Владимир Пекальчук - Жестко и быстро

— Вот, держи его двумя руками сверху и снизу вертикально, только подальше от себя, — сказал я, вручая кирпич Акселю.

Затем стал так, чтобы и зрителям было видно меня и кирпич, и мне его разбивать удобно, примерился, мысленно прочитал формулу пустотного щита и резко ударил. Кирпич хрустнул в руках Акселя и брызнул крошками, когда моя ладонь прошла сквозь него горизонтальным рубящим ударом, и вместе с ним слетел щит. Хм, кажется, я переборщил с заморозкой.

Зрители возбужденно зашептались, Рита зааплодировала, Аксель повертел в руках обломки и сказал:

— Я видел, как ты сотворил щит или что-то очень похожее, но никак в толк не возьму, как ты использовал его, чтобы разбить кирпич?!

Я лукаво прищурился:

— Я обещал показать, но не рассказать. Ты практически все сам видел, дальше думай, ты ведь тоже маг.

— Да толку, — фыркнула Гордана, — если мы хоть семи пядей во лбу — мы же не единички, пустота нам не дается.

— Хе-хе. По крайней мере, теперь вы видели. Ну ладно, всем до понедельника, — сказал я и направился к Рите.

— Постой-ка, а разве ты не будешь завтра у Кейнов? — удивилась Горди.

Я удивился не меньше ее:

— А откуда ты знаешь про приглашение?!

— Так на званые обеды, которые устраивает Мэтью, приглашаются все «искры». Мне стало известно, что Кейны и тебя пригласить решили… в знак примирения вроде как. Ты что же, отказался?

— Там не все так просто. Мне передали приглашение от главы Дома и сообщили, что ко мне имеется разговор. Но я решил, что мне этот разговор не нужен.

Аксель слегка помрачнел.

— А это ты зря так. Самоуверенность выросла после стычки с Мэтью? Так его отец и дед — немного не тот калибр. Ты все-таки будущего главу Дома на больничную койку отправил.

— Мне по барабану, какой там у них калибр, я знаю, что они из себя представляют как люди. Яблоко от яблони далеко не падает, мне хватило короткого знакомства с Мэтью, чтобы сделать выводы. Потому я подстраховался: даже если Кейны нажали на университет и добились уничтожения записи, копия у меня осталась. И не только у меня.

Горди вздохнула:

— Блин, как ты все усложняешь. На самом деле все трое Кейнов вполне приличные и уважаемые люди, и…

— … И потому не сочли нужным извиниться за своего отпрыска, ага. В общем, приятного вам обеда, увидимся в понедельник.

После университета мы с Ритой отправились в поход по кафешкам, вполне себе неплохо прогулялись, и я уж было решил, что день удался.

Однако дома меня ждал еще один сюрприз.

Стоило вернуться, как меня по внутреннему телефону вызвал дед. Я нашел его в кабинете, причем не в самом лучшем расположении духа.

— Реджинальд, а что это у тебя за терки с Кейнами?

Я сделал большие глаза:

— Какие-такие терки?

— Ну за нос-то меня не надо водить. Со мной связался их шеф СБ и спросил, не знаю ли я чего о видеозаписи с Кейном Шестым, которая может попасть к нам. Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— А, видеозапись, да. Просто видео с камеры наблюдения, на котором Мэтью Кейн проигрывает поединок убогой единичке.

У деда брови поползли вверх:

— Это еще как может быть? Что это за единичка?

— Я.

— Ты… победил Кейна Шестого?!!

— Ну да. Пробил его щит секретной техникой и сломал ему при этом пару ребер.

В общем, я подвергся натуральному допросу и рассказал практически все, умолчав о секрете своей «техники».

— Ну тогда понятно, — кивнул дед и бросил на стол два конверта. — В воскресенье мы с тобой приглашены на аудиенцию к пфальцграфу Гронгенбергу.

— Кто это — пфальцграф? — удивился я.

— Управитель императорского дворца в отсутствие монарха формально. На деле Гронгенберг — доверенное лицо императора, и от визита к нему нам с тобой отказаться не получится.

— Мы? Вы и я?

— Именно. Но, по сути, дело в тебе.

Я подпер рукой подбородок:

— А есть какая-то идея, зачем я ему понадобился, этому пфальцграфу? Не верю, что дело в младшем Кейне.

Дед хмыкнул.

— Конечно, не в нем, а в единичке, которая его укатала. Ты вообще понимаешь, что твоя хитрая техника, пробивающая щит родовых императорских телохранителей, может устроить революцию в устоявшейся системе уровней? Есть уровни силы, с первого по седьмой, и каждый из них сильнее предыдущего, и если слабый может победить сильного, то при разнице максимум в уровень. А тут единичка — четверку… В общем, это дает… открывает некоторые, кхм, перспективы… и перед империей, и перед тобой лично.

— Но откуда Гронгенберг узнал?! Я уверен, что Кейны замяли конфликт, они и меня приглашали на разговор…

— Но ты оказался слишком гордым, чтобы снизойти до них? — спросил дед.

— Ладно, вы меня раскусили, Александр Тимофеевич, — признал я.

— Ну вот. А Альберт Кейн — человек, в котором долг преобладает над гордыней. Когда он не смог побеседовать с тобой, то, скорее всего, сообщил императору о том, что появились единички-пустотники, способные одолеть мага на три уровня выше. Ну а император все, что из этого следует, просчитал на раз. Готов держать пари, что тебе предложат тренировать королевскую гвардию и других… другой персонал, скажем так.

И тогда я понял, что пора сматывать удочки.

Мы пришли в офис к пфальцграфу, если так можно назвать особняк в четыре двойных этажа в центре города, неподалеку от императорского дворца, в два часа пополудни, как и было назначено. Мне по такому случаю пришлось облачиться в пиджак-визитку и галстук, в которых я себя чувствовал не особо комфортно.

— И не вздумай отколоть какой-нибудь безумный номер, — предупредил дед.

Ну поглядим, поглядим.

Гронгенберг оказался невысоким упитанным джентльменом без капли Дара, насколько я мог судить, но уже с первых слов даже мне стало ясно, что ума и проницательности ему не занимать. Мы были приглашены на легкий ланч в огромном роскошном кабинете, в котором хозяин оного казался еще меньше.

И да, дед не ошибся. Пфальцграфа интересовал в первую очередь я.

Вначале за закусками, салатами и паштетами пошел совершенно мирный разговор ни о чем. Гронгенберг весьма обходительно и тактично расспросил, каково мне было оказаться без вины в тюрьме, а потом и в пустыне, быстро ли я свыкся с родней, которую не видел пять лет, и каким я вижу свое будущее после окончания университета.

Ладно, хватить лялякать, пора переходить к делу.

— Скажем так, ваша светлость, еще совсем недавно у меня были прогнозы на мое будущее, но с учетом того, что вы меня сюда на самом деле не паштетом угостить пригласили, теперь оно скрыто в тумане неопределенности.

Гронгенберг намек понял сразу.

— Знаете, Реджинальд, в какой-то мере вы правы, но, с другой стороны, разговор как раз и призван этот туман разогнать. Сразу хочу уточнить одну деталь: верно ли, что ваша победа над Кейном Четвертым не случайность, а закономерность?