Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Вражеский флот был столь многочисленным, что перекрыл собой широкое устье Рейка, и имеющий желание боец мог бы пробежаться по палубам от храма — маяка Мананна на западе до готического морского форта острова Рийкер на севере, и далее, к стройным шпилям Эльфийского квартала на востоке. Огромная масса парусов двигалась к мосту Высоких башен и дальше, устремляясь к сердцу города. Укрепления на реке были превращены в руины, и за туманной дымкой из мух и спор ни один, даже самый зоркий глаз не мог разглядеть ни единого признака «Зегепрала» и остального флота.

Две трети города уже были потеряны, десятки тысяч людей — убиты. Многократно превзойдённые числом и бичуемые неизвестной заразой, живые — и это было очевидно — уже не могли спасти свой город.

— Что ж, я гляжу, что оборона града сего должна лечь на плечи бессмертных.

— Разве я не говорила, возлюбленный сердца моего? — сказала Алисия.

Более не возражая, граф Мундвард протянул открытую ладонь, чувствуя пришельцев, что словно кольца змеи сжимали его грудь, в то время как Алисия вложила Чёрный Том в его руку.

Граф Мундвард, обретя твёрдость, понюхал воздух: не обращая внимания на кладбищенскую вонь, он сосредоточился на течениях магии, дувших навстречу и сквозь ветер. Эхо гнилостного смеха демонов наполнило эфир — крошечных, безмозглых тварей, слишком мелких даже для глаз вампира, но радовавшихся, как дети, чуме, что они распространяли. Столь смертельная болезнь могла быть создана лишь поистине мастером колдовства.

Не важно.

Со словами силы Мундвард сорвал застёжки, которые держали силу Чёрного Тома запечатанной внутри, и с рычанием открыл книгу на первой странице. В гримуаре содержались все знания некромантии, которые Влад — первый и величайший из графов Сильвании — накопил за свою долгую жизнь. Сохраняя драгоценный том после смерти Влада от его враждующих между собой потомков, а затем скрывая его существование от наследников Влада, граф поднабрался достаточно мастерства, чтобы сравниться со своим бывшим наставником и даже превзойти его.

— Читай со мной, Алисия, — сказал он, указывая бледно-костяным пальцем на страницу и начиная читать первые слова древнего неехарского ритуала. Второй голос слился с ним в унисоне речитатива. Алисия фон Унтервальд была всего лишь компетентным колдуном, но объединение их сил разожгло в эфире сигнальный огонь. Граф Мундвард развёл руки, охватывая весь свой город, и засмеялся, когда освобождённая сила вытекала со страниц и, проходя сквозь него, расходилась вширь.

И медленно, в тёмных и зловонных местах города, вещи, которые бы стоило навеки оставить погребёнными, зашевелились во тьме.

Крики детей, женщин и мужчин разносились под мраморными арками и псевдо — тильянскими палаццо мариенбургского правительственного центра. Каспар Восбергер сражался с людским потоком, его мысли были устремлены к конюшне, что находилась рядом с южными воротами города, в то время как его увлекал и тащил за собой людской поток. Среди толпы были богачи и бедняки, лорды и их слуги.

Теперь их кровь стала равна.

Звон оружия эхом разносился под богато украшенными каменными сводами, свидетельствуя о том, что элитная городская стража продолжала борьбу против норсканцев, карабкавшихся вверх от гавани. Крики раздавались со всех сторон. В отблеске пожаров высокие каменные здания отбрасывали огромные демонические тени. Чёрные споры висели в гнилостно-душном воздухе. Люди мёрли, словно мухи.

Крик зародился где-то впереди и исторгся изо рта Каспара, когда впереди, из-за пелены тумана показался мост Высоких башен. Один угол несокрушимой твердыни обрушился в Рейк под натиском раздиравшей его массы болезненной чёрной растительности, и в проломе бушевало сражение. С каждой минутой всё больше и больше длинных кораблей закреплялись на скалах, которые держали опоры моста, и бросали крюки и лестницы.

Разум Каспара кружился. Его мир разваливался на куски.

Раздался ещё один крик, на этот раз поразительно близко, и Каспар увидел, как молодую горничную в шерстяной шали разрубил надвое норсканский топор. Воин рванулся сквозь кровавый фонтан, и ещё больше следовало за ним, яростным потоком вливаясь в главный зал и в толпу, кровожадным смехом сопровождая своё появление.

Сердце молотило в его груди, когда Каспар и ещё примерно с десяток горожан вбежали в переулок. По обеим его сторонам выстроились магазины с белыми стенами — Мариенбург всегда строился — и по носу Каспара ударил запах свежей краски и извести. Дыхание всхлипами вырывалось из его груди, когда он мчался по плавно поднимающейся улице. Он не привык к физической нагрузке, но крики за его спиной приближались.

Зигмар, подумал он, молясь незнакомому богу-воину Империи, пощади меня.

Пожилой мужчина, бежавший впереди Каспара, наткнулся на тачку, заполненную горшками с известью и стремянками, которые были оставлены на дороге, когда началось нападение, и он оттолкнул мужчину в сторону. Он задыхался и ослабел и в ту краткую секунду, что их конечности были спутаны, Каспар споткнулся, с паническим вздохом развернулся и врезался в стену магазина. Свежая штукатурка покрылась трещинами в месте, где он ударился об неё, и в нос Каспара ударил запах гнилого мяса, который сжал его горло, как если бы мертвец протянул руки из стены с целью задушить его.

Тело было предано здесь земле, понял Каспар. И, судя по запаху, больше, чем одно. Он посмотрел мимо бегущей в панике толпы на недавно побеленные стены и сглотнул.

Намного больше.

Пара рук пробила стену по обе стороны от головы Каспара, и он упал, визжа и сжавшись в комок, под дождём штукатурки, когда плохо скоординированная серая рука с остатками плоти, свисавшими с костей, вырвала остатки стены.

Зигмар, пощади меня, — повторил он. — Зигмар, пощади меня.

Норсканец споткнулся о трухлявую древесину домов старого квартала Северян. Он носил рубаху из бычьей шкуры, обшитую металлическими пластинами, и плащ с меховой отделкой, покрытый запёкшейся коркой гангренозной слизи. Его борода представляла собой свалявшиеся косы, а кожа лица ходила волнами от ползавших под ней личинок. Его волосы оставались ломкими и хрустящими, а лицо было сморщенным, как будто опалённым сильным жаром.

Маркус Горман, глашатай торгового тайного совета, ошалело наблюдал за тем, как труп протянул угольно-чёрные пальцы и грубо выхватил конверт из его руки, о котором сам он уже успел позабыть. Чёрные хлопья отвалились от пальцев норсканца, когда он неуклюже сломал печать. Один растрескавшийся глаз и одна глазная впадина с кишевшими в ней личинками изучили содержание, после чего зомби издал печальный вздох и вытащил топор из-за пояса.