Владислав Римма Храбрых - Завод седьмого дня (СИ)

– И ты не знаешь, как это исправить, да? – в голосе Лиа, кажется, проскользнуло что-то вроде надежды.

– Ну, Лиа, – смущенно дернул щекой Карел, – ты за кого меня принимаешь? То, что я теперь работаю на Мастерской, не делает меня самым главным человеком в Заводе, ты же понимаешь

– Конечно, – Лиа хмыкнула и как будто отмахнулась от него. – Да, ерунда какая-то. Просто я устала разговаривать только с Дааном, мне кажется, я уже схожу с ума.

– Вполне может быть, – согласился Карел и напоролся на злой взгляд.

Он пожал плечами, решив не пояснять свою мысль. Кажется, сейчас все потихоньку начинают сходить с ума. Сложно остаться здоровым, когда за окном постоянно льет дождь.

– Когда это уже кончится, – Лиа тяжело вздохнула. – Я очень устала.

– Знаешь, – робко попытался утешить Карел, – мне тут говорили, что это продлится не больше недели. Всего ничего осталось.

Лиа презрительно хмыкнула.

– Да уж, неделя. А столько всего случилось, как будто уже год. И воды столько же. Вот сам подумай и скажи: почему бы им просто не открыть ворота? Тогда вода будет уходить.

Карел действительно подумал, потому что раньше ему эта мысль в голову не приходила. Но ведь она не могла не прийти в голову самому Мастеру, верно? Или хоть кому-то, кто мог бы это сделать.

– Ну, – с сомнением предположил Карел. – Потому что кому-то нужно, чтобы все было так, как есть сейчас.

– Резонно, – согласилась Лиа, барабаня пальцами по столу.

Она нервничала и, кажется, собиралась что-то сказать, но никак не могла собраться с мыслями.

– Пару дней назад видела Эльзу, – неуверенно начала Лиа.

– Эльзу? – Карел нахмурился.

– Сестра моя.

– Нет, я понял. И что они?

Лиа всмотрелась в его лицо.

– Тебе правда интересно?

– Ну да, – Карел пожал плечами. – А почему нет? В конце концов, мы были неплохо знакомы.

– Не самое лучшее знакомство, – рассмеялась Лиа и тут же осеклась. – Нет, я не буду ничего говорить. Это не мое дело, я ей все сказала много лет назад.

Карел пожал плечами. Да, он никогда не воспринимал Лиа и Эльзу как сестер, да и забыл об этом давно, воспринимая Эльзу только лишь как «жену Маркеса». Такой ярлык, конечно, мешал относиться к ней нормально, как бы Карел ни любил ее мать и сестру.

Да и Лиа, если честно, частенько бывает резкой, так что, может, Маркес не особенно-то и виноват.

– Ну, у них все в порядке?

– Не знаю, что ты представляешь под порядком. Они оба живы. А вот их ребенок – нет. Как у них в семье – не знаю, но мне показалось, что у Эльзы разбита губа. Может, простуда, или случайно запнулась, или еще что, а может, и, ну, сам понимаешь.

Карел кивнул. Примерно что-то такое он и предполагал, когда убеждал Альберта бросить Пет, только здесь уже никуда не свернешь. Почему-то Карел не сомневался, что Маркес может, если нужно, и хорошенько приложить. Даром что священник.

– А Маркес, не знаешь, кем теперь работает? Никогда не замечал, чтобы тут для него была работа.

– А работы у него и нет, здесь не думают о таких глупостях. Нет, Карел, я не знаю. Наверное, где-то в цехе. Понимаешь, я не разговаривала с Эльзой. Она прошла мимо меня, и мы сделали вид, что не знаем друг друга.

Карел подумал о том, смог бы он вот так пройти мимо Альберта. Вот Альберт бы смог, а он – вряд ли.

Завод меняет людей, порой очень сильно, но братья должны оставаться братьями. Было очень жаль, что они не смогли сохранить семью.

– И тебе не захотелось остановиться и хотя бы десять минут с ней поговорить? Столько времени вы не виделись, и ты даже не знаешь, чем она живет. Неужели все равно?

Карелу показалось, что он зря спросил: Лиа либо не ответит, либо ответит то, что он не хотел бы услышать. Да Карел, честно говоря, сам не знал, что хочет услышать. Наверное, что-то жизнеутверждающее, что даст ему подсказку, как им с Альбертом дальше существовать.

Лиа думала недолго. По крайней мере, недостаточно долго, чтобы соврать или хорошенько разобраться в вопросе.

– Знаешь, нет. Если бы она остановилась, и нам пришлось с ней разговаривать, я чувствовала бы себя неловко и не знала, куда деть себя. Пришлось бы извиниться и поскорее уйти. Ты же знаешь, наши отношения всегда были далеки не то что от идеальных, но даже от ваших. Я какое-то время завидовала вам, а особенно Юнге. У нее было аж два брата, а у меня всего одна сестра, и та неадекватная немного.

– Ты к ней слишком строга, Лиа, – упрекнул Карел, хотя почувствовал скорее разочарование.

Нет, он не это ожидал услышать. Нет, это не спасет его с Альбертом отношения и жизнь никак не наладит.

– А ты рассуждаешь о том, чего даже не знаешь.

Лиа неприязненно дернула плечами. Да и вообще, вела она себя странно: Карелу показалось, что ее настроение меняется от мгновения ко мгновению. Характер ее теперь не поддавался определению, и Карелу это не нравилось.

Безрадостно было осознать, что та Лиа, которую он знал и на которую всегда мог положиться раньше, теперь совершенно другой человек.

– Ладно, я пойду. Надо рассказать Мастеру, кто у него родился.

– Кому? – удивленно переспросила Лиа.

– Что? Нет, это я шучу, – поспешно отмахнулся Карел, заходя в комнату, где с Людде возился Даан.

Он подбрасывал сына на вытянутых руках и ловил прежде, чем Карелу становилось страшно за жизнь ребенка. Май спал в кроватке, и Карел понял, что молчащий ребенок его совсем не раздражает. Но как только он проснется, все наверняка изменится.

Даан похлопал его по плечу и показал большой палец. Видимо, ему новый член семьи пришелся по душе.

– Папочка позаботится о твоем племяннике, – рассмеялась Лиа и что-то сказала Даану.

Тот удивился и быстро замахал руками в ответ.

– Но ты все равно заходи, нам чужих детей не нужно.

Карел поморщился. Лиа говорила так, как будто он – безалаберный отец, подбросивший своих детей на руки родственникам. Да, он не самый хороший отец, но к Маю он имеет меньше всего отношения. И уж тем более он не виноват, что мальцу не повезло остаться без родителей.

Интересно, как там поживают его жена и сынишка? Из Тиля, поди, растет настоящая отрада для Старика, будь он неладен со своими собственническими взглядами на торговые пути. Не было б этого, может, и жил бы себе спокойно в Станице, по этажам туда-сюда бегал.

Идея, что во всех бедах его жизни виноват Старик, Карелу очень нравилась и отчасти грела душу. Именно с этой мыслью он возвращался домой.

Квартира Альберта была пуста – ни самого Альберта, ни Петерс, – так что Карел поднялся к себе. Дверь в его квартиру была вызывающе распахнута, и все, что оставалось Карелу, это обреченно пройти по коридору и зайти на кухню.

Конечно, можно было бы еще сбежать, но через пару мгновений стало уже поздно: его ждали.