Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

— Я думаю, ты пришел сюда говорить не о прошлом, а о будущем, ведь так? — промолвил Глу-Атош после некоторой паузы, словно давая Азхольду время составить представление о том, с кем он имеет честь вести беседу.

— Да, это так, я пришел сюда по поручению моего господина, бога Файриса, чтобы заключить от его имени сделку.

— Сделку? Что же, сделку это можно, — постучал или, даже скорее, прищелкнул своими жвалами от удовольствия хозяин руин, — как ты уже мог понять, различного рода соглашения, этой мой конек.

— Да, я вполне осознал это, особенно после увиденного только что, — ответил Азхольд, помрачнев, — вот проект договора, который лорд Файрис хотел бы предложить тебе.

— Как ты сказал — Лорд Файрис? Как занимательно! Боги присваивают себе земные титулы. В небесных, по-видимому, обнаружился дефицит? — шуршал паук, приняв своими передними лапами из рук Азхольда договор. Затем, поднеся его ближе к морде, хозяин руин принялся водить двумя парами глаз из стороны в сторону, вчитываясь в строки документа. Посланник Файриса понимал, что Глу-Атош нуждался в прочтении этого документа так же, как политик во мнении народа, однако, необходимость соблюдения традиций, казалось, немало значила для этого существа.

— Замечательно, — простучал жвалами паук, — меня вполне устраивают условия соглашения, — могу ли я взглянуть на твою доверенность?

— Да, конечно, — ответил Азхольд и полез рукой за пазуху.

— Спасибо, вижу, — остановил его Глу-Атош. И, если «лицо» хозяина руин позволяло бы изобразить улыбку, то ее сияние наверняка бы уже бросилось в глаза посланнику Файриса.

— В таком случае договор считается заключенным, — накарябав что-то одной из жвал внизу документа, сказал паук, — напомни, пожалуйста, лорду Файрису, — сделав ударение на титуле бога, продолжал Глу-Атош, — что после выполнения его требований, я в любое удобное мне время смогу попросить его о моей просьбе, и он обязан будет немедленно выполнить ее. А то, знаешь, многие, получив то, что просили, забывают о выполнении обещаний, и тогда приходится прибегать к крайним мерам, что, конечно, не доставляет мне особого удовольствия, но обстоятельства не позволяют мне поступить иначе, — подытожил хозяин руин.

— Я передам лорду Файрису все, что ты сказал, — ровно ответил Азхольд, хотя в душе его от фразы паука «крайние меры» пробежал холодок. Однако он был рад, что его путешествие подходило к концу и, пожалуй, особо ненавистный Азхольду «Восходящий дворец», в данной ситуации, был ему более симпатичен, чем пребывание в этом мрачном местечке в компании с мистическим пауком.

— Прощай, Глу-Атош, — поклонился хозяину руин Азхольд, я выполнил свою обязанность и теперь должен вернуться обратно.

— Обратно? — прощелкал паук, — а где это «обратно»?

— «Восходящий дворец» — обитель богов Фархорна, я думал, ты знаешь, — с небольшим удивлением в голосе ответил Азхольд, не ожидавший, что это могущественное существо не знает таких простых вещей.

— О нет, я вовсе не это имел в виду. Ведь ты только что сказал, что для богов это обитель, а что значит это место для тебя?

Азхольд стоял в растерянности. Ему действительно было трудно вот так вот с ходу назвать место, в которое ему предстояло вернуться.

— Давай поразмыслим над этим, — продолжал паук, — Обитель? Нет, точно не она. Это для той горстки бездельников дворец можно назвать обителью, но не для тебя уж точно. Хм, может место работы? А? Как тебе? — размышлял Глу-Атош вслух, посматривая своими черными глазами на помрачневшего Азхольда, — нет, это не работа. Это прислуживание. Рабство. Тюрьма. Вот как стоило бы назвать то место, в которое ты хочешь вернуться. Даже сейчас ты находишься ближе к дому, хотя бы потому, что находишься на Фархорне. Не в самом лучшем его месте, не спорю, но это все же твоя планета.

— Чего ты добиваешься? — с раздражением в голосе промолвил Азхольд, — тебе не над кем больше поиздеваться? По-моему, в подвале этих руин есть отличные манекены для тренировок красноречия.

— Все-таки общение с Файрисом тебя портит, — добродушно, если так можно было выразиться в данной ситуации, прищелкнул своими жвалами Глу-Атош, — эти, как ты смел заметить, «манекены», теперь не особо разговорчивы, у них другие интересы. Кстати сказать, они в кой-то веки научились хоть чему-то кроме болтовни и мании величия. Но не будем о них. Я хотел бы предложить тебе соглашение.

— Соглашение? — вздрогнул Азхольд, словно от внезапно раздавшегося громового раската.

— Именно. Договор между тобой и мной.

— После увиденного мной видения ты предлагаешь мне заключить сделку?

— Ты увидел то, что получили люди, обладающие исключительно темными помыслами, желающие того, что человеку получить не дано. Я же предлагаю тебе реальную сделку. Причем, вопреки всему моему накопленному опыту, в этом договоре все условия соглашения будут известны заранее и никаких «просьб в будущем» не будет.

— Я не был уполномочен своим господином на совершение каких-либо еще действий, — ответил Азхольд, быстро обретя самообладание.

— Я предлагаю сделку тебе, а не Файрису. Тебе, Азхольд, как личности, обладающей свободой выбора.

— Я не собираюсь заключать с тобой сделок, Глу-Атош. Мне бы не хотелось потом жалеть всю жизнь о содеянном.

— Ты и так всю свою «новую» жизнь жалеешь о содеянном. О содеянном другими. О том, что сотворили боги, хотя, конечно, коришь за все свершенное себя, — постукивал паук.

— Глу-Атош, этот разговор не имеет смысла, я не настолько глуп, чтобы заключить сделку с потусторонним существом, которое знает даже больше богов Фархорна, — твердо ответил Азхольд, направившись к выходу из руин, однако паук не отступал, — в таком случае возьми хотя бы вот это.

Обернувшись, Азхольд никак не ожидал увидеть лежащую на земле под его ногами кожаную сумку.

— Что в ней? — с подозрением в голосе пробормотал он.

— Оригинал подписанного договора для Файриса и соглашение, которое я хотел бы заключить с тобой. Ты можешь выкинуть предназначавшиеся тебе документы в любое удобное для тебя время. Мне эти бумаги более не нужны.

Если бы не документы для господина, хранящиеся в сумке, Азхольд непременно запустил бы ее куда подальше, однако, особого желания ковыряться в бумагах и, выяснять какие из них принадлежат хозяину, а какие ему самому, у него не было. Потому он, состроив недовольную мину и бросив напоследок Глу-Атошу короткое «прощай», плотно укутался в свой балахон и, спрятав под ним сумку с документами, зашагал прочь с рыночной площади.

— До свидания, Азхольд, — прошелестел ему в след паук.

Тусклый мертвенно-бледный свет ряда факелов расплывчато растекался по подземелью. Однако же, что-то нереальное, потустороннее царило в этом месте. Будто бы черно-белая расцветка заменила весь цветовой спектр восприятия человека, одарив его странным, непривычным для него ощущением присутствия в каком-то параллельном, неземном измерении. Пронзительная боль в суставах и в черепной коробке заставила распластавшегося на спине Раэля открыть глаза. Тихо застонав от боли и, наконец, сумев сфокусировать плывущее зрение, охотник разглядел на высоте примерно четырех, а то и пяти, метров над собой пролом в потолке пещеры.