Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Нет. Задавться здесь буду я. Завтра случится самое важное событие в истории. В нашей истории. И в вашей. Жаль, что вы его не увидите.

Он скверно улыбнулся, и Гельфида поняла, что он безумен.

— Не увидим. Потому что ты ничего не изменишь, — сказала она.

— Я не одинок. Нет. По правде говоря, жизнь Ферцена мало что значила, и мне было всё равно — погибнет он при выполнении моего задания или нет. Вам не повезло — он его выполнил. Теперь его жизнь значит больше.

Улыбка Гнева перешла в громкий смех.

— Я упьюсь страданием тех, кто мешал мне и Арсиксу в достижении цели. Кто увел Сокровище из-под нашего носа в Академии Сегмунда. Кто убивал наших воинов… Я приговариваю вас к мучительной смерти!

И он завопил, словно ребенок. Он щелкнул пальцами в сторону некоторых углуков, и они подошли к Гельфиде и Герреру. Гельфида уже приготовилась к тому, что сейчас случится удар меча, но пронесло. Они просто схватили её за руки и куда-то повели.

Сбежать не получится. Углуков слишком много, и они везде. Похоже, они контролируют весь город. Похоже, город с ними в сговоре, да и сам герцог тоже.

— Думали, я дам вам умереть так легко? — спросил Гнев. — Нет. Сначала вы будете ожидать смерти. Всю ночь. Вы не сможете уснуть. Вы будете ждать её, но она будет приходить к вам нереально долго. Нереально маленькими шагами.

Гельфида готова была умереть прямо сейчас, но никто ей не даст. Пока что.

Ферцен провожал их задумчивым взглядом, и Гельфида не увидела в его глазах той радости, которую испытвали углуки и Гнев. Ей было всё равно, о чём он думает сейчас и чем может объяснить свой поступок — она была готова убить его прямо сейчас — при первом же попавшемся случае. Наверняка Геррер думает то же самое.

— Отведите их в темницы, — приказал Гнев и его улыбка наконец-то исчезла, — и запихайте как можно глубже.

Гельфида так и не поняла, кто схватил их, потому что на голову несчастным путникам тут же накинули мешки и куда то повели. Не было смысла вырываться, хотя очень этого хотелось.

Сколько времени прошло, оно не знала, но всё закончилось тем, что мешки с их голов сняли и кинули в какой-то вонючий карцер с решеткой. Кинули их вместе — только это могло радовать. Если рядом с кем-то и придётся умереть, то только рядом с Геррером.

— Гельфида, — чуть слышно пробормотал он, когда угулки и Гнев исчезли, — похоже это конец.

— Не говори так, — зло отреагировала она.

— Сейчас ты обвинишь во всём этом меня, и будешь права.

— Нет. Я не буду винить тебя. Только не сегодня, только не сейчас. Ферцен появился там не по твоей воле, и не ты один доверился ему. И я, и Клай, и Трой… Больше я имен не помню…

— Вина эта будет на мне. И в подземельях Тарты страдать мне.

— Рядом со мной, — проговорила Гельфида.

— Я всё же так и не понял — зачем мы были им нужны? Путеводитель у них, а значит они победили.

— Гнев всё объяснил — ему нужна наша смерть. Быть может, они волнуются, что мы могли бы им помешать. Он садист, каких свет не видывал, хочет поиздеваться над нами…

— Он увидит, как умирают настоящие варвары из Алмакид.

И он даже улыбнулся, что очень удивило Гельфиду. Даже сейчас, находясь в крайне безвыходном положении, ей хотелось думать, что рядом с Геррером она в безопасности. Она првиыкла к этому, ведь если разобраться поглубже — он не поводил её никогда. Не считая того, что доверял Ферцену. Но ведь доверяла и она.

— На что нам можно уповать, Геррер? — спросила она.

— Я не знаю. Ты веришь в чудеса?

— Нет. Они покинули наши края давным-давно. С тех пор, сказания о древних героях стали легендами и сказками.

— А я не знал, что скажу это когда-нибудь. Но уповаю я на Клая и на его остроухую банду.

Геррер снова усмехнулся.

— Ты веришь, что они освободят нас? Веришь, что им это под силу? Веришь, что ои станут стараться ради нас?

— Я не думал об этом, Гельфида. Не думал, вспомнят ли они о нас. Я верю в другое. В то, что они никогда не позволят Арсиксу и Гневу сделать с Путеводителем то, что они хотят сделать.

— Если Хранитель и впрямь здесь… Что им может помешать?

— Клай. Я верю в него, потому что больше мне верить не в кого. Они не превратят Родевиль в поджаренную Тарту. Судьба не позволит им.

— Может быть, судьба. А может быть, Клай. Они и оружие наши забрали.

— Наше главное оружие в другом. Скажи мне, почему мы так спокойны?

— Я начинаю догадываться. Я спокойна, потому что ты рядом, Геррер.

Геррер сделал довольно необычное лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не видела очевидного. Ты столько раз спасал меня, а ведь мог просто бросить. Я была обузой в твоих руках, но благодаря тебе я дожила до последнего. И мне не стыдно умирать вместе с тобой.

— Не ожидал, что услышу это именно от тебя.

— Я тоже. И это не всё, что ты не ожидал услышать… Я начала понимать кое-что ещё. То, что мне не приходилось ощущать, позволил ощутить мне ты. Ты, Геррер.

Её губы задрожали. Ей вдруг стало страшно, что эти слова едва не слетели с её губ.

— У меня есть для тебя другая новость. Я скажу тебе, почему я не оставил тебя. Тогда, когда я увязался за тобой, после событий в Академии Сёгмунда, я не думал ни о чём, кроме денег и наживы. Ты же была моим веселым спутником, над которым я мог посмеяться, когда было скучно…

— Ты подонок, Геррер, — проговорила Гельфида, но слова были сказаны с улыбкой.

А по щеке пошла слеза, и ей очень не хотелось, чтобы Геррер заметил её.

— Да. Это так. Клай всё объяснил мне. То, чего я не понимал все эти недели. Я… Я люблю тебя, Гельфида.

Он сказал то, чего не успела сказать она. Он опередил. Он оказался смелее.

— Ты глупый варвар. Ты не понимал этого. Не понимал и того, что ощущала я. Чего же стесняться мне, Геррер? Стесняться в предсмертный час? До смерти ты мой… Я сказала это слишком поздно.

И она, не спросив никакого разрешения, вцепилась в его губы. Это был самый сладкий и нежный поцелуй в её жизни, и до ужаса не хотелось, чтобы он кончался. Гельфида вдруг ощутила островок счастья посреди черноты. И это счастье было неотесанным, бородатым и глупым варваром….

Солон не мог прийти в себя ещё долгое время. В голове не могло уложиться, что он вообще делает в этом вонючем и темном подземелье. Ведь когда он выходил на своё дело, вряд ли он ожидал, что оно закончится именно так.

И откуда только у Хигеля Рейхеля хватило столько смелости, чтобы поступить так с самим принцем? Быть может, он тоже знал о том, что никакой Солон не принц, и более того — он обычный самозванец.

Выходит, что половина акрской охраны подкуплена племянником герцога, а возможно, что ещё хуже — и вся. В этом месте нет справедливости, её следует искать не здесь. Солон осознал, что должен был это понять за то время, что он является принцем.