Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Дверь за их спиной распахнулась, и они отскочили друг от друга.

— Ох, — саркастически произнес Рон. — Извините.

— Рон! — чуть запыхавшаяся Гермиона стояла прямо у него за спиной. Повисло натянутое молчание, затем Джинни тихим ровным голосом проговорила:

— Ну, в любом случае — с днем рождения, Гарри.

Уши Рона пылали, Гермиона явно нервничала. Гарри хотел захлопнуть дверь прямо им в лицо, но он чувствовал, что с открытием двери в комнату словно ворвалась струя холодного воздуха, и его лучший миг лопнул, как мыльный пузырь. Все его основания для того, чтобы прервать отношения с Джинни, чтобы держаться подальше от нее, казалось, проползли в комнату вслед за Роном, и счастливое забытье прошло.

Он глянул на Джинни, желая что–нибудь ей сказать, правда, плохо представляя, что именно, но она повернулась к нему спиной. Ему показалось, что она, возможно, впервые поддалась слезам. На глазах у Рона он ничего не мог сделать, чтобы ее утешить.

— Увидимся позже, — сказал он и вышел из комнаты вслед за Роном и Гермионой.

Рон стремительно шел вниз, сквозь все еще запруженную кухню и во двор; Гарри все время держался рядом с ним, Гермиона с испуганным видом семенила сзади.

Добравшись до укромного уголка свежеподстриженной лужайки, Рон повернулся к Гарри.

— Ты с ней разошелся. Что ты делаешь, зачем ее мучаешь?

— Я ее не мучаю, — ответил Гарри как раз в тот момент, когда их догнала Гермиона.

— Рон…

Но Рон предостерегающе вытянул руку, и он замолчала.

— Ей было очень паршиво, когда ты это прекратил…

— И мне тоже. Ты знаешь, почему я это прекратил — не потому, что мне этого хотелось.

— Да, но теперь ты с ней лижешься, и сейчас она снова начнет надеяться…

— Она не идиотка, она знает, что этого не случится, она не ожидает, что мы… что мы поженимся, или…

В тот момент, когда он это произнес, в воображении Гарри нарисовалась отчетливая картина: Джинни в белом платье выходит замуж за высокого, безликого, противного иностранца. В следующее мгновение его словно ударило мыслью: ее будущее свободно и ничем не отягощено, в то время как его… он не видел впереди ничего, кроме Волдеморта.

— Если ты будешь лапать ее при каждой возможности…

— Этого больше не повторится, — хриплым голосом сказал Гарри. День был совершенно безоблачным, но он чувствовал себя так, словно солнце внезапно скрылось. — Нормально?

Рон смотрел возмущенно и вместе с тем робко; несколько секунд он покачивался на мысках взад–вперед, после чего произнес:

— Ну тогда, это, ладно… ага.

До конца дня Джинни не пыталась еще раз встретиться один на один с Гарри; ни единым словом или жестом она не показала, что в ее комнате у них с Гарри было что–то большее, чем просто вежливый разговор. Как бы там ни было, с приходом Чарли на душе у Гарри полегчало: он отвлекся, наблюдая, как миссис Уизли силой впихнула Чарли в кресло, с угрожающим видом подняла волшебную палочку и заявила, что сейчас он наконец–то будет нормально подстрижен.

Поскольку от количества присутствующих на праздничном обеде в честь дня рождения Гарри кухня Берлоги неминуемо лопнула бы даже до прихода Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида, несколько столов были составлены вместе в саду. Фред и Джордж зачаровали множество фиолетовых фонарей с нанесенным сбоку большим числом 17, чтобы они висели в воздухе над гостями. Благодаря стараниям миссис Уизли рана Джорджа была чистой и аккуратной, но Гарри по–прежнему не привык видеть темную дырку около его виска, несмотря на многочисленные шутки близнецов на эту тему.

Гермиона выпустила из своей волшебной палочки струи фиолетового и золотого серпантина, которые искусно развесились на деревьях и кустах.

— Супер, — произнес Рон, когда Гермиона сделала последний взмах палочкой и превратила листья на дикой яблоне в золотые. — У тебя действительно талант на такие штуки.

— Спасибо, Рон, — ответила Гермиона с довольным и одновременно чуть сконфуженным видом. Гарри отвернулся, улыбнувшись про себя. Его посетила забавная мысль, что неплохо бы ему найти главу о комплиментах, когда у него будет время полистать свои «Двенадцать безотказных способов очаровать ведьму»; он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и быстренько завел разговор с месье Делакуром.

— Освободите проход, освободите проход! — пропела миссис Уизли, входя в ворота; прямо перед ней в воздухе парило нечто вроде огромного, размером с пляжный надувной мяч, снитча. Через несколько секунд до Гарри дошло, что это был его именинный торт, который миссис Уизли предпочла подвесить в воздухе, нежели рисковать нести его по неровной земле. Когда торт наконец приземлился в середине стола, Гарри произнес:

— Он выглядит просто потрясающе, миссис Уизли.

— О, ничего особенного, мой дорогой, — гордо ответила она. За ее плечом Рон поднял оба больших пальца и одними губами произнес: « молоток ».

К семи часам прибыли все гости; Фред и Джордж встречали их на дороге и проводили в дом. Хагрид по случаю столь значимого события надел свой лучший (и совершенно ужасающий) ворсистый коричневый костюм. Люпин, хотя и улыбнулся, пожимая гаррину руку, выглядел, как показалось Гарри, довольно невесело. Это было очень странно; Тонкс рядом с ним буквально сияла.

— С днем рождения, Гарри, — поздравила она, крепко его обняв.

— Семнадцать, э! — сказал Хагрид, принимая от Фреда бокал вина размером с ведерко. — Шесть лет как мы познакомились, Гарри, помнишь?

— Смутно, — ответил Гарри, улыбнувшись ему в ответ. — Кажется, ты тогда вышиб входную дверь, подарил Дадли свинячий хвост и сообщил мне, что я волшебник?

— Деталей я не помню, — хохотнул Хагрид. — Все намана, Рон, Гермиона?

— Мы отлично, — ответила Гермиона. — А как ты?

— А, неплохо. Малешко занят, у нас несколько новорожденных единорожков, я их вам покажу, када вы вернетесь обратно… — Гарри старательно избегал взглядов Рона и Гермионы, пока Хагрид рылся у себя в карманах. — Во, Гарри — не мог просечь, че те подарить, но тут я вспомнил об этом. — Он извлек маленькую, немного пушистую сумочку с длинной веревкой–завязкой, очевидно предназначенную для ношения на шее. — Сумкасин [35] Mokeskin. Skin — кожа, а в целом слово похоже на «moccasin» — мокасин. . Спрячешь там че хошь, и никто, кроме хозяина, это вытащить не сможет. Редкие штуки.

— Хагрид, спасибо!

— Ниче, ниче, — ответил Хагрид, взмахнув ладонью размером с крышку от урны. — А вот и Чарли! Всегда он мне нравился — эй! Чарли!

Чарли подошел, грустно поглаживая свою новую, жестоко укороченную прическу. Он был ниже ростом, чем Рон, обладал плотным телосложением и многочисленными ожогами и царапинами на своих мускулистых руках.