Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Не будь я равнодушен к этому, милорд Энтоэн, я бы посчитал то же самое. И теперь я настоятельно советую вам об этом забыть…

— Забыть? Как можо такое забыть? Он пытается убить своего дядю, он зарезал моего рыцаря, он и его сестра…

— Не кричите так громко, милорд. Я не уверен, что вы так сильно любили Ларгбура.

— Я и сейчас его не люблю. Но я принц Королевства — его защитник. И должен защищать его от произвола. Я не побоялся запихать в клетку Арриена, а ведь раньше я и предположить такого не мог!

Увлеченный Солон чуть было не произнёс «А ведь предыдущий принц боялся его», но смог остановиться за половину секунды до этого…

— И был мудрее, чем сейчас. Ларгбур был и умен и хитер, но Хигель опередил его. Как видите, в Хигеле мало чести. Хотите оказаться на месте Ларгбура?

— Я там не окажусь! — гордо возвестил Солон и направился к выходу. — До свидания, Арциус! Я ещё вернусь к тебе.

И Солон ушёл, переполненный различными мыслями о прошедшем и грядущем. Дело осталось за малым. Надо сделать всё сегодня, и уже завтра со спокойными мыслями, без тревоги, приступить к турниру, пиру — в общем торжеству. И по возможности, сделать это, став героем.

Арциус упустил кое-что, когда поставил тому крах и гибель Ларгбура. Ларгбур, возможно, действительно хитер, умен и силен, но у него нет волшебной палочки. И колдовских способностей. А если сделать палочку оружием — она пострашнее будет любого меча или глефы. Даже в руках недоучки Солона.

Он вообще отказался сегодня от вина — не тот день. Ночью совершится правосудие. Солон всё сделает один и докажет всем — и себе, и придворным, и народу, и даже покойному Ларгбуру, что он — истинный принц и может защитить королевство. Что он не нелепая подделка, а настоящий! Настоящий! Тот, кем будут гордиться! И кого барды воспоют в песнях!

И прогуливаясь по замку в предвкушении, Солон заглянул в местную библиотек. Чтобы полистать неволшебные и бесполезные трактаты. Но читать и листать ничего там не пришлось, потому что там он встретил нечто другое. Получше.

Она сидела, вновь повернутая к нему спиной, за столом и листала какой-то непомерно огромной до ее хрупких габаритов том. Казалось бы, оан была увлечена чтением, как никогда, но Солону хотелось, чтобы она думала о нём.

Как же она красива сегодня. Одета в тонкое и очень короткое белое платье, к тому же с глубоким вырезом на груди, словно она специально надела его для Солона. Волосы были убраны назад красной полоской, и не было их привычной плошностью, но Солону она не казалась ничуть хуже.

От неё веяло чем-то необчно сладким, что сразу же заставляло биться сердце в разы быстрее. Казалось бы, этот самый нереально громкий стук и мог выдать ей Солона раньше времени.

«Это она принцесса, а не я» — подумал Солон. Он всего лишь холоп, адепт из Академии Сёгмунда, с фамилией Моррисон, выросший в трущобах этого самого затхлого города… А она не герцогиня вовсе, а сама принцесса, которо лишь одежда мешает стать королевой.

Она подняла свой легкий взгляд на Солона.

— Всё-таки ты нашел меня, — улыбнулась она.

— Я очень долго искал, — произнёс Солон но так и не рискнул к ней сесть.

— Если бы ты так сильно хотел найти меня, сделал бы это ещё вчера вечером.

Она с силой захлопнула книгу и бросила на стол. Книга абсолютно перестала интересоват её с приходом Солона. Солон искренне надеялся, что и её сердце в его присутствии бьется так же сильно, покидая грудь…

— Ты слишком быстро исчезла. Я и не мог ожидать такого от тебя. Зачем ты пряталась?

— Энтоэн, всё не может быть так просто. Ты всего должен сам заслужить. И сделать это как-то красиво. Ты разве никогда не читал о любви? О том, как её добиваются? На что идут ради неё?

— Я же ведь принц, я должен читать другие книги. Про войну, про историю, про тактику сражений!

— Только не говори мне, Энтоэн, что ты действительно их читал и всё знаешь.

— Я вообще ничего не знаю, — улыбнулся Солон и сел напротив неё.

— А я знаю. Я кое-что знаю. Как бы то ни было, ты должен знать хотя бы какие-нибудь известные истории о любви. Настоящие. Рыцари Хамест, Вард, Гильон? Разве ты не слышал о них?

— Хамест отсёк голову свирепому дракону.

— Да, — улыбнулась она, — я рада, что ты знаешь хотя бы это. Но для чего он это сделал? Ты не знаешь? Или забыл? Я расскажу тебе. Свирепому дракону каждый год приносили в жертву шестерых девушек, желательно девственниц, чтобы он не сжигал весь город. Все боялись его и никто не мог выйти против него. Казалось бы, что даже весь город, выйдя на схватку с драконом, пал бы. А в один год среди шестерых девушек оказалась возлюбленная Хаместа — та, которую он встретил в маске и поцеловал, но которую потом узнал из тысячи по очертаниям губ… Он отправился за ней и спас её, отрубив голову дракону. Во имя настоящей любви.

— Это красивая история, Милена. Очень красивая.

— Да. Я знаю. А ты бы смог сделать так же, как Хамест? Энтоэн, а смог бы выйти на неравную схватку со злом ради иллюзорного шанса спасти то, что ты любишь?

— Я не знаю, Милена. Мне ещё не приходилось выбирать. Я не узнаю об этом, пока такого не случится.

— Ты дурачек. А возлюбленная Гильона однажды заболела и жизнь покидала её. Тогда Гильон вызвал древнего демона и обменял свою душу на жизнь любимой. И когда он покинул этот мир, душа его отправилась в Тарту — на вечные мучения, в настоящий ад. Но силой любви он сокрушил свои оковы, вырвался из Тарты и убил этого демона. Он вернулся к любимой, но застал её с другим. Она не любила Гильона, она быстро забыла про него. Энтоэн, я так долго плакала, когда впервые читала это…

— Я боюсь, что ты сейчас меня заставишь плакать, Милена, — жалостливо произнёс Солон, проникнутый историей Гильона.

Милена утерла от случайной слезы свой левый глаз и посмотрела на Солона. Тот ценой невероятных усилий ещё держался, чтобы не накинуться на неё. Но держался.

— Нет, Энтоэн. Я не хочу, чтобы ты плакал. Я хочу, чтобы ты понимал. Что такое желание, преданность и любовь.

— Почему мы говорим на такую тему, Милена?

— Потому что ты дурачек, Энтоэн. И ничего не понимаешь.

— Не понимаю пока что…

— Ещё я забыла привести тебе в пример самую трогательную историю любви. Историю о Ульге Захеде, Норвели и Наги Утлоу…

— Ульга Захеде? Отец Аламонта?

— Да, но это неважно… Когда-то ты прочитаешь это сам, но узнаешь об этом не от меня.

Она покрутила в руках книгу и снова с силой кинула её об стол.

— Ты не туда сел, Энтоэн, — улыбнулась она.

Солон сначала мало что уловил, но потом понял, что это был недвусмысленный намек. Он мигом вскочил с соседней лавки, что казалась ему совсем неудобной по причине того, что на ней не было Милены и кинулся туда, где сидела девушка.