. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Уймешься ты со своими числами или нет, -- безмятежно отозвался Анвар. -- Кто бы мог подумать, что этот сумасшедший присоединится к нам?

-- Ну, я думал, -- сообщил Абу Кабил. -- Он долго шел за нами, почти от самого города. Мог бы напасть в любой момент.

Они помолчали.

-- Шизофрения? -- произнес Анвар задумчиво. -- ...Да, думаю, без вариантов. А как он интересно рассуждает.

-- Думаешь, только логика?..

-- Нет, о, нет. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Абу Кабил коротко кивнул.

Фарсанг восемнадцатый

В ахаде Санджар у Искандера жил старший брат с семьей; Острон и Ханса проводили его туда, а сами потом вернулись на постоялый двор, где уже устроились остальные. Настроение в тот день у всех было не очень, и немудрено. Впрочем, жизнь ведь идет дальше; решив таким образом, Ханса притащил в комнату бутыль арака и четыре пиалы.

Острон посмотрел на него с негодованием.

-- Чего, -- развел руками марбуд, -- я предлагаю вспомнить тех, кого с нами уже нет.

Нари хотел было сердито отвернуться, но тут Сунгай протянул руку и взял одну пиалу.

-- Наливай, -- хрипло сказал он. Присоединился к ним и Басир, отложивший очередную книгу. Острон до последнего колебался, да Ханса буквально всунул ему в руку полную пиалу, едва не расплескав ее содержимое; пришлось пить.

Пряный вкус аниса напомнил о вечерах, которые они проводили вместе с Уллой, распивая арак и крича песни. Сделав слишком большой глоток, Острон поперхнулся и закашлялся; на глазах выступили слезы.

-- Я думал, ты уже давно научился пить, -- буркнул Ханса, треснув его между лопатками, но что-то в выражении его лица давало знать, что он все понял.

Остаток вечера они сидели в молчании. Каждый думал о своем; когда кончилась бутыль, в комнату заглянул Абу.

-- Ага, -- сказал он зачем-то, но ничего насчет арака не ляпнул, вместо того добавил: -- Там несчастный Элизбар хочет убить того, кто прилюдно объявил, что мы Одаренные. Кажется, к нему половина ахада прибежала со своими болячками.

-- Ничего, пусть поработает, -- фыркнул Острон. -- Он и так все время отлынивает от своей главной обязанности.

-- Мне кажется, он думает, его главная обязанность -- приставать к Лейле, -- рассмеялся Ханса.

-- Похититель женских сердец же.

-- Ага, только сердце Лейлы уже украдено.

Острон покраснел.

-- Он и к Сафир подкатывал, -- невозмутимо заметил Абу, -- не далее чем вчера, но она с таким видом пообещала пустить ему стрелу между, э, глаз, что он немедленно сбежал.

-- О да, Сафир умеет отшивать поклонников, -- фыркнул Басир. -- Острон, ты чего?

-- Н-ничего, -- брякнул тот, сообразив, что вскочил на ноги и сам не знает, зачем.

-- Я уж думал, он сейчас подорвется с целью надавать Элизбару тумаков, -- хмыкнул Абу. -- Остынь, я полагаю, наш бабник это по привычке сделал, а не оттого, что у него были какие-то планы на нее.

-- Ничего я и не собирался!.. И вообще, меня это не касается, -- уязвленно вспыхнул Острон. -- Она и меня отшила, чтоб вы знали.

-- Отшила, -- рассмеялся Абу Кабил, -- что хоть ты понимаешь, мальчишка. Небось рассчитывала, что ты будешь носиться за ней днями и ночами, а ты взял и всерьез поверил ей. А теперь кусает локти.

-- Мне кажется, Элизбару надо у него поучиться, -- ткнул в сторону Острона Ханса. -- По нему сразу две девки сохнет, а он строит из себя дурака.

