Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Мы давно не видели принца. Тот, старый, и на человека-то мало был похож.

— Он был потерян в себе.

Это продолжалось почти бесконечно. Они это всё сейчас говорят о том человеке, которого Солон встретил в горах? Кем же он всё-таки был? Если слова о том, что он принц верны, то самое время проснуться и забыть это как кошмар. Проснуться ли снова в горах, или в спальне Академии — уже неважно. Но такого взаправду не бывает.

Постепенно количество людей, окружающих его, уменьшалось, и это могло только радовать. Однако самочувствие Солона от этого не улучшилось — он до сих пор держал себя, как мог, чтобы только не выпасть с седла.

В глазах появился туман, всё происходящее начало казаться сон, и Солон уже намеревался проснуться, но не получалось.

Южный Ветер прямым ходом нёс его именно туда — в замок Аглун Хед — обитель Королей. Там дорога начала становиться ещё шире — она поднималась чуть вверх — на один из двух больших холмов Бурейдена, туда, где находился замок. Обычные горожане тут вообще перестали появляться — теперь они сменились на стражников, стоявших неподвижно, словно статуи.

— Знамя Принца! — возвещал кто-то из них.

— Знамя Принца! — вторили ему.

— Энтоэн Жив!

Солон уже был уверен, за кого его считают. Он вспомнил, где слышал имя Энтоэн. Энтоэн — карнарский наследный Принц, к тому же вообще единственный принц. То есть тогда, в горах, принц добровольно отказался от своих полномочий? Для чего? Солон всё равно не похож на Энтоэна — его разоблачат и казнят! В чём же тогда смысл всего этого?

— Подайте сигнал Королеве! — подал голос один из стражников, стоявших чуть выше остальных по званию.

Какой-то парнишка, вероятнее всего, посыльный, едва приняв сигнал, устремился в сторону замка. Конь Солона пересек огромную арку, служившую одним из четырех входов в Аглун Хед, и уже тогда началась территория этого замка-крепости.

Эти арки закрывались, становясь неприступными воротами, которые не разломать обычным тараном. Они и закрывались уже не раз — за столько лет не одна война выпала на долю Королевства и его столицы.

Поднимаясь всё выше и выше по холму, Солон всё больше и больше ощущал в себе атмосферу этих стен. Они давили его неповторимым горячим холодом и холодным жаром, не давая упасть с Южного Ветра. Стоявшие на боевом посту стражники кланялись ему, называя лордом Энтоэном, но это пока… Пока в сумерках они не узнавали его лица. Что же будет дальше? Когда будет светло и никакие лица уже не будут скрытыми? Послужит ли в роли маски похожий всего лишь наряд?

И тогда он остановился. Остановился тогда, когда кончилась белокаменная дорога, и появились ступеньки, ведущие в сам замок. Сейчас, когда последние лучи солнца уже скрылись за горизонтом, и Тёмный Властитель Мрака принялся окутывать Бурейден, Солон не мог разглядеть того, что было выше. За исключением двоих взрослых мужчин, спускающихся скорым ходом по лестнице, и того самого мальчишки-посыльного, который их сюда и привёл.

— Лорд Эсгрибур, это ли принц? — спросил один из мужчин.

— Я не знаю, — чуть хрипло ответил лорд.

Увидев то, что за ним пришли, Солон не выдержал и наконец-то вывалился из седла. Не помогло тепло стен, не помогли никакие приливы сил — юноша кубарем летел вниз, на белую плиту. Он не знал — ушиб ли себе что-то или сломал — в таком состоянии он вообще ничего не чувствовал.

— Малыш, поднимайся, — сказал мужчина, глядя лежащему Солону прямо в лицо.

Солон увидел его широкие скулы, серые глаза и свисающие вдоль лица длинные седые пряди. Ему было около пятидесяти пяти лет — лучшие годы давно уже покинули этого человека.

— Он не может, лорд Эсгрибур, — кричал мужчина, который был помладше.

— Тогда помоги мне поднять его, пройдоха!

И лорд Эсгрибур своими мощными руками ухватил Солона за подмышки. Силы в этом мужчине действительно было немало. Несмотря на то, что был он лордом, а не каким-то там фермером.

— Вы уверены в этом?

— Хочешь сказать, что я стар и не могу поднять его? — раздраженно произнёс Эсгрибур. — Я стар, но во мне ещё остались силы. И если надо, я смогу порвать на клочья кого угодно. О, как же ты изменился, малыш Энтти, с нашей последней встречи, — сказал лорд Солону.

Изменился, значит… Но другим человеком не стал… Значит и этот неведомый лорд Эсгрибур принял его за принца. Хотя, быть может, он стар, и поэтому подслеповат, и ничего это не изменит. Хотя не суть как важно — он же не король.

— Где же пропадал всё это время принц? — спросил несший его за ноги человек.

— Спросим у него об этом, когда он будет в состоянии говорить.

Солон и сейчас был в состоянии говорить, но до безумия этого не хотел. Отвечать на вопросы, ответы на которые он не знал, явно не входило в его планы. Если он не хотел, конечно, оказаться висящим на виселице, на главной площади Бурейдена.

— Я видел принца пять-шесть лет назад последний раз, — сказал старый лорд, — тогда он чуть отличался от себя сегодняшнего, но не очень. Он даже и моложе-то не был, чем сейчас.

И лорд сурово хихикнул.

— Мне же никогда не приходилось видеть принца, — ответил второй.

— Ты видишь его прямо сейчас, — сказал товарищу лорд Эсгрибур.

«Вы видите не принца, а бродягу из Академии герра Сёгмунда, оказавшегося тут случайно» — хотелось во весь голос крикнуть Солону. Но это означало бы для него смертный приговор, так как первым бы в убийстве Энтоэна обвинили бы его. А уже после казни принялись бы разбирать то, как всё было на самом деле.

Этажа через три Солон краем глаза увидел бегущую им навстречу невысокую женщину в возрасте, несущуюся так, словно бы от этого зависела её жизнь. Солон сразу понял, что это была ей Величество Королева Элизабет. Как же не по-королевски она выглядела, особенно сейчас!

— Мой сынок! — кричала она. — Это он? Скажи мне, Корден, это он?

— Да, это он, Элизабет, — ответил Эсгрибур, — даже королевское кольцо при нём.

Королева мигом примкнула к найденному «блудному сыну».

— О, как же мой мальчик преобразился, — причитала она, — я не ожидала увидеть его таким красивым… Теперь точно всё будет хорошо, теперь точно хорошо…

Она снова заплакала — и это она делала очень часто за последнее время. Да, королева была немолода уже — ей явно было не меньше шестидесяти, но нервы и скорбь по пропавшему сыну делали её с виду только старше. Её седые волосы, завязанные сзади в пучок, не сохранили и не капли своего былого цвета. Остальных деталей Солон не смог запомнить, так как глаза его закрывались уже. Королева вообще в своём уме? Как она могла принять проходимца за своего сына? Сына, которого она знала лет двадцать пять, не меньше. Это при том, что самому Солону было всего восемнадцать!