Владимир Пекальчук - Жестко и быстро

— Я без деда хочу обойтись. Суть не в пакостях, а в том, чтобы не дать тете Маргарет вывести производство из-под удара. Она может продать оборудование другой фирме, своей. Чего я допускать не намерен.

Тетушка поступила совсем-совсем некрасиво, и я не удивлюсь, если она продолжит эту линию. Страховка не помешает.

План удался: тетя Маргарет решила в бутылку не лезть, после чего Бриггс уволил с ключевых постов нескольких людей, связанных с УПР, и заодно пересчитал заключенный контракт, который оказался даже не в три раза менее выгодным, чем рыночный, а вообще бездоходным. Ну а что, предприятие-то свое, а через пять лет окажется, что малышу Реджи как минимум за пять лет ничего не надо платить, красота же. Поэтому у нас состоялся еще один телефонный разговор: я заставил тетушку выплачивать мне десять процентов от рыночной маржи ежегодно и вперед. Она, конечно, поупиралась, но я поставил вопрос ребром: или она платит, или акции попадают к деду с условием полностью прекратить поставки для УПР, что он с радостью сделал бы и без условий.

Конечно, деньги получились не очень большие, всего сорок тысяч империалов в год, для любого Дома — мизер, особенно если учесть, что даже у меня на платежной карточке лимит пятьдесят две тысячи в год. Но в моей ситуации этот сороковник — очень неплохой и, главное, неучтенный доход. Узнай дедушка, что у меня под кроватью появился чемоданчик с деньгами на дне, — может и догадаться, что я мажу лыжи.

На случай любопытных слуг я деньги перепрятал: упаковал в спортивную сумку на дно, сверху сложил тренировочный костюм и сменную обувь, а саму сумку поставил на виду, возле ранца с учебниками.

Готовя побег, я вел себя как ни в чем не бывало. Исправно посещал университет, продолжал тренироваться и учиться у К’арлинда.

Затем весна кончилась, а вместе с ней и нулевой семестр. На каникулах я частенько встречался с университетскими друзьями, стал вхож в Дома Яблонских, Бергов, Вэнсов, а позже познакомился с Ковачами — семьей Горданы — и, в конечном итоге, с Кейнами, которые в общем-то оказались неплохими людьми. Самое забавное, что на тусовках я был практически единственным первым уровнем, не считая Риты, но если Рита воспринималась всеми как моя девушка, то я стал в этой компании своим или почти своим. И как-то раз понял почему. Кейн Пятый, отец Мэтью, однажды обронил фразу, из которой стало ясно: он знает, что мне уготована роль тренера имперских псов, то есть в будущем я стану в той или иной мере заметной фигурой, несмотря на отсутствие магического таланта.

Также этим летом я стал близок с Ритой. Правда, возникли сложности организационного плана, так как я не мог навещать ее в пансионе, а она не хотела навещать меня в усадьбе Сабуровых, да я и сам не хотел, чтобы все об этом знали. Точнее, служба безопасности наверняка знала и так, но не болтала. Так что я арендовал съемную пляжную кабинку на берегу огромного и живописного озера в двадцати километрах от столицы, целый день мы катались на лодке, гуляли, кормили уток, которых там с легкой руки отдыхающих вроде нас развелась тьма. Правда, Рита категорически не захотела купаться из-за кожи, чувствительной к свету, из-за чего она также все время носила широкополую шляпу.

А вечером у нас был ужин при свечах, который закончился самым лучшим и приятным образом.

Часа через два, когда мы лежали, обнявшись, в темноте, Рита шептала мне на ухо всякую ерунду, а я думал, что почти счастлив. Почти — потому что сижу в клетке. Большой, красивой и комфортной — но клетке.

Одновременно с этим на вечеринках, устраиваемых то в одном, то в другом доме, я начал замечать, что Горди пытается сокращать дистанцию. Я чуть раньше узнал, что Мэтью, оказывается, вовсе не ее парень, как думал поначалу, при том что других вероятных кандидатов я не знаю. Впрочем, я оставлял ее попытки без ответа, хоть они мне конечно же льстили.

И вот на одной из вечеринок уже в самом конце каникул, устроенной Акселем в своем загородном охотничьем домике — хотя фигасе «домик», три этажа и два флигеля, — Горди воспользовалась тем, что Риты в этот раз с нами не было. Подгадав момент, когда я с чашкой горячего чая вышел на веранду, вышла следом и довольно прозрачно намекнула, что я ей нравлюсь, в том числе, так сказать, и прямо сейчас.

Я посмотрел на нее и улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка по возможности выглядела виноватой.

— Горди, ты, конечно, клевая и все такое, но… Не пойми меня превратно — я встречаюсь с Ритой.

— Просто между прочим: здесь ее нет, — хихикнула она. — Ты настолько старомоден, что можешь встречаться только с одной?

Интересно, что бы она сказала, если б знала, что я прожил с одной женщиной всю свою жизнь? Может ведь и не понять.

— Да, я очень старомоден, — ответил вслух. — Так что давай оставим все как есть, ладно?

— Ладно, — засмеялась Горди, — но я уже начинаю недолюбливать жителей Мааженты.

— Все никак не научишься адекватно воспринимать слово «нет»?

Мы засмеялись вдвоем.

Было и еще кое-что, лишившее меня сна и покоя.

Я не говорил с Ритой о будущем, понимая, что оно у меня намечается бурным, но она как-то невзначай обронила, что осенью ее отец приедет ее навестить. И это конечно же не просто так было сказано.

И вот тут-то я оказался на распутье. Мой план — бегство из Аквилонии, но сбежать — значит расстаться с Ритой. Согласится ли она сбежать вместе со мной? Я не уверен в этом, как не уверен, хочу ли подвергать ее лишениям, которые наверняка последуют за бегством. Согласится ли мое синеглазое чудо вернуться на родину, в Мааженту, если я уеду с ней? Это уже намного реальнее, и вот тут-то все упирается в ее отца и его отношение к перспективе замужества дочери за беглой безродной единичкой с родословной, но без статуса.

Было тут одно искушение. Я могу просто пойти к Гронгенбергу, сказать, что передумал и готов послужить Аквилонии. И все, любые вопросы будут решены при первой же встрече с отцом Риты. Кто такой? Глава собственного Дома. Чем занимаюсь? Да так, спецназ и гвардию тренирую…

Мое будущее станет предсказуемым, жизнь — комфортной и без неожиданностей. Достаток, любимая женщина, статус… Но цена — все та же предсказуемость: у цепного пса жизнь, как правило, сытая, но без сюрпризов. Скучная.

А еще я не хочу носить ошейник с именем своего хозяина.

За три дня до конца каникул К’арлинд устроил мне очередной экзамен, швыряя мячи и хлеща меня струями пламени, и ни разу не пробил.

— Неплохо, — сказал он, — меня даже удивляет, что ты так быстро умудряешься пересотворять щит. Самый искусный пустотник, которого я когда-либо видел, сумел в бою применить щит трижды кряду, и то он был не человеком, а свартальвом. У тебя получается держать сознание чистым, но учитывай, что это всего лишь тренировка. В настоящем бою очень трудно избавиться от страха, гнева, ярости или боли, потому не рассчитывай, что сможешь пережить два удара от кого бы то ни было.