Кузнец пожал плечами и вышел. Какое-то время все молчали; Острон медленно остывал, не до конца уверенный, что ему делать. Потом Басир вздохнул:

-- Хочу поскорее оказаться в сабаине Умайяд. Говорят, там большая библиотека...

-- Остаться там не думаешь? -- спросил Сунгай. Китаб удивился будто, поднял брови.

-- Не может быть и речи. Книги я там оставлю, это да. Скорее всего, господин Анвар тоже пожелает остаться... но я пойду с вами. Вы же не хотите от меня избавиться?

-- Нет, -- улыбнулся джейфар. -- Хоть у тебя всего одна рука, Басир, она стоит двух. Подозреваю, шесть богов наделили тебя немалой удачей; столько раз побывать на грани гибели и выжить -- это уметь надо.

-- Ага, твоя удача нам пригодится, -- кивнул Ханса. Басир немного покраснел и опустил взгляд.

-- Это не столько удача, сколько доброта Острона, -- возразил он. -- Если бы не Острон, я бы погиб еще в Хафире год назад.

-- Да брось, -- смутился тот. -- Мы все прикрываем друг друга в бою. ...Лучше расскажите, что это за место такое -- Бакхтанасар? Я ни разу о нем не слышал.

-- Твое племя ведь не кочевало по северному побережью? -- уточнил Сунгай. Острон покачал головой.

-- После моего рождения -- нет. Дядя говорил, когда-то давно они бывали и там.

-- Ну, а чего рассказывать, -- буркнул Ханса. -- Дурное место, и все тут. Вроде бы глянешь -- обычная хамада, камни как камни. Добрые люди еще в давние времена обозначили границы валунами. А вот кто зайдет за валуны -- обратно уже не выйдет. Не знаю, почему. Мне как-то всю жизнь хватало ума туда не лезть.

-- Ну и мы тоже не полезем, -- сказал Сунгай. -- ...Пойду посмотрю, чем там этот пройдоха занимается.

***

Во дворе действительно царило настоящее столпотворение. Несмотря на позднее время, люди толпились вокруг Элизбара; его красную тюбетейку Острон едва углядел, высунувшись из двери, ассахан сидел на низенькой табуреточке и сердито что-то говорил, видимо, призывая страждущих выстроиться в очередь и не лезть куда не просят. Рядом с Элизбаром высилась фигура Дагмана: видимо, нахуда решил посодействовать, а может, и присмотреть, чтобы ушлый ассахан не начал требовать золота за свои услуги.

Усмехнувшись, Острон вернулся в зал трактира. Там звучал барбет; на мгновение сердце у него сжалось при этих знакомых звуках, но играл на музыкальном инструменте, конечно, совсем не Улла, тонкая фигурка сгорбилась на высокой табуретке посередине; Острон не сразу сообразил, что это девушка.

За одним из столиков сидели Абу Кабил и Анвар, а чуть поодаль от них, -- вроде бы и не с ними, но так, что они могли наблюдать за ним, устроился Исан. Как будто белоглазый понимал, что они захотят за ним присматривать, всегда добровольно садился так, чтобы его было видно. Подумав, Острон опустился рядом. Девушка с барбетом играла хорошо, хотя слушали ее немногие: в большинстве люди собрались снаружи, вокруг несчастного ассахана. Поймав на себе рассеянный взгляд Острона, она запела песню. Обернувшись к столику Абу и Анвара, Острон воспользовался тем, что они опять заговорились, и своровал у них кувшин с араком. Исан покосился на него.

-- Зачем вы это пьете? -- спросил он.

-- А что?.. -- удивился Острон, наливая арак в пиалу. Кувшины с водой стояли на каждом столике, и он разбавил жидкость, усмехнувшись про себя.

-- Эта... штука, -- Исан еле заметно наморщил нос, -- отвратительна на вкус. От нее мутится в голове. Вы что, такие идиоты, что добровольно хотите отравиться?