Ули Драфтер - Преумножающий дары

Одним движение тело Хозяина проходит в меня, заставляя слабо вскрикнуть. Но эту оплошность мне прощают, или скорее поощряют, прикоснувшись губами к моим. Дальнейшие действия, сначала медленные и осторожные, становятся все грубее и быстрее и все это время губы Патрона примыкают к моим. Мне кажется, что Хозяин просто сдерживает мой крик таким образом. Потом становится легче, на много. Даже от самых сильных и резких выпадов. Я почти теряю ориентацию от подступающего экстаза. Тогда, я чувствую, как мои руки и ноги освобождаются от натяжения. Патрон, прервав контакт, развязал ремни, но на этом процесс не завершен. Одну мою руку, уже потерявшую чувствительность, соединяют с ногой, потом это действие повторяется и с другой стороны. Тело от этого оказывается выгнуто, продолжая опираться на плечи и ступни. Положение оказывается гораздо более неудобным, чем предыдущее.

— Не беспокойся, — говорит Патрон, проводя рукой по моему лбу, — сейчас будет легче.

Опора в этот раз менее надежная, но я стараюсь удержаться, держась руками за собственные щиколотки, к которым они и привязаны. Нижняя часть тела оказывается слегка приподнятой, давая Хозяину соединить наши тела в более удобной для него позиции. Мне же приходиться ощущать и боль от непривычного поражения тела и от резких проникающих воздействий. Но и эта боль проходит, становясь частью экстаза. Пользуясь моей беспомощностью, Хозяин управляет положением моего тела, раскрывая его максимально. Колени оказываются сильно разведены в стороны, а грудная клетка выгнута. Я начинаю лучше чувствовать движения внутри, болезненнее и приятнее одновременно. Но пытка этой позиции прерывается. Одну руку отцепляют от ноги, переворачивая меня набок. Я только успеваю опереться свободной рукой о ложе, нога же оказывается перехвачена Патроном и распрямлена, вытянута вверх. Дальнейшие движения Хозяина становятся размеренными и медленными, я же все же проваливаюсь в эйфорические вибрации. Прихожу в себя уже освобожденный, на ложе Патрона. Оставленный один.

Ресурсы распределились по всем внутренним системам. Дисбаланс был устранен. Я чувствовал, что мне чего-то не хватает. Одеваясь я осматриваю покои Патрона. Все же я нахожу несколько ножей, стилетов и кинжалов. Беру самый тонкий и короткий из них. И всаживаю себе под грудину. Вместе с болью я получаю еще одну волну экстаза.

На следующий день я отправляюсь на территорию обитания энергоформ. С решением вопроса относительно отступников я не хотел затягивать. Но перед исполнением наказания все же решил навестить старейшин эфелинов.

Путь к ним занял у меня немного больше, чем если бы я был на Пирит, потому прибыл я в нужное мне место только спустя десять малых циклов.

Старейшины, стабилизация которых продлила им жизнь в десятки раз, выбрали не здание, как Фагир, а естественные условия экспериментальной зоны. Благодаря энергетическому зрению, они могли видеть места, где можно избежать опасности. Они лишь слегка преобразовали пространство вокруг себя. Мое приближение они увидели сразу.

— Миштар, мы ждали вас, — выходит навстречу один из них, — мы с нетерпением ждали решения нашей судьбы. Чего нам ждать, Ослепляющая?

— Мои новости и порадуют и огорчат вас, — говорю, как только вхожу в их обитель. Сплетенная из ветвей, трав и цветов, она не уступает по красоте каменным храмам, — вам приготовят мир в котором вы сможете жить беспрепятственно. Но есть те, кто противился этому всеми силами и они числа эфелинов.

Мне не стоит объяснять, они знают об этом.

— Как вы намерены поступить, Миштар? — склоняется передо мной другой старейшина, — пришли ли вы сюда ради совета или только донести весть?

— Мне нужен совет, — говорю ему, — как лучше поступить с отступниками? Я хочу знать ваши пожелания, потому как в дальнейшем это будет бременем вашего народа.

— Вы хотите проявить к ним милосердие, Миштар? — спрашивают они. Я подтверждаю. Удивлены ли они или просто не ожидали этого, но я вижу некоторое смятение в их аурах. Тем не менее, они приступают к совещанию. Их бессловная беседа длится долго, я не вмешиваюсь в ее ход. Они должны решить сами.

— Мы вынесли решение, Миштар, — наконец отзываются они, — если вы хотите оставить им жизнь, но при этом наказать за отступничество, уподобьте их ауры их созданиям и обяжите вести контроль за химерами.

Я удивлен такому решению, но понимаю, что старейшины правы.

Уже через три дня я оказываюсь в местах заточения отступников. Орфалины, то их поколение, которое родилось после моего ухода, встречали меня в темницах, территории оросов. Места эти изменились с моего ухода. Но не изоляторы. Здесь все осталось как прежде.

Грандиозные залы с двойными дверями в десяток моих ростов и освещенные огнем, что бьет из земли делали их незабываемыми. Родными мне, как Уровни.

— Имивар, готов ли ты к суду над тобой? — главный из отступников по моей просьбе закован в отдельном зале. Я вхожу к нему в сопровождении одного орфалина.

— Суд или казнь, Черная хозяйка? — спрашивает он. Я вижу, что его тело истощено, повреждено множественными пытками. Но дух и уверенность в своей правоте не сломлены, — Ты снова победила, но это только одна битва. Война с тобой еще будет идти. Пусть даже не мы ее продолжим.

Мне тяжело слышать это, но я справляюсь со своими чувствами.

— Мне понятно твое возмущение, Имивар, — говорю ему, видя некоторое удивление в нем, — я был слишком жесток к твоим предкам, слишком неосмотрителен. Слишком не смел. Нет в мирах полу мер. Есть лишь решительность сильных. Таких как ты, Имивар. Я должен был либо простить, либо стереть всех вас. Теперь же я пожинаю свои плоды. Что касается войны — знай, для меня она идет с момента моего восхождения. И продолжится до моей смерти. Я живу, никогда ее не оканчивая. Мне жаль, что ее жернова перемололи и ваши судьбы.

Он смотрит на меня с удивлением. Я же понимаю, что впервые исповедался.

— Так вот, Имивар, я хочу предложить тебе выбор — стать столпом вашей расы и нового мира, либо уйти в небытие, — говорю, вставая перед ним. Связанным и истерзанным, я, Миштар, божество этого мира, прошу выбрать у отступника, предателя. Но того, кто может определить судьбу нового мира. Я так решил.

— Какова же цена?

— Цена чего?

— Чтобы стать столпом, — кажется ли мне, но его насмешка исчезла.

— Стать тем, что вы сотворили, — отвечаю я не прямо, но он понимает, что речь идет о химерах, — стать стражем, привратником. Быть заслоном того, что впустил в этот мир.

— Быть посланником?

— Связующей нитью.

— Быть воином?

— Быть вратами, — смотрю на его загорающиеся глаза, — тем, кто соединяет не соединимое. Измениться ради сохранения сущности подобных тебе.