Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

Солон не видел выражения лица Хигеля из-за темноты, но ему было очень интересно. Кончик волшебной палочки принца светился белым светом, и, словно в ответ на мысли Солона, Хигель приблизился к нему поближе. Да, он безоружен — это было важным преимуществом Солона.

— Ты хотя бы умеешь обращаться с этой штукой? — с сарказмом поинтересовался Хигель.

— А ты хочешь проверить это? А? Да, я чернокнижник. Я знаю кое-что, и пары слов мне вполне хватит, чтобы убить тебя…

— Громкие слова для дерзкого юнца. Будь у тебя побольше чести, ты бы пришел ко мне с железом, а не с колдовством.

— А где же тогда твоя честь, Хигель? Ускорить смерть дяди, чтобы стать герцогом побыстрее? Или пока он не передумал завещать это место кому-нибудь другому? Ты же ведь не прямой наследник Акры, а всего лишь…

— А тебя это сильно должно волновать?

— Ты именуешь себя будущим герцогом, я же в этом случае будущий король. Только вот уже по праву, по прямой линии…

— Ты наследуешь корону только потому, что тебе повезло, и твои братья расчистили дорогу для тебя своими смертями. Весьма благородные поступки, но вряд ли умные. Эйгердер, к примеру, не кинулся бы на меня.

— А ты родственников не обсуждай. Ни твоих, ни моих. И то, что я могу сказать о тебе и о моей сестре.

— Не смей ничего дурного говорить о Хайгли, — резко накинулся Хигель на него. Похоже, его задевало всё, что связано с Хайгли.

— А я говорю о тебе, а не о ней. Ты убил Хаффнера Ларгбура за то, что он начал подозревать тебя в отравлении лорда Рейхеля.

— Энтоэн, а знаешь ли ты, что за такие вот ложные обвинения у меня есть все права вызвать тебя на дуэль? У тебя не будет права отказать в сатисфакции, потому как мне плевать — принц ты, бродяга ли или вшивый бог. За оскорбление каждый платит по своему.

— Обвинения не ложны. И ты сам это знаешь. Но лучше будет признать их прямо сейчас и я пощажу тебе жизнь. В случае же обратного смертная казнь…

— Ты принц. Ты не король. И пока жива твоя мать, я служу ей, а не тебе. Признай, что ты ещё никто в этом государстве, но мнишь из себя чертового героя — защитника королевства, заступника слабых, мстителя за Ларгбура… Поверит ли твоя мать в твои бредни? Если даже я в них не верю!

— Ты хитер, Хигель. Тебя это не спасёт, ты желаешь смертной казни? Акра никогда не будет твоей, а вот жизнь свою ты ещё сможешь спасти…

— Как я вижу, я всё ещё жив.

Для достоверности он проверил, двигаются ли его руки. Всё было в порядке.

— Потому что я жду от тебя признаний.

— Жди чего угодно, милосердный принц, но ты глупец. И это сыграет с тобой плохую роль. Возможно, что уже сыграло. Трон Бурейдена такими темпами тебе не удержать. Не удержать и своего члена тебе, принц.

Он с отвращением плюнул вниз, от чего Солона передернуло.

Скоро полночь, скоро Милена. Поскорей бы закончить с этим бедолагой.

— А тебе не удержать меня, — сказал Солон.

— Ты уже проиграл, Энтоэн.

— Нет, и не подумаю. Тебе не стоит доказывать свою невиновность, потому что я провел анализ и смог найти в лекарствам твоего лекаря яд!

— В малых дозах яд — лекарство. Кажется, ты был с нами, когда мой лекарь выпалил эту эпическую фразу.

— Об этом ты разговаривал с Хайгли? Тогда, когда я вас застал? Ты говорил, что лекарь слишком долго делает своё дело! Какое же дело он делает долго? Убивает твоего дядюшку? Сколько ты заплатил ему за убийство герцога? Разве стоило это смерти Ларгбура?

— Он мой брат по оружию. Но стоило, — Хигель немного улыбнулся.

Похоже, этой фразой он сознался во всём.

— От тебч ничего не утаишь, принц. Ты похорошел и поумнел после своей пропажи несколько месяцев назад. Да, это я убил Хаффнера Ларгбура. Своими руками. Этот нож у меня с собой. Показать?

— Не стоит. Я не хочу видеть оружие изменного убийства.

— А ещё я хочу отправить на тот свет своего дядю. Как можно скорее. Да, мне не помешал бы титул герцога… Но ты не думал, что милосердней было бы избавить от мучений моего дядю? Думаешь — это жизнь? Непрекращающаяся боль, помутненный рассудок. Он уже не человек, понимаешь, Энтоэн?

— Он человек. В любом случае.

— Может быть. Но мне стоило сделать это маленькое зло… Во имя его же блага. Я не хочу лежать и гнить, неспособным ни двинуться, ни насладиться моментами жизни. Лучше умереть сразу. И не важно — кануть ли в Небытие, отправиться ли на муки в Тарту, или вознестись в Длань Небесную? Лишь бы не страдать на земле…

— Даже если так! Язык твой лжив, и я понимаю, что делал ты это для себя, а не от люблю к лорду Рейхелю. Но даже если я ошибаюсь — стоило ли это смерти Ларгбура? Он тоже мучился при жизни? Он тоже лежал и гнил?

— А вот тут ты меня поймал. Он мне просто мешал. Мой брат по оружию.

Хигель улыбнулся.

— У тебя нет чести, — сквозь зубы произнёс Солон и уже принялся выбирать заклинание для разоружения…

— А у тебя нет свободы.

Он почти засмеялся, потому что на Солона тут же напали сзади и мгновенно заломали руки. Сказался главный минус Щита… Неприкрытая задняя часть… То, чего Солон боялся больше всего…

Это были стражники, облаченные в зеленое. Личная охрана Рейхеля. Они слышали признание Хигеля, но им все равно. Хигель им платит, и они ему служат.

У Хигеля нет чести — Солон в этом убедился, но слишком поздно.

Милена заснет одна… Солон готов был заплакать от того, что не сможет сегодня обнять её и войти в неё.

Палочка была сломана на две части, откуда струился волшебный белый свет. А потом его чем-то ударили по голове и наступила темнота. А за ней Небытие.

Ферцен перевязывал себе нос чем попало. Поначалу он у него опух до невероятных размеров, и пришлось приложить к нему бересты, а так же холодить промокшей сталью…

Затем, когда опухоль спала, Герреру пришлось вправить жутко кривой нос Ферцена, который после этой процедуры стал немногим лучше.

Гельфиде смой чуть не стало больно от хруста в носу Ферцена, который раздался после того, как по нему прошелся ладонью Геррер. Ужасное зрелище, но правильное. Ферцен вскрикнул мгновенно, но через секунду замолчал, усиленно пытаясь сделать мужественное лицо.

— Акра, — произнёс Ферцен, показывая им понараму города, — приходилось бывать здесь раньше?

— Да, — сказала Гельфид, а в унисон с ней Геррер произнёс:

— Нет.

— Не удивлен, друг, — улыбнулся Ферцен. — А я уже знаком с этим местом. Углуки мало понимают в географии Родевиля и конкретно этого королевства. Он вообще мало что понимают. И поэтому называют Акру красным городом. Просто.

— И, надо сказать, небеспочвенно, — сказала Гельфида.

— Лично мне он сейчас кажется черным, — вставил словечко Геррер. — Акра является столицей одноименного герцогства?