Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина

— Не человек, нет, — поправил Бартон. — Мы требовали уравнения, пригодного для определенного типа мозга, чтобы мы могли установить, каким должен быть призывный прибор. Это уравнение дал нам ваш собственный компьютер, точно так же, как раньше снабдил вас уравнением для Атлантиды.

— А оно вообще не могло быть правильным! — всплыл Харгрейв. — Мы видели и засняли только лес, помните? Я поверю в Атлантиду, когда увижу хоть какое-нибудь доказательство.

— Ну, ладно, никто не настаивает, что это обязательно Атлантида, — ответил Фордхейм. — Но доктор Бартон прав. Мы заложили сведения и получили уравнение: мы воспользовались им и получили то, что вы видели сами, — то, что мы засняли. И там мы потеряли человека. Логично предположить, что он не остался до сих пор на том же месте, где вышел. И если это сработает…

— Если сработает, — подчеркнул Харгрейв.

Фордхейм провел руками по лицу. Он устал, так устал, что ему трудно было сделать лишнее движение. Когда он, в сущности, спал? Он даже не мог вспомнить.

— Это не все, что нам надо, — сказал Бартон. — Вы должны это понять. У нас есть факты его армейской биографии, сведения от людей, знавших его, справки о здоровье и тому подобное. Я вовсе не уверен, что прибор сработает, но это лучшее, что мы можем сделать. Для больших шансов нам нужно было бы иметь диаграмму его поведения, другие сведения, относящиеся к периоду хотя бы двухлетней давности…

— Поскольку у нас ничего этого нет, — едва шевелил языком Фордхейм от усталости, — мы попытаемся работать с тем, что есть. Чудеса иной раз случаются…

Харгрейв пожал плечами.

— Начинаю думать, что генерал Колфикс прав. Послать поисковый отряд…

— И потерять его тоже? — спросил Фордхейм. — Нет, до тех пор, пока у нас нет уверенности…

Он снова взглянул на полоску бумаги, которая, по мнению компьютера, составляла человека — живого, дышащего, ненавидящего, любящего человека. Составляла ли? Они не будут в этом уверены до тех пор, пока эта длительная попытка не увенчается успехом, и Рей Осборн не вернется из леса гигантских деревьев в свой собственный мир в ответ на этот экспериментальный призыв.

Опасность? Рей поднял голову и внимательно прислушался. Из коридора не доносилось ни звука. Он встал и бесшумно подошел к окну. Там никого не было. Но в нем было ощущение пристального взгляда, казалось, стоит только повернуть голову — и он увидит в углу притаившегося человека. Одновременно с этим чувством возникло непреодолимое желание быть на открытом месте, и Рей не мог противиться ему. Казалось, стены готовы сдвинуться, сдавить его и лишить воздуха. Над всем нависла такая страшная угроза, какую он знавал разве что в жутком сне. Осторожность еще не совсем покинула Рея, и он отдавал себе отчет, что вынужден уйти из этого убежища; что его вытряхивают отсюда, как мышь из корзины. И хорошо сознавая, что это совсем не то принуждение, которое держало его в атлантском порту, — это, он был уверен, исходило от врага. А противиться ему было невозможно. Ладно, он уйдет отсюда. Потому что если давление будет продолжаться, он просто станет громко кричать о себе этим четырем стенам, пока враги не придут и не возьмут его.

Повинуясь этому несущему зло приказу, Рей все-таки сохранял какую-то собственную волю. Он хотя бы сможет бороться, увертываться, бежать! Если бы только знать, зачем он оставлен здесь! Тогда у него была бы цель и причина для стойкости. Не направиться ли ему к парусному мастеру, о котором упоминал капитан Тейт? Конечно, нет никаких причин верить в добрую волю капитана рейдера, но это была тень надежды, а больше вообще ничего не было. Рей вдруг повернулся и дотронулся до ноющего бока. Рана была достаточно чувствительной, и он поморщился. Потом снова осмотрел ее. Рана покрылась коркой, и если в нее не попала грязь, то заживление уже началось.

Рей снова подошел к окну и осмотрел проход внизу. Высунувшись как можно дальше, он увидел, что слева, там где был фасад таверны, он перегорожен высоким забором. Возможно, выход был справа. Рей быстро сдернул простыню и привязал ее конец к ножке постели. Веревка не слишком длинная, но достаточная для того, чтобы спрыгнуть вниз. Затем он вылез в окно, выпустил из рук простыню и упал так, как его учили падать, чтобы не получить увечья. Только на тех уроках никогда не приходилось ему прыгать на свалку.

Пробив верхний слой мусора, Осборн с силой ударился о менее хрупкий материал. С минуту он лежал в этой куче, чувствуя стреляющую боль в боку, и гадал, не сломал ли он ребра.

В конце концов Рей выбрался наверх и, держась за стену, чтобы не оступиться и не застрять, начал осторожно продвигаться к фасаду таверны. Если шум, который произвело его приземление, и встревожил обитателей верхних комнат, то, похоже, не погнал их на расследование.

Узкий проход шел вдоль всего здания, но высокий забор ИЗ гнилых досок перегораживал его с обеих сторон. Рей обошел вонючую лужу гниющих отбросов и подошел к углу забора. Стремление к свободе, к вольному пространству, где можно было бежать, было таким нестерпимым, что он стал бить ногами, дергать изо всех сил, тянуть к себе плохо державшиеся доски и, наконец, вылез в переулок, очень похожий на тот, где он встретил вора.

Рей огляделся. Если он все еще не утратил чувство направления, то парусная мастерская налево.

Вдалеке копошился человек, он рылся в грудах мусора, переворачивая отвратительные кучи длинной палкой с крючком, время от времени вытаскивая что-то и складывая в мешок, который волочил за собой. Рей увидел сначала только руки, тонкие как палки и такие старые и грязные, что они потеряли всякий цвет. Чем ближе Рей подходил к мусорщику, тем меньше тот казался человеком. Когда Рей, наконец, поравнялся с ним, мусорщик, с неожиданным для ходячего скелета проворством, взмахнул этой самой палкой, чтобы зацепить и сбить с ног Рея. Высунув из грязных своих лохмотьев голову, он визгливо хихикал. Мгновенная реакция еще раз выручила Рея из беды: он увернулся, а мусорщик, потеряв равновесие, отступил, качнувшись, на два шага.

— Яахх! — Первый промах не удержал нападающего от второй попытки.

Однако Рей не стал приближаться к этому существу. Вор был все-таки человеком, а это создание было настолько ниже человека, что внушало отвращение. Рей пнул мешок, в который существо собирало свой дурно пахнущий урожай, и снова уклонился от удара. Существо снова попятилось, зацепилось за мешок и упало, визгливо завывая. Рей убежал.

Он запыхался, пока добрался до конца переулка. Он был узким, едва ли шире раскинутых рук Рея, но длинным, и выходил на оживленную улицу. По ней тянулись тяжело груженные подводы, они шли в доки и возвращались оттуда пустые. Правили ими люди в униформе, на подводах же ехало несколько стражников. Рей, стараясь отдышаться, неприметной тенью снова прижался к стене и наблюдал за улицей.