. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- В какой стороне? -- спросил Леарза, сунув руку в свой мешок. Страж махнул ему; Леарза быстро вытащил что-то круглое и с размаху швырнул в указанном направлении. Вспышка осветила сотни безумных лиц, скалящихся на них со всех сторон, и немедленно развязалась драка.

***

Они бежали, не разбирая дороги, и светлый бурнус мелькал впереди, норовя исчезнуть во тьме. Острон в отчаянии снова звал ее по имени, только ничто не могло остановить ее, и наконец это все же случилось: они выбежали на широкую улицу, где их атаковала небольшая кучка одержимых, и хотя Острон испепелил их, не замедляя бега, от вспышки пламени они потеряли из виду белый бурнус, и больше фигуры Сафир нигде не было видно.

-- Проклятье, -- выругался Сунгай и пнул мостовую носком сапога. Исан оглядывался, как и Северные стражи, шедшие с ними.

-- Остальные отстали, -- сообщил один из стражей. Острон остановился и в отчаянии пытался снова отыскать женщину, только ее и след простыл.

-- Ты уверен, что это была она? -- хмуро спросил его Сунгай.

-- Да! Ты думаешь, я не узнаю ее лицо?

-- Это вряд ли была она, -- покачал головой Исан. -- Зря ты не послушал меня с самого начала, Острон. Я хотел сказать тебе, по ощущениям это была чистокровная одержимая, и уж точно Сафир не могла быть ею, даже если бы и в действительности повредилась рассудком.

-- То есть...

-- В доме Билал, -- пояснил Исан, -- занимались тем, что пытались открыть Дар, который был бы ответом Дару Джазари. В последний раз долгар сказал мне, что Ваджра, Баракат и Фатима открыли Дар; я знал всех троих. Ваджра убит Сафир, насчет Бараката я не уверен. Фатима принадлежит к дому Билал. Я думаю, это была она.

-- Что ж ты раньше!.. -- начал было Острон, потом сконфузился и замолчал.

-- То есть, эта тварь приняла облик Сафир, -- подытожил Сунгай. -- Но если так, то получается, она по крайней мере видела Сафир. Иначе откуда она знает, как та выглядит?

-- Теоретически, -- буркнул Исан. -- Что мы будем делать теперь? Искать остальных?

-- Я надеюсь, они не пропадут, -- отозвался Острон, снова оглядываясь. -- Нужно найти Сафир. Они все вместе, она одна. Возможно, она в смертельной опасности!

И они отправились вперед по мрачной улице, на всякий случай заглядывая в темные дверные проемы домов.

***

Темнота помехой им не была.

-- Ловко, -- пробормотал Дагман. Никто ему не ответил; три человека стояли на крыше на удивление сохранившегося дома: на металлической крыше, тускло поблескивавшей багровым. Один из них обернулся на кровавое сияние в центре города.

-- А все же я привязался к этим ребятам, -- бодро сообщил Абу Кабил, возившийся с подозрительной коробочкой. -- Жаль, приходится попрощаться с ними.

-- Ты попрощался, что ли, -- фыркнул нахуда. -- Ты-то и не попрощался. Вот Бел, я уверен, устроит себе красивые проводы, с фейерверками.

-- Да пошел ты, -- буркнул Бел-Хаддат.

Абу хитро ухмыльнулся себе под нос. Наконец коробочка в его руках вспыхнула призрачно-голубым и издала короткий писк; он взмахнул ей.

-- Ага, ну все. Увидимся на базе.

-- Угу, -- Ворон легко спрыгнул с крыши на разбитую мостовую; Дагман поднял правую руку, Абу вскинул в ответ свою, и они хлопнули ими. И нахуда последовал за Бел-Хаддатом, как ни в чем ни бывало они вдвоем пошли по улице, будто в развалинах города было совершенно безопасно.

Абу Кабил продолжал усмехаться.

"Не попрощался, значит", подумал он. "Ну это мы еще посмотрим, кто из нас круче всех попрощается".

Спустя несколько минут огромный кузнец уже шел по знакомой ему улице, резко забирающей наверх, к бывшей цитадели. Из-за ее стен и лилось то самое багровое сияние, которое испускал большой ящик, словно раскаленный докрасна; вокруг этого ящика толпились слуги темного бога, но не оборванцы-одержимые, которых Исан презрительно называл нечистокровными, а настоящая знать, вооруженная палашами хорошей ковки, и перед самым ящиком они поставили огромный обломок скалы, к которому и была привязана темноволосая девушка в порванном бурнусе.

В голове Сафир звучали ужасающие голоса. Два долгара стояли по обе стороны от нее, и багровое сердце Тейшарка билось позади нее; об этом знали только слуги темного бога, принесшие его сюда из Эль Габра, а сама Сафир лишь чувствовала отвратительную вибрацию, исходившую от ящика.

Он родится одним из нас.

Он будет служить Асваду преданнее всех. Мы вырежем его из твоего чрева, омоем его твоей кровью...

Широкоплечий ассахан шагнул в объятый кровавым светом двор цитадели. В правой руке он держал огромный ятаган, какой обычному человеку и двумя руками удержать непросто; Абу Кабил нес меч, как тростинку, беспечно помахивая им.

-- Эй, Сафир, -- окликнул он, будто между ними и не стояло доброго десятка слуг темного бога, немедленно обернувшихся к нему с оружием наготове. -- На счет "три" беги отсюда! Поняла?

-- Абу! -- закричала девушка, дергаясь, но он не обратил внимания, занес ятаган.

-- Раз! -- громко сказал Абу Кабил, и Сафир не видела, как он сорвался с места. Площадь огласилась неистовыми воплями, и прямо перед ней на камни рухнул один из сражавшихся, точнее, его верхняя половина. Гигантский клинок Абу рубил людей, как тоненькие деревца. -- Два! -- донеслось до нее совершенно с другой стороны. Кричащие безумцы бросились следом, и Сафир обнаружила, что дорога перед ней свободна: прямо напротив нее темнел проем арки. Там, за аркой, наверняка было небезопасно, но все же лучше, чем здесь.

-- Три! -- рявкнул Абу прямо у нее над ухом, и Сафир почувствовала, как ослабли веревки. -- Живо!

И она побежала. Потом уже Сафир было ужасно стыдно за себя, но в тот момент она ни о чем не могла думать, только о том, чтобы оказаться как можно дальше от этого страшного места. Она бежала и бежала, и никто не останавливал ее, и багровое сияние резко усилилось, освещая ей дорогу, а потом за ее спиной, далеко уже, вдруг раздался взрыв чудовищной силы.

Сафир волной ударившего воздуха швырнуло вперед, и она прокатилась по мостовой, ободрав себе локти. Ей казалось, она совершенно оглохла. Что-то вдруг вцепилось ей в плечи, и девушка напуганно закричала, замахала руками; лишь потом что-то мягкое коснулось ее уха, и Сафир поняла, что это всего лишь Хамсин, схватившая ее за бурнус когтями.

-- ...Хамсин, -- выдохнула Сафир. -- Слава Мубарраду! Где они, где? Скорее! Ско... -- она осеклась.

Чувствуя, как дрожат от усталости и пережитого ужаса ноги, она поднялась и оглянулась. Багрового сияния не было видно. Губы Сафир затряслись.

-- Абу, -- прошептала она. -- Абу!

Циккаба сердито захлопала крыльями. Сафир все еще плохо слышала, но впившиеся в плечо когти она ощутила хорошо; пришлось идти. Сова Сунгая время от времени взлетала в воздух, потом возвращалась и показывала дорогу.