Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Чем ниже он спускался по каменным ступеням, тем отчетливее становился истеричный хохот, принадлежащий группе людей, доносившийся из глубин подземелья. Азхольд остановился. Шум раздавался неподалеку, а страх, пришедший вместе с неожиданным гулом, острым кинжалом впился в грудь посланника бога. Голосовое трио, холодный, мертвый, смех, находящийся за гранью разума, и в тоже время не принадлежащий сумасшествию, разливался по подземелью, словно ядовитые испарения. Выйдя из мимолетного замешательства, Азхольд, вспомнив, что он лишь посторонний наблюдатель в трагических событиях, происходящих в замке, выдохнул и мигом сбежал по каменным ступеням лестницы, очутившись в огромном зале, который, в отличие от лестничного спуска, практически не был заполнен призрачным дымом и освещался множеством факелов, развешанных на стенах.

Возле серебряного алтаря, на котором стоял большой золотой кубок, источающий из себя смертельный туман, стояли три человека. Облокотившись с разных сторон о края алтаря, трое незнакомцев, казалось, находились в эйфории и, закатив глаза, расплывшись в мерзких улыбках, тряслись и смеялись, будто бы находясь под воздействием алхимических обезболивающих препаратов, которые они приняли сверх меры. Коричневая роба одного из них, прожженная в некоторых местах, могла свидетельствовать о принадлежности этой уже не молодой персоны к числу алхимиков. Другой был одет как придворный вельможа, чей расшитый золотыми нитями красный бархатный камзол, пожалуй, сидел на этом пожилом мужчине как влитой. А последний — здесь не стоило даже и гадать — определенно являлся главой замка. Принц? Король? Одним словом, правитель крепости — юноша, облаченный в отполированный до блеска стальной латный доспех, стоял рядом с алхимиком и вельможей, которые так же, как и он претерпевали эту «таинственную лихорадку».

Азхольд подошел поближе к алтарю и тут же отшатнулся, словно ошпаренный кипятком. Источающий смертельный туман кубок, стоящий в центре пьедестала, был наполнен красной жидкостью. Кинжал, чье лезвие было омыто алым, изредка просвечивал в белой дымке на полу. А из-под рукавов трех мужчин, стоящих у алтаря, обильными каплями стекала кровь, орошая каменные плиты подземелья. О нет, Сенвильский кузнец, в сущности, не был слабонервным или пугливым человеком, однако зрелище темного ритуала, происходящего в этом месте, повергло его в ужас.

— Что здесь происходит?! Отвечай! — выкрикнул он в пустоту, однако никакого ответа, вопреки его ожиданиям, не последовало. Видимо, некогда склонный к беседе хранитель руин посчитал нужным не комментировать то, что происходило в подземелье. Наконец, взгляд Азхольда устремился в потолок, и бывший кузнец содрогнулся от увиденного. На потолке был искусно изображен огромный паук. И тут Азхольд вспомнил о сиреневых накидках.

«Это не черное солнце, это же паук, черт возьми», — судорожно прокручивал он в воспаленном разуме воспоминания, — «они что же, все поклонялись пауку?».

— Какого грозга ты молчишь!? Отвечай, что здесь происходит! — пытаясь придать своему голосу хоть щепотку храбрости, прокричал Азхольд.

— Всему свое время, Азхольд, — произнес хозяин руин, — ты так же нетерпелив, как твой господин, просто подожди немного.

Ошарашенному мужчине более ничего не оставалась, как наблюдать за конвульсиями сумасшедшего трио в подземелье замка. В какой-то момент катакомбы объяло единым утробным воем. Казалось, все жители замка в один миг издали последний прощальный вопль, предвещающий расставание души со своей телесной оболочкой, и могильная тишина навеки окутала крепость, скрепленную печатью крови и людских страданий, поглощенную призрачным туманом. В тот же миг троица почти одновременно отняла руки от алтаря. Магический припадок прошел. Мужчины внимательно глядели друг на друга, стараясь уловить изменения, которые, по их мнению, должны были произойти с ними после окончания ритуала.

— Что Вы чувствуете, мой господин? — дрожащим голосом первым нарушил тишину вельможа.

Некоторое время юный правитель стоял молча, закрыв глаза, глубоко вдыхая сырой воздух подземелья. Затем его лик озарила хладнокровная, зловещая улыбка, и он, наконец, открыв глаза, тихо прошептал, — я чувствую силу.

— И я тоже чувствую… чувствую изменения в себе, — сказал алхимик, — однако они в крайней степени странны, не могу понять…

— И я…, - промолвил вельможа, лицо его побледнело, как только он остановил свой взгляд на юном господине.

— В чем дело? — недоуменно спросил юноша.

Кожный покров на лице и руках правителя, который был виден из-под доспехов, темнел, покрываясь отвратительными синюшными струпьями. Кое-где на сохнущей мертвой коже начали проступать кости.

— Что со мной происходит?! — воскликнул правитель, в ужасе смотря на свои руки, и пошатнулся, чуть не упав. Юноша боялся ощупать прокаженными руками свое лицо, еще не зная, что изменения коснулись и его тоже. Тогда он начал судорожно метаться из стороны в сторону, обуреваемый сменившей недавнее блаженство паникой.

Вельможа и алхимик, со страхом наблюдавшие за отчаянием своего господина, переглянулись, и тела их объяла волна дрожи, подобная удару цепной молнии. Внешность слуг не обошли ужасные изменения, которые только что претерпел правитель. Темная магия скомкала внешнюю оболочку трио, превратив ее в мерзкий, трупный покров.

— Лжец!!!! — истерично завопил юноша, сбив мощным ударом руки кубок с пьедестала. Кровь, некогда находившаяся в чаше, брызгами разлетелась по алтарю и каменному полу подземелья, оставив свои алые клейма на одежде алхимика и вельможи.

— Лжец!!! Предатель!!! Убийца!!! — упав на колени, рычал правитель, сотрясая своим воем своды катакомб крепости.

— Я выполнил условия сделки, как мы и договаривались, Сертус, — заполнил собой залу голос хозяина руин. Слуги правителя, только заслышав потустороннюю речь, раздавшуюся в подземелье, вжались в близлежащие стены, словно маленькие камушки, даже не думая возмущаться. Азхольд же, до сего момента «находящийся» в катакомбах, встрепенулся, заслышав знакомые звуки, однако не пытался вмешаться беседу, решив досмотреть видение до конца.

— Ты лжец! Ты проклял нас, вместо того, чтобы дать вечную жизнь! — начиная задыхаться от боли в легких, повелительно громыхал Сертус, словно разговаривал со своим подчиненным, а не с порождением параллельного мира.

— Помни, с кем ты говоришь, Сертус, — продолжал так же спокойно свою речь хозяин руин, — ты просил вечной жизни, и я дал ее тебе и твоим слугам. Вы провели темный ритуал, жизненные силы твоих граждан пошли на то, чтобы даровать тебе и твоим слугам вечную жизнь. Неужели ты думал, Сертус, что ваши души смогут спокойно претерпеть такие изменения? Ваши тела преобразовались, под стать вашим душам.