Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Онемев, Маркус наблюдал за тем, как всё больше и больше обгоревших тел выползали из тумана.

Их были сотни, тысячи, и, издав коллективный стон, от которого смертная душа Маркоса заледенела, армия мертвецов отправилась в Южные доки, чтобы вырвать свой город из рук живых.

Граф Мундвард закрыл Чёрный Том дрожащими руками и уставился на крыши старого и богатого Мариенбурга. Пламя распространялось вдоль каналов, гоня перед собой крики и дым. Пока он смотрел, погорельцы поймали лодку, но лишь для того, чтобы мгновение спустя быть раздавленными обломками рухнувшего винного магазина. Он принадлежал семье эсталианцев, которую Мундвард опекал почти полвека, видя потенциального члена торгового совета в этом роду.

Всё строение опустилось под воду в колонне искр. Мундвард стиснул зубы. Со времени поражения Маннфреда фон Карштайна под стенами этого города он не чувствовал гнева.

Однако это. Это была ярость.

Он повернулся к Алисии, твёрдый и холодный, как мрамор, равнодушный к ужасным летучим мышам, что хлопали крыльями вокруг его лица

— Принеси мои доспехи.

Из ложных дверей и забытых подвалов по всему старому городу поднялись мёртвецы Мариенбурга, чтобы противостоять норсканским захватчикам. Схватки бушевали почти на каждой улице. В укреплении Высоких башен тысячи скелетов, звеня кольчугой, поднялись из братской могилы павших во время бретоннской оккупации 1597 года, разгромив и отбросив ошеломлённых норсканцев обратно на их корабли. Однако именно на Сёйдштрассе основные силы стремящейся на юг армии Хаоса встретились в битве с главными силами армии нежити.

До гражданской войны в Бретоннии и закрытия морских путей товары со всех уголков земного шара изливались на Южный док, чтобы впоследствии отправиться на рынки Альтдорфа. Богатства мира вымостили его — как минимум в переносном смысле — золотом, и высокие, ярко окрашенные особняки и офисы взросли на операциях Южного дока. Граф Мундвард присматривал за их ростом, смотрел, как расширяются доки, как город поднимался под его руководством до всемирно известного города-государства, становясь центром мировой торговли.

Он перестал узнавать его.

Гордые здания были расколоты расширяющимися варикозными линиями чёрной плесени, а проспект, что ещё вчера был заполнен возчиками и разухабистыми моряками, нынче кишел войсками. Шеренги норсканцев — более дисциплинированные, чем можно было ожидать, исходя из их репутации берсерков — выставили твёрдый, решительный заслон на пути воинов-скелетов и зомби. Линия фронта оказалась выгнута в центре. Там самые сильные и храбрые ревели боевые кличи в надежде удостоиться благословения чумных чемпионов распада, что сражались рядом с ними. В давке боя, в окружении криков и стука костей было очень сложно отличить этих сильно бронированных воинов от червивых трупов, сквозь ряды которых они пробивались.

Как можно было столь много жизней, столь много амбиций и планов опрокинуть в столь короткий промежуток времени? Хаос казался солнечным светом, в котором сгорали ночные мечты.

Но здесь, подумал граф Мундвард, что стоял в окружении слуг и помощников, скрести руки на груди, здесь эта анархия будет остановлена. Это было странное чувство — после стольких лет вновь облачиться в броню и крылатые алые пластины, покрытые крапинками ржавчины. Он мгновенно ощутил в этот миг, что, несмотря на всё его влияние, он впервые лично участвовал в воплощении в жизнь своих мечтаний, ощущение, не испытываемое им в течение уже столь долгого времени.

С уколом гнева он укрепил линию фронта с помощью недавно павших вражеских воинов, наслаждаясь криками варваров, когда их собственные мертвецы восстали против них. Волевой импульс оживил затёкшие мышцы и закалил кости, и Мундвард с обнажёнными клыками смотрел за тем, как норсканский атакующий импульс сошёл на нет. Он был неутомим, а мёртвых было неограниченное количество, так что выйти из тупика можно было только одним путём.

Неизбежный результат всё ещё горячил его кровь, но в то же время он чувствовал, что его ярость всё ещё неудовлетворена. Он знал, что должен ограничивать своё вмешательство в укрепление фронта его армий, предоставить игре идти к своему неизбежному концу, но на этот раз в его долгой и осмотрительной не-жизни, подчинённой голосу разума, желание личного участия привлекало его мёртвое сердце.

Победа, что можно было одержать здесь, не имела значения. Слишком многое уже было уничтожено, орудия, которые он взращивал на протяжении многих поколений — вырезаны, и со всей ясностью Мундвард видел будущее, что ждёт его город: разруха и отсутствие лидеров, а рядом Империя, которая ждала семьдесят лет, чтобы привести свою своенравную провинцию обратно под свой каблук. Он видел охоту на ведьм, счетоводов имперского казначейства в каждом доме, подсчитывающих богатства, что всесильные торговые дома Мариенбурга приобрели под твёрдым правлением дома Вильгельма. Он мог одержать здесь сокрушительную победу и потратить ещё пятьсот лет на то, чтобы восстановить то, что уничтожено в этот день.

Мундвард протянул руку с повёрнутой вверх ладонью в сторону битвы. Гнев обратился в силу, в чёрные облака, что завихрились вокруг его руки. Затем он с рычанием сжал кулак, и дорога раскололась надвое с катастрофическим ударом, что сломал норсканские ряды и отбросил их накатывающиеся отряды. Мундвард произнёс слово, и здания вздрогнули, трещина издала экзистенциальный вопль, перед тем как из неё вырвался легион бешеных, бесчеловечных духов, что разорвали испуганных норсканцев.

— Слишком много, — простонала Алисия фон Унтервальд. В то время как Мундвард использовал свою магию, чтобы поддержать свои неживые армии, остальное его окружение противостояло вражеским колдунам. Лицо его супруги было искажено от напряжения, пальцы подёргивались, словно веточки лозы, ищущие потоки Эфира, и никогда ещё до сих пор она не была столь очаровательно молчалива. — Вы привлекаете к себе слишком много внимания.

Хорошо, подумал Мундвард, когда загремели камни под ногами, и вспенилась вода.

Он вытянул руки в сторону реки, а затем поднял их к груди и напрягся, как будто поднимал какую-то тяжесть. Багровые воды вспенились, и норсканские корабли застонали. Он ждал, что командующий северянами придёт за ним. Мундвард жаждал увидеть выражение лица чумной собаки, когда он оторвёт его голову голыми руками и выпьет то, что течёт в его заражённых венах.

Мундвард обнажил клыки, когда тёмная энергия промелькнула перед его бледными глазами.

Он только начал.