Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

Так они и оказались в гостинице, где последние дни обитала Милена, лорды, и родственники лорда.

Здесь она жила одна, хотя Солон вполне ожидал того, что сейчас здесь встретит её отца. Он вообще никогда с глазу на глаз не переговаривался с её отцом, да и желания, честно говоря, особого и не было. Слишком мутным и странным казался принцу этот персонаж, хотя наверняка он многое на него наговаривал. Зато дочка у него было совсем не мутной, хотя немного и странной.

— Ложись, — сказала она, хитро сузив глаза.

Солону показалось, что она вообще приказала ему. Приказала принцу — какую же наглость нужно иметь этой девченке?

Солон сделал послушный миг и увалился на мягкую перину.

— Как смеешь ты ложиться на мою кровать в одежде? Сними её немедленно!

Вина бы сейчас отпить, чтобы всё гладко вышло, да только вот вряд ли хоть глоток влезет. Да и вина поблизости ни капли не было, но может быть, что это всё и к лучшему.

Начать раздеваться? А вдруг будет холодно?

И почему это беспокоит его сейчас? Не должно же.

Милена долго ждать не стала. Всё, чего она хотела, умещалось в одно несчастное слово. Она больше не стала ничего говорить, а только прыгнулся в кровать рядом с Солоном и начала яростно его целовать. Так яростно его не целовали никогда, и принца уже начинали посещать беспокойства по поводу того, не хочет ли она убить его.

Наверное, хочет, но весьма изощренным способом.

Теперь и сам Солон отбросил все свои серые мысли и начал хотеть того, что хочет Милена, так же яростно. Но поскорей бы всё это закончилось.

Однако, закончилось, даже не успев начаться.

В двери раздался стук и они отворились, что заставлило Солона и Милену мгновенно и синхронно встрепенуться. Однако, как показалось, гость заметил всё.

Это была та самая девушка, которая сидела в госпитале вместе с Клаем и его друзьями. Звали её, вроде бы, Гельфида.

— Миледи Йоханссон, — тихо проговорила она.

— Чего? — резко ответила Милена.

— И Принц Энтоэн. Сейчас состоится прощание с падшими воителями во время битвы, меня послали вас позвать с собой.

— Кто позвал? — спросила Милена.

— Неважно, — сказал Солон, — я сейчас приду.

— Ты серьёзно? — шепотом спросила она.

— Да. Я должен оказать им последнюю честь.

Гельфида стояла в дверях и молчала, а Солон привстал с постели. Не очень хотелось покидать Милену именно сейчас и отказываться от того, что могло бы между ними быть, но он знал, что в другое место нужнее.

— Ты пойдешь? — спросил принц у Милены.

— Нет, я отдохну. Раз уж с тобой отдохнуть не получилось, отдохну одна.

И она проводила Солона настолько суровым взглядом, что в её глазах читалось «После такого не смей больше приходить ко мне» или что-то вроде этого.

Но Солону это было совсем не важно.

Среди дюжины могильных плит было очень много грустных и убитых лиц. На окраине городского кладбища полуэльфы устроили новое, для своих падших собратьев. Люди Акры и Бурейдена были захоронены поодаль, но тянуло почему-то именно сюда.

Это место словно являлось обителью тоски и отчаяния. Оно не было устроено как братская общая могила для людей — здесь каждому полагался могильный камень с выбитыми на них именами погибших полуэльфов.

Четыре камней в длину и три в ширину — это место вполне могло бы стать и городской достопримечательностью, только вот вряд ли будет. Не любят полуэльфы вот так вот афишировать своё горе. И не делают из несчастий представлений.

Несмотря на то, что каждого из погибших любили по-своему, для одной из могил было уготовано отдельное внимание. Возле могильной плиты с именем «Трандуил Эрмине эр Эльм Васхе» столпились и Клай, и Рой, и Фрэй, и Бэй, и Трур, да и ещё много кто.

— Прощай, брат, — сухо произнёс Клай и низко поклонился.

— Навеки в наших сердцах, — дополнил Фрэй и тоже поклонился.

Рой едва сдерживал слезы. Видно, что не все остатки чувств были убиты в Слепых Охотниках.

Геррер тоже стоял здесь, крепко сжимая теплую руку Гельфиды. Плечо ещё побаливало, но на ноги он встал окончательно. Всё-таки архимаг Арциус был вдобавок еще и очень хороши врачевателем, пусть и не очень человеколюбивым персонажем.

То, чем он поил Геррера, могло и смутить, особенно то, что большинство снадобий было сделано на основе обычной водки. Именно водка не давала ему даже на короткое время прийти в полностью трезвое состояние, и он почти двое суток был немного пьяноват.

Даже тогда, когда приходила Гельфида для их общей вечерней молитвы, он был не в самом адекватном состоянии. Арциус — жуткий жулик. Но Геррера и в трезвом состоянии, скорее всего, сдался бы. Не было у него выбора тогда, не было и сейчас. Теперь Гельфида, ставшая необычайно милой с тех пор, сжимала его руку, и отпускать её Геррер не хотел. И не отпустит, рука-то это теперь его.

— Я не знаю, что я должен говорить в таком случае, — сказал Геррер Клаю.

— А ничего и не надо, — ответил ему полуэльф, — это не твоё горе, а наше.

— Ты считаешь, что эти жертвы оправданы? — вставила своё слово Гельфида.

— Хочешь сказать, что бедолаги из Акры справились бы и без нас? — удивился Клай.

— Не справились бы, — сказал неожиданно появившийся Бэрон.

Он был одет в чистый парадный костюм, чем отличался от всех остальных потасканных и оборванных полуэльфов. Он нервно теребил свою правую руку, но та, как показалась Герреру, не выдавала никаких признаков жизни. Он прятал её под рукавом одежды, и рукав этот спускался аж ниже пальцев.

— И я про то же, — дополнил Клай, так и не обернувшись.

— А я не про то, — грозно сказал Бэйрон. — Мы не добились ничего, жертвы напрасны. Разве ты ничего не понял? Углуки исчезли не просто так. Путеводитель оказался ложным, и они бы отступили бы и без нас.

— Как смеешь ты говорить, что жертвы напрасны? Немало ли людей спасли мы?

— Немало. Но не приди вы, пало бы разве что чуть меньше. Мы как раз компенсировали это нашими потерями.

— Не говори так. Наша цель — спасать людей и мы…

— Каждый из двенадцати пал, зная, что погибает за правое дело, — сказал молчавший до этого Фрэй.

— Когда всё решится и образумится, откроем здесь мемориал, — ответил Бэйрон, еще раз поглядев на могильный камень Троя. — Ничья память не будет забыта.

— Что образумится, Бэйрон? — спросил Клай.

— Путеводитель утерян. В руках Энтоэна фальшивка, и её можно выкинуть на потеху детям. Но есть кое-кто, кто знал о настоящем Путеводиле. Знал, но ничего не сказал.

— И кто?

— Тот, кого мы убили несколько дней назад.

— Ринк? — спросил Рой.

Бэйрон погладил могильный камень Троя и прошептав пару слов на новолатьенском, сухо проговорил:

— Да. Он знал всё.

— Не мог, — сказал Геррер, — он пытался добыть Путеводитель, и для этих целей хотел использовать меня. Мы проникали вместе в Академию, это значит, что он так же считал, что этот макет был оригиналом.