. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

С этими словами он, разбежавшись, легко перепрыгнул на плот, который под тяжестью его тела окончательно соскользнул в воду. Какое-то время он балансировал, потом уверенно оттолкнулся шестом от берега. Остальные немедленно отбежали от воды подальше.

Он не оглядывался. Ему было все равно, что с ними станет; он наконец избавился от них.

В одиночестве было проще. Не надо было постоянно ожидать удара в спину. Вряд ли кто-то сумеет ударить тебя в спину, когда ты стоишь на хлипком плоту посреди реки. Темнота позади, темнота впереди. Шест был достаточно длинным, чтобы доставать до дна; река здесь была не слишком глубокой, в любом случае.

Еще пятнадцать минут -- и он достиг северного берега. Вдалеке, к востоку, было видно сияние огней ахада. Он швырнул шест в воду. Этот ахад слишком велик: угнать лошадь или верблюда, скорее всего, не получится. Но, быть может, ему попадутся достаточно маленькие селения западнее.

Поправив палаш за поясом, он пошел вперед. Темнота ему не была помехой.

Белые глаза смотрели на запад.

Фарсанг шестнадцатый

Широка, полна водами река Харрод, берущая исток далеко на востоке, в горах Аласванд у Внутреннего моря, и пересекающая Саид. По легендам, именно на берегах Харрод поселился прародитель Эльгазен, от которого пошли шесть племен. Харрод -- словно ядро, долина реки плодородна, и больше всего поселений расположено именно здесь; чем дальше от реки, что к северу, что к югу, -- тем труднее становится выживать.

Небольшой отряд во главе с Одаренными, не мудрствуя лукаво, отправился по широкой дороге, ведущей вдоль северного берега реки, на запад. Множество ахадов находится впереди, хотя далеко не все маарри предпочитают селиться в долине Харрод; некоторые деревни стоят в богатых оазисах к северу. Об этом они долго говорили в первую ночь пути, и активное участие в обсуждении принимал нахуда Дагман, хорошо знакомый с окрестностями. Было решено, что отряд будет время от времени углубляться в пустыню, чтобы достичь самых больших ахадов в оазисах; большое значение нахуда придавал и слухам, сообщив, что рассказал о цели своего путешествия всем капитанам в порту Ангура. Скорее всего, к тому времени, когда их отряд доберется до берегов западного моря, в таманах уже будут наслышаны о них.

Первые дни дороги проходили мирно и без приключений. Хеджины передвигались размеренным шагом, с которого их было очень трудно сбить, и по кочевничьей привычке по большей части люди молчали, так что чаще всего можно было слышать лишь негромкий степенный разговор между Абу Кабилом и Анваром. Рядом с ними ехал и Басир, но бывший помощник библиотекаря обычно с благоговением слушал. Время от времени слушал и Острон; иногда они говорили об интересных вещах.

-- И никто, конечно, никогда об этом не задумывался, -- смешливо сказал Абу в тот раз, -- почему потомки Эльгазена жили себе на берегах реки, где прокормиться не составляет труда, а потом вдруг три племени взяли и ушли в пустыню. Нет, даже четыре: ведь Китаб не мгновенно очутились в горах Халла.

-- Это легенда, Абу, -- ответил ему Анвар, чей рассеянный взгляд скользил по холмам, ни на чем не останавливаясь. С тех пор, как покинул Шарру, ученый мало изменился: разве подстриг бороду, ранее достигавшую середины груди. И одежду он по-прежнему предпочитал темных цветов, но в дороге приходилось носить светлый бурнус.

-- Легенда, в основе которой лежат реальные события, -- возразил кузнец. Это были их типичные позиции: Абу в разговоре оживлялся, размахивал конечностями и часто повышал голос, тогда как Анвар продолжал мечтательно смотреть вперед и отвечал ровным тоном. -- Зачем Мубарраду, Джазари и Сирхану понадобилось уходить в пустыню?

Ученый китаб спокойно пожал плечами.

-- Для чего обычно люди уходят в пустыню или в горы, Абу? Вообще в места, малопригодные для жизни? Я скажу тебе: в поисках духовного просветления. Я вижу, ты о многом прочел в библиотеке Тейшарка, но я искал ответы не в книгах, которые суть вторичны, а у памятников седой старины.

-- Хочешь сказать, в Шарре были ответы на все вопросы, -- вскинулся Абу Кабил с вызовом. -- Хорошо, скажи мне, господин Анвар, были ли в Шарре сведения о темном боге и безумцах, которые ему служат? Вот это знания, в которых мы сейчас остро нуждаемся!

-- Город Шарра возник несколько тысяч лет назад, -- произнес Анвар. -- Люди долгое время жили там, но потом покинули его, -- возможно, когда река Шараф пересохла окончательно. На старом месте они оставили много разных вещей, которые, должно быть, тогда не имели для них ценности. Больше всего ответов предоставили мне их фрески, которыми покрыты стены храма Шарры, хотя были и кое-какие древние тексты в глубинных хранилищах.

-- Так что с одержимыми?

-- Жители Шарры, -- невозмутимо продолжал китаб, -- воевали с каким-то народом, предположительно с одержимыми. В их текстах упоминается и Суайда, где сказано, что Суайда избрал путь, противоположный пути Эльгазена. Кстати говоря, на их языке предки племен называли одержимых другим словом.

-- ...В общем, ничего более интересного ты там не нашел, -- перебил его Абу. -- И ради чего было там копаться целых десять лет? Все эти годы ты рассматривал какую-то мазню на стенах?

-- Господин Абу, -- робко встрял Басир, -- ты просто не видел этих фресок! Это настоящие шедевры, а вовсе не какая-нибудь там мазня.

Кузнец только отмахнулся.

-- Ну, я узнал, -- сказал Анвар, и Острон про себя удивился: невозмутимость китаба было так просто не поколебать, -- что когда-то одержимые были вовсе не безумными. Это был просто иной народ, со своим языком и культурой. Война шла много лет без особых результатов, но когда у племен появились первые настоящие Одаренные, они и принесли нам победу.

-- То есть, Одаренные были не всегда? -- спросил Острон.

-- Одаренные появились тогда, когда в них была нужда, -- отозвался китаб. -- Кстати, возможно, это обрадует вас. Из старых текстов Шарры я узнал, что у безумцев тоже были свои Одаренные. Но Эль Масуди и другие Одаренные богами предприняли поход на юг и разгромили их, после чего одержимые очень долго не появлялись в Саиде.

-- Значит, это правда, -- пробормотал Острон, бросив взгляд на Сунгая; джейфар вроде бы ехал чуть в стороне, но поворот его головы ясно давал понять, что он тоже внимательно слушает. -- О том, что у темного бога на каждый Дар есть свой ответ.

-- Точнее сказать не могу, -- покачал головой ученый. -- Признаться, меня не столько интересовали безумцы, сколько история наших племен. Наверное, это было несколько опрометчиво с моей стороны.

Острон и Басир, переглянувшись, улыбнулись друг другу. За недолгое время, что они знали Анвара, они успели выучить его основные повадки; это было так в духе ученого китаба, на всю жизнь смотреть лишь как на предмет изучения. Анвара было невозможно представить в бою: скорее всего, даже находясь в смертельной опасности, он лишь сказал бы что-нибудь вроде "это было несколько опрометчиво с моей стороны, ввязываться в такую драку".