Анна Бессонная - Осколки миражей

София вздохнула. Если удастся пройти через коридоры из кухни к выходу из замка, не заблудившись и не попавшись никому на глаза, это будет чудом.

Большой бочонок с медовухой обнаружился под столом у дальней стены кухни. Туда, по-видимому, складывали остатки с дворцового стола — челядь питалась попроще, а здесь кроме медовухи нашлось еще несколько копченых окороков, заботливо уложенных в короб, немного фруктов и ягоды равинии — София знала, что их привозили из самого Орталина. Она понюхала содержимое коробки с фруктами — так и есть, немного подгнили. Странно, что все эти хоть и подпорченные, но ценные продукты лежали так просто у стены и кухарки не пытались припрятать что-то для себя. Видно, недостатка в объедках деликатесов здесь не было. И это только нижняя кухня, а в замке их несколько, потому что он слишком огромен…

София отыскала кувшин, наполнила его медовухой, капнула немного зелья, прикрыла полой накидки и принялась пробираться к выходу.

— Спасительница! — драматическим тоном провозгласил Фирт — так звали усатого стражника, который назвал ее принцессой. — Прекрасная спасительница избавила наши глотки от мучительного пересыхания, а головы — от изматывающей трезвости… если только нас не поймает Бартас и не выпишет по двадцать ударов кнутом каждому. Никому не отдам свою Софи!

Он притянул Софию к себе, и она с трудом удержалась, чтобы не вырваться, и заставила себя игриво улыбнуться. Остальные стражники отреагировали смешками, веселья в которых, впрочем, было мало.

Что там говорила Ириз — не бегать на огонек? А что, кому-то может нравиться подобное времяпровождение? Холодный, продуваемый сквозняком угол под дозорным навесом, развязные стражники, неловкость пополам со скукой и еще эти приставания — нет уж, спасибо, все эти радости следует оставить настоящим служанкам. Но если зелье подействует, любой из стражников сделает все, о чем София их попросит, и если попросить больше ее не трогать, то так и будет.

Она улыбалась, смеялась нехитрым шуткам и внимательно наблюдала за каждым глотком приправленной зельем медовухи. Действовать оно должно было сразу, но София тянула, еще не решив, о чем попросить стражников, чтобы точно убедиться, что зелье вообще работает. Марде можно было верить, но риск есть риск. Проверка не помешала бы.

Порыв ветра с грохотом бросил на навес горсть пожирающих разум капель. София поежилась. Пришло время заканчивать с этим.

Нужно придумать, что бы ни один из них не сделал по обычной просьбе… А что, если…

Из раздумий выдернула суровая реальность. Фирт снова привлек Софию к себе, и к ее губам потянулись влажные губы стражника.

Она все-таки не сдержалась и отшатнулась, подняв руку. Стражник остановился, а смешки остальных прозвучали чуть жизнерадостней.

— Подожди. А не мог бы ты… — начала София.

И тут под навесом появился человек.

Сначала она не обратила на него никакого внимания. Отошедший товарищ, припозднившийся слуга — да мало ли кто мог явиться сюда из замка или из сторожки. Зато внимание обратили стражники.

Все пятеро застыли, словно громом пораженные — точно попали под лишающий разума дождь. Кто говорил, умолк на полуслове, кто-то сдавленно ругнулся, кто-то дернулся, задев стол и чуть не опрокинув кувшин с медовухой, и даже Фирт ослабил хватку.

Незнакомец неспешно приблизился и ступил в круг света, отбрасываемого лампой на стене. Взгляду предстала черная одежда, неуловимо напоминающая мундир, но без всяких галунов и нашивок, и резко контрастирующие с ней светлые волосы. Походка напоминала кошачью — и стражники замерли, как застигнутые врасплох мыши, вот-вот готовые броситься врассыпную.

Бледное лицо его казалось лишенным индивидуальности. Обычные тонкие черты, в которых не было огня. Таким, наверное, могло бы быть лицо призрака. Но когда он взглянул на стол, оно мгновенно преобразилось. Вспыхнуло каким-то хищным азартом — и вот уже нет безликого незнакомца, его место занял дикий зверь. Что-то животное было в том, как расширились его ноздри…

— Дворовые девки, медовуха… Хороша королевская стража, нечего сказать, — лениво протянул прибывший, некоторое время погипнотизировав компанию взглядом и безошибочно определив содержимое кувшина по запаху. Повинуясь общему импульсу, София смотрела на него во все глаза. И невзирая на спокойствие незваного гостя, она не решилась бы подойти к нему вплотную.

Он приблизился сам — встал у самого стола. Стражники отшатнулись.

Прибывший протянул руку — без оружия, иначе они бы, скорее всего, не остались на своих местах, — и взял кувшин. Отхлебнул медовуху прямо из горла… и вдруг резко швырнул кувшин на каменный пол с такой силой, что капли напитка и осколки брызнули фонтаном во все стороны.

— Встать! — гаркнул мужчина яростно, разом сбросив маску невозмутимости. Стражники вскочили как один.

— По сколько там кнутов вам дает Бартас — двадцать?.. По тридцать каждому, я прослежу, — бросил он. Сузившиеся серые глаза сверкнули в неверном свете лампы и устремились на Софию. Та невольно поежилась. Непредсказуемость и явное бешенство незнакомца начинали ее пугать. Но раз он отхлебнул медовухи, а в ней было зелье… одного глотка должно было хватить. Хорошо бы, потому что…

— Ты, — снова заговорил мужчина, сверля ее взглядом. — Подойди.

София выбралась из-за стола. Но не успела сделать и двух шагов, как гость снова сменил ленивую расслабленность на резкость и текучую ловкость дикого зверя и одним прыжком оказался рядом.

Нужно срочно что-то делать. Попросить уйти? Молить о пощаде? Да какая пощада, не может же он наказать кнутом женщину. Тогда что?..

— Кто такая, как зовут? — поинтересовался он отрывисто, тоном, совсем не вяжущимся с неподвижной позой и немигающим взглядом.

— София Лирен, — это была фамилия Даиз — амоннинская, потому что в своем кругу Дети моря обходились без фамилий. — Помощница кухарки Ириз…

— Избавь меня от заочного знакомства с кухаркой, — поморщился гость. — Чтобы через десять минут тебя здесь не было. Вы пятеро, — он отвернулся от Софии, как будто утратив интерес, — утром не расходиться. И по тридцать кнутов.

Случай был самый подходящий. Пусть не идеальный, но… никто не обещал, что зелье будет работать только в тепличных условиях без намека на конфликт.

— Не наказывайте их! — выкