Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья

От подобных мыслей настроение стремительно портилось. Ведь если Хэйнар прямо сейчас попадётся на попытке чего‑нибудь незаконного, то придётся как‑то действовать. А вариантов для действия не так уж и много. Нарушение прямого приказа об отсутствии контактов с заключёнными, плюс, возможно, организация побега, и всё это в военное время — как ни крути, почти дезертирство. А с дезертирами разговор простой. И никакие магические способности не спасут, разве что приговор отсрочат.

Поэтому Арфеналме не торопился.

Он тщательно привёл себя в порядок, вышел из комнаты, с невозмутимым видом пообщался с караульными, спустился в подземелье, там тоже обсудил с охраной какие‑то незначительные мелочи… Охранники смотрели на него недоуменно и явно ждали подвоха, но на вопросы вежливо отвечали, а шуткам с готовностью улыбались. Попробовали бы не улыбнуться!

Только попавшийся на полпути Эларьен в первый момент повёл себя странно: весь напрягся, дёрнулся в сторону, но быстро взял себя в руки, поздоровался и даже сам завёл пространный разговор о графике дежурства и дальнейших заданиях. О пленниках он не заговаривал, поэтому Арфеналме охотно поддержал беседу. Почему бы и нет, если этому бритоголовому так хочется потянуть время. Но не до бесконечности же его тянуть. Так что пора прекратить этот бессмысленный разговор и посмотреть, что неугомонный сыночек сотворил с пленниками. Должно быть, что‑то интересное, раз даже Эларьен его старательно покрывает. Не могла же ночная встреча с бритоголовым типом быть случайным совпадением. Кстати, о бритоголовости!

— К слову, как долго ты будешь тянуть этот бессмысленный траур по старой любви?

Эларьен в ответ глаза не выпучил только потому, что совершенно одеревенел. Пару лет назад такая реакция казалась бы понятной, но сейчас — раздражала и наводила на мысли о смутных психических отклонениях. Не каждая вдова будет столько времени скорбеть по безвременно почившему супругу, пусть даже и любимому. А уж такой демонстративный траур эльфа по человеку — это вообще нечто выходящее за рамки здравого смысла.

Да и человек‑то был, прямо скажем, так себе. Вредный, эгоистичный, да ещё и немолодой. И, как водится у чистокровных людей, возраст его отнюдь не красил. Однако же Эларьен что‑то в нём нашёл, и страдал совершенно искренне. Хоть и чрезмерно. Например, обрил голову и вернулся в армию. Впрочем, во всех остальных сферах он оставался полностью адекватным, и Арфеналме был вполне доволен своим новым (или, если уж совсем точно, старым) офицером.

Старый новый офицер тем временем наконец‑то обрёл дар речи. И не преминул немедленно им воспользоваться, причём в весьма гневном тоне:

— Полковник, прости, но я не намерен обсуждать этот вопрос. Это моё личное дело и останется таковым. Могу я идти?

— Да, конечно, — великодушно взмахнул рукой Арфеналме. Всерьёз допекать подчинённого он не планировал. А для своевременного завершения затянувшегося разговора одной фразы было вполне достаточно.

А беседа свернулась как раз вовремя. Не успел Эларьен отойти и на пару шагов, как Арфеналме вздрогнул, уловив новый магический всплеск. Точнее, даже два — оба сильные и, что хуже того, из разных источников.

Первый он опознал достаточно легко — в восточном крыле активизировалась перемещающая звезда. Наверняка посредник, будь он неладен. Вот ведь принесли бесы, и как всегда не вовремя. Неужели нельзя было до утра потерпеть?

Второй всплеск оказался чуть слабее первого, и неизвестного происхождения. Но зато источник его находился гораздо ближе. И волновал полковника гораздо больше.

Арфеналме снова помянул бесов и заторопился к камере с пленниками, едва сдерживаясь, чтоб не сорваться на бег. Посредник подождёт, не развалится. А вот если с девчонками что‑то случится — неудачно получится.

Охрана, словно чувствуя настроение начальства, действовала на удивление безукоризненно: двери отпирались быстро и беззвучно, чтоб сразу же сомкнуться за спиной полковника. Все, кроме самой последней.

Толстяк — тюремщик с видимой неохотой оторвался от потрёпанной книжки и ворчливо осведомился:

— Забыл чего, что ли?

— Прости? — переспросил Арфеналме. Фраза прозвучала небрежно, но в душе зашевелилось неприятное подозрение. — Мне нужны пленницы. Немедленно.

— Вот и я говорю, что забыл. Сам же их забрал, часа не прошло как. Если кто‑то должен был обратно доставить, так не обессудь, полковник, загулял этот кто‑то.

Подозрение развернулось во всю ширь.

Впрочем, уже не подозрение, а самая настоящая уверенность. Опоздал! Так старательно откладывал встречу с сыном, что пропустил всё самое важное.

— Я, говоришь, забрал? Сам, лично?

— Самоличностней не бывает.

Арфеналме сощурился, разглядывая щекастую физиономию тюремщика. Ничего нового, разумеется, не обнаружил. Ни тени вранья, ни толики раскаяния. Ну да, чего ему раскаиваться. Всё сделано по уставу, комар носа не подточит. Ну, сынок, ну удружил!

Ситация требовала хоть что‑то сказать, но нужные слова, вопреки обыкновению, не шли на ум.

— Открой‑ка камеру.

— Зачем? Там же нет никого.

— Твоё дело — выполнять. Так что открывай немедленно.

— Да, откройте, пожалуйста, — внезапно раздалось из‑за запертой двери. — Нам, конечно, и тут неплохо, но хочется прояснить пару моментов.

Голос был женский и, определённо, незнакомый, поэтому Арфеналме изобразил вежливое удивление. Удивление же тюремщика было крайне невежливым, громогласным, да ещё и весьма нецензурным. Не переставая костерить всех магов, а также их родню до десятого колена, толстяк отпер дверь, распахнул её и торопливо откатился в сторону, чтоб не мешать начальству созерцать.

А созерцать было что.

В камере находились двое: девушка и юноша. На вид оба были чуть старше Хэйнара, но интуиция упрямо подсказывала, что не всё так просто. С магами вообще не бывает просто. А уж о том, что незваные гости были магами, обострённое чутьё просто вопило. И если по поводу возраста и возможностей юноши ещё могли быть сомнения, то от девушки сила била таким напором, что хотелось инстинктивно преклонить колени. Ведьма, и не из слабых.

Хотя выглядела она более чем затрапезно: растянутая серая кофта, драные штаны, широкие кожаные браслеты на обеих руках, и высокие ботинки, явно видавшие лучшие годы. Довершали образ тёмные волосы, небрежно перехваченные на затылке ярко — зелёной верёвкой. Несколько прядок выбилось из хвоста, но девушку это, кажется, нисколько не заботило. Арфеналме внутренне поморщился от такого пренебрежения к внешнему виду. И на колени, разумеется, падать не стал. Но кивнул как можно учтивее.

Девушка кокетливо улыбнулась и привычным жестом подставила руку для поцелуя. Арфеналме галантно коснулся губами кончиков пальцев и невольно улыбнулся — от незнакомки вкусно пахло свежими пирогами.