бессмертной.

— Ты обманом добился победы, Аарон Арамский, приведя на поле боя больше воинов, чем было дозволено тебе богами. На поле боя должно было стоять пятьдесят тысяч, а ты приказал явиться отряду лучников из Гарагумских гор. И именно эти люди остановили колесницы Лувии.

Артакс глядел на разгневанную богиню снизу вверх, не в силах произнести ни слова. Он видел ненависть в ее глазах. Твердое нежелание принимать поражение Лувии и желание уничтожить его.

— Я обвиняю тебя в том, что ты обманул богов, которые установили правила сражения в этой битве. И я требую твоей смерти!

Она обнажила меч, вышла из толпы и подошла вплотную к нему.

Артакс хотел что-то сказать, но язык словно одеревенел.

— Довольно, сестра, — словно из ниоткуда рядом с Иштой появился Львиноголовый, схвативший ее за правую руку.

— Я не потерплю, чтобы богохульник остался безнаказанным, — зашипела Ишта, вне себя от гнева. — Отпусти меня, брат!

— Разве не было такого, сестра, что еще до начала сражения Муватта перетянул на свою сторону Бессоса и его воинов? Разве не он пытался изменить установленный нами порядок сражения? Все охотники и пастухи, вместе взятые, которых привел на битву шаман Гата, не сравнятся числом с воинами, которых предательством отняли у Аарона. Так что твой гнев должен обрушиться на кого угодно, но только не на Аарона, — Львиноголовый обвел взглядом русло реки, словно там было что-то, скрытое от взгляда Артакса. — Пусть наши братья и сестры решают, кто из бессмертных обманщик.

Ишта проследила за взглядом Львиноголового. Застыла неподвижно, а затем черты ее лица ожесточились.

— Да будет так, — негромко произнесла она, развернулась и одним-единственным ударом отделила голову Муватты от тела.

— Вот тебе твоя месть, — раздался в мыслях Артакса голос Львиноголового. — А теперь забудь о принцессе ишкуцайя.

— Никогда, — пробормотал Артакс.

— Ты завоевал провинцию для своей империи и вытребовал себе право предстать перед богами в Желтой башне. Оставь Шайю, или все твои сражения окажутся напрасны.

— Почему вы отдали ее Муватте? Ведь бессмертному нельзя…

— Он хотел получить ее лишь на одну ночь.

Артакс поглядел на Ишту, но та ничего не ответила ему.

— Это был ритуал. И им нужно было унизить тебя. Муватта не хотел от нее ребенка. Не хотел основать династию крови бессмертных.

— Я тоже этого не хочу!

— И, тем не менее, это бы произошло. Ты хотел жить с ней, и у вас были бы дети. Этого не должно быть!

Артакс чувствовал себя так, словно ему сдавили горло. Он не произнес больше ни слова. Слезы застилали ему глаза. Он вспоминал ночь под лунами-близнецами на спине собирателя облаков. Смех Шайи. Странный танец с прыжками, который она ему показала. Ее нежную кожу и поцелуи.

— Ты лишил отцов тысячи семей, чтобы сразиться в этом бою. Ты дал своим крестьянам обещания, которые изменят этот мир, если ты сдержишь слово. Они надеются на тебя. Только ты можешь превратить их мечты в реальность. Неужели все это имеет меньше значения, чем твоя любовь к этой принцессе? Ищи ее — и я заменю тебя другим.

Ишта указала окровавленным мечом на ряды лувийцев.

— Муватта восстал против воли богов. Он опозорил Лувию. Однако среди вас я вижу одного, кто сияет, словно яркая звезда темной ночью. Того, чья слава сегодня превзошла масштабы смертных. Спускайся ко мне, Лабарна. В будущем ты станешь бессмертным, который поведет Лувию к новой славе и заставит нас забыть об этом дне.

Лувийцы возликовали. А в глазах своих людей теперь он видел страх. Артакс понимал их. Человек, представший перед Иштой, был ужасным великаном, убившим дюжины его крестьян. Значит, его зовут Лабарна. Он точно не поведет свою империю к эре мира.

Львиноголовый все еще выжидающе смотрел на него.

— Ты хочешь предать своих людей, которые умерли за тебя?

Артакс снова поглядел на выживших, стоявших на обрыве. На Матаана, князя рыбаков, Ашота, друга его юности, варваров Колю и Володи, тоже присоединившихся к зевакам, и всех остальных. Все их взгляды были устремлены на него. Он не может предать их! Не имеет права принять решение, которое сделает жертвы этого дня бессмысленными.