Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

Такого не могло случиться ни в трущобах Акры, ни в горах Карнарии, ни даже в Академии герра Сёгмунда. Тогда где же? Что за след из нелепых снов?

Он аккуратно приподнял ставшую тяжёлой голову. В последний раз такое было, кога они с Бэрзом Баззари утащили из кабинета пьяницы профессора Фэнча бутылку рома и распили на двоих. Но сейчас было что-то другое, что заставляло удивляться всё больше и больше.

Не только кровать была королевской, но и всё остальное. Прямо напротив его взора висел огромный портрет человека, напоминающего нечто среднее между ним, Солоном, и человеком, которого он встретил недавно в горах. И… И обменялся с ним одеждами. Так значит вот что случилось? Он в королевских покоях? Или же это очередной нелепый сон?

— Он очнулся! — послышался голос какой-то молодой девушки, стоявшей у стены.

— Сейчас я позову гопод! — ответил ей юноша и скрылся.

Солон повернул не ставшую менее тяжёлой голову в их сторону, и сделал вывод, что они слуги. Его личные слуги? Бред какой-то. И он не может быть королём. Потому что у Карнарии королева.

Дверь распахнулась и в неё вошёл почти полностью седой мужчина и невысокая женщина, которая, судя по всему и была королевой. Солон помнил их лица, помнил, что мужчина нёс его, а женщина бежала рядом. Итак, картина склеивалась воедино.

— Наконец-то ты проснулся! — воскликнула женщина и приблизилась к его постели впритык.

Радость её была слишком неподдельна, и не должно было так вести себя королеве. Хотя сейчас вроде как можно — всё таки радость от возвращения пропавшего сына… Да хотя какого сына? Он же самозванец! Хотя признатся в этом — значит подписать себе смертный приговор.

— Что с тобой, случилось, сынок? — волнующе спросил его мужчина.

— Я не помню, — тихонько сказал Солон.

— Вообще ничего? Имя своё помнишь хотя бы?

— Что случилось с тобой? — не выдержала женщина, спрашивая сквозь слёзы, но мужчина движением пальца остановил её.

— Эн-то-эн, — медленно проговорил Солон, искренне надеявшись, что он прав.

— И то слава Великой Длани. Расскажи всё, что ты помнишь.

— Я ничего не помню, — проговорил Солон сквозь зубы.

— Нас-то ты помнишь хотя бы?

— Лорд Эс-гри-бур, — неуверенно пробормотал Солон, вспоминая события прошлой ночи, когда его называли именно так. Там ещё называли и его имя, но Солону не удалось вспомнить его, — а вы моя мать.

На этом моменте королева просто чуть не умерла от счастья:

— Ну вот же, Корден, мой мальчик всё помнит! Скоро память вернётся к нему окончательно!

— Вернётся, — успокоил её Эсгрибур, — нужно только каплю терпения. Мне кажется, что тебее пора просыпаться, Энтоэн.

— А этто обязательно? Я же…

— Даже самые знатные лорды должны просыпаться в три часа дня!

— Сколько я спал? — спросил Солон.

— Всю ночь. Целую ночь, — ответила ему плачущая королева.

«Целую ночь»… Это ещё не очень плохо, учитывая тот факт, что сам он рассчитывал на суток двое — не меньше. Значит всё вполне приемлимо, а голова пройдёт. Как прошла после кабинета профессора Фэнча.

То, что происходило в последние часы, было настолько непривычно для Солона, что он едва не сгорел со стыда. Поначалу его облачили в какую-то длинную рыбашку и долго отмывали. А так неловко мыться, когда моют молоденькие служанки! Потом Солона около часа рассчесывали, обливали какими-то жидкостями и одевали в какие-то невиданные наряды, намного красивей того, в котором он приехал сюда.

Когда Солон взглянул в зеркало, он просто не узнал самого себя. С другой стороны зеркала на него смотрел какой-то незнакомый лорд, бывший наверное одним из символов красоты королевства. Или просто казалось так, но настолько богато одетого и вкусно пахнущего человека в пределах Академии найти было нельзя.

Волосы, которые ещё недавно свисали сальными сосульками ему прямо в глаза, сейчас были пушистыми и аккуратно расчесанными в две разные стороны. Только-только начавшая пробиваться бородка была аккуратно сбрита и подбородок аж блестел. Солону захотелось тут же отвернуться от зеркала и убежать к себе обратно. Ему казалось, что он выглядит нелепо в том, что он сейчас и ему надо надеть его старые лохмотья.

Но один аспект нельзя было не заметить — человек из зеркала стал похож на лорда с портрета ещё больше. Угораздило же родиться похожим на принца!

И только после всех этихх процедур, занявших часа полтора-ва, не меньше, Солону позволили идти к обеденному столу. Или же теперь называть его Энтоэном?

Это был огромный зал, каких не было в Академии. Пол был из редкого мрамора, стены украшены различными фресками, росписями, картинами и портретами, на ппотолке огромная хрустальная люстра для свеч, а возле расписынх стен статуи и рыцарские доспехи.

Солона завели сюда и посадили во главу стола. Даже сама королева сидела на противоположной стороне, словно уступая тому бразды правления.

Стол был тоже большим — длинным и узким, рассчитанным персон на тридцать или даже чуть больше. Но занято было лишь чуть более половины мест — и все они заняты неведомыми лордами.

Этот стол был просто завален самой различной едой, которую о этого Солону даже не приходилось видеть, не то что пробовать. Два целиком зажаренных молодых поросёнка, полные вазы фруктов и ягод, заморская рыба, а так же различные невиданные доселе блюда и даже кувшины с вином. Интересно, а есть что-то кроме вина, чтобы просто попить?

— Милорд, — произнёс ему кто-то.

— Ваше Величество, — вторил тому голосу кто то ещё.

— Рады приветствовать, — и все прикладывали руку к сердцу и склоняли головы.

За всем этим колоритом Солон даже не заметил десятков слуг, которые украшали этот стол. Они наводили здесь самые маленькие штрихи. А самы интересным было то, что все слуги являлись молодыми парнями и девушками. Старые наверняка трудились на кухнях, потому как не были настолько ловки, как прежде.

Солон с вожделением смотрел на всё, что есть на столе. Он был настолько голоден, что готов был накинуться на это всё прямо сейчас, безо всяких прелюдий, и съесть всё в одиночку, не оставив ничего даже королеве. Но какой-то внутренний голос не позволял ему этого сделать.

— Мы рады видеть вас живым и здоровым, милорд Энтоэн, — произнёс кто-то.

Солон лишь коротко кивнул ему.

В этот миг ворота открылись и в помещение зашёл очередной лорд, лицо которого Солон помнил. На пару с Эсгрибуром они занесли его в покои, после чего «принц» канул в забытье. Этот лорд был выше и Эсгрибура, и самого Солона, хотя ненамного, но ощутимо. Ему если было больше тридцати, то только года на два-три, поэтому его можно было считать молодым. У него был длинный кожаный плащ, а лицо его чем-то напоминало лицо самого лорда Эсгрибура, хотя совершенно ясно, что они не были отцо и сыном.