Константин Борисов - Школа истинных магов

— Что-то ты задумался и замечтался, — прервала мои размышления Кин. — О чем думу думаешь?

— О тебе! — улыбнулся я ей.

— И ведь не врешь! — расцвела в улыбке жена. — Спасибо.

Да, мысли скрывать могу, но вот по ауре она легко прочтет мое лукавство. С караваном-то вывернулся, то ли она не сообразила ауру посмотреть, то ли уловка и впрямь удалась.

У входа в трактир толпится народ, нервная тревожность просто витает в воздухе. Ауры народа напряжены и беспокойны. А вот подавивший зевок Маркен невозмутим; тем не менее, увидев меня, заспешил навстречу:

— Ваша светлость, все готово, но есть одно… — он покрутил в воздухе пальцем.

— Да говори же, чего «одно»-то? — поторопил я его.

— Хан Влабор в зале, выразил желание присутствовать при приеме в школу кандидатов от степи. — Аура Маркена полыхнула беспокойством, а глаза вильнули.

Странно, ему об этом и так должно быть известно. С чего это управляющий запаниковал? А он явно паникует.

— И что с того? — спросил я.

Кин же хмыкнула и предположила:

— Наш управляющий решил провернуть какую-то комбинацию, о которой хану знать не следует. Я права?

Бывший староста бухнулся на колени:

— Ваша светлость! Черт попутал! Простите, ради богов!

— И за что же прощать? — поинтересовался я, наблюдая, как у народа вытягиваются лица от удивления, ауры меняется с тревоги на любопытство.

Как хорошо, что мои стражи близко никого не подпускают, и услышать посторонним, о чем у нас разговор, нельзя. Нет, если задействовать артефакты слуха… Да, услышать могут. А оно мне надо? Стена воздуха взяла нас в кольцо, теперь никто ничего не услышит, надо все же чаще использовать магию.

— Говори, — поторопил я управляющего.

— За возможность попытаться поступить в школу один степной житель заплатил тысячу золотом. Причем деньги эти он отдал с одним условием: хан о его поступлении не должен знать, а вот если результат будет отрицательный, то задаток он не заберет, а оставит на нужды школы, — Маркен тяжело вздохнул: — Хотел как лучше, все для школы Кулавассы стараюсь.

— Встань, — задумчиво сказал я, пытаясь сообразить, к какому повороту событий готовиться.

— Что-то мне подсказывает… — начала Кин, скопировав мою интонацию, потом замолчала и вопросительно посмотрела на меня.

— Продолжай, — кивнул я, будто бы все уже все знаю и просто решил проверить догадку жены.

— Этот степной житель не приходится ли хану… любовницей или дочерью? — предположила девушка.

Интересный вывод, не такой и простой, каким кажется на первый взгляд.

— С чего ты так решила? — задумчиво спросил я.

— Рэн, ну ты же с ханом знаком! Он деспот, и женский пол ему необходим лишь для одного! Кстати, может, и не любовница… что, если девушка пытается спастись от преследующего ее Влабора?

— В степи? Пытаться спастись от хана? Нереально! — покачал я головой. — Ты же его видела — если ему что понадобится, он своего добьется.

— А вдруг там он не так себя ведет? Все же старейшины… — Кин замолчала, понимая нелепость своего предположения, слишком своеобразная личность этот хан.

— Так кто это? — задал вопрос управляющему.

— Степняк, — неуверенно пожал плечами Маркен. — Ваша светлость, сиятельная госпожа! Да мне неважно, кто он! Знаю, что молод и одет как все представители степи, а парень или девка…

— Маркен! — я осуждающе покачал головой и кивнул на жену.

— Простите, госпожа, — склонил тот голову. — Вот и говорю: юноша или девушка — не ведаю.

— И как же ты узнаешь, кто есть кто? — заинтересовался я.

— А я каждому номер на бумажке записывал и подпись ставил, он по списку идет тысяча двести вторым, или седьмым от степи, — пояснил тот.

— Хан присутствовать будет, он в своем праве, да и, как ты слышал, пригласил я его. Если того степняка не устроит поступать при Влаборе — отдашь деньги, — поразмыслив, принял я решение, подумал и со вздохом продолжил: — Можешь ему передать от моего имени: если в своих силах уверен — пусть пробует, при мне ему ничего не грозит, а если пройдет проверку и примет мое подданство, то хан ему станет и вовсе не страшен.

— Ваша светлость, — склонил голову Маркен, — это лучший выход из положения.

— Рэн, я горжусь тобой! — шепнула мне на ухо Кин.

Хм, и чего это они? Тысячу золотом-то терять, ох, как не хочется, но… и посмотреть хочется, кто ослушаться хана решился: это само собой дорогого стоит! Управляющий заспешил и уперся в воздушную стену. Ну совершенно из головы у меня про нее вылетело, забыл напрочь, что оградил нас от внешнего мира… Сняв защиту, махнул управляющему, и тот бегом скрылся в трактире.

— Пошли учеников принимать? — улыбнулся Кин.

— Пошли! Жутко интересно! — потерла она ладони.

В зале с пентаграммами нас уже дожидались Портрис и Влабор, вместе с ними находился и Кустиш, сидевший у стены и пытающийся слиться с ней в стремлении к своей незаметности. Хан ходил вокруг сделанных на полу артефактов и светился любопытством. При виде моих охранников он чуть поморщился, но ничего не сказал. Я решил, что владельцу трактира присутствовать тут нет надобности. Попросив его прислать слуг с парой кресел, дал понять, что он здесь лишний. Трактирщик со вздохом ушел, зато пришел запыхавшийся управляющий.

— Ваша светлость, господин директор, — торжественно, даже пафосно начал тот, причем громовым голосом, которого я никак от него не ожидал, — разрешите приступить к процедуре определения магических способностей у желающих поступить в школу Кулавассы?

— Где списки и кто за кем пойдет? — спросил я.

Маркен подскочил к столу и показал свои записи. Один страж встал за моей спиной, второй охраняет Кин (это не считая орлов), оставшаяся тройка песчаников заняла место у облюбованной для себя пентаграммы. Что ж, все готово.

— Влабор, — обратился я к хану, — во время приема попрошу вас сохранять тишину. И после проверки кандидатов от степи — оставить нас.

В моей реплике больше приказа, чем просьбы, но хан согласно кивает. Да и что ему еще делать? «Своего» песчаника посылаю к хану, и страж школы мне подчиняется беспрекословно.

— От степи семь претендентов на обучение. Первая тройка… — объявляет Маркен.

— Как семь? — приглаживает лысину хан. — Шестерых сыновей уважаемых старейшин привез! Кто седьмой?

Его вопрос повисает в воздухе, а песчаник, повинуясь моему мысленному посылу, сжимает рукоять меча. Впрочем, это просто демонстрация силы, против воздушной стены Влабору противопоставить нечего, а ее я готов поставить.

В зал заходят трое представителей степного народа. Молодые, налысо бритые воины, ауры их спокойны и безмятежны; такое ощущение, что им все равно. Маркен указывает им на пентаграммы, воины с важным видом встают в центр — и через пять секунд руны на каждой пентаграмме начинают слабо светиться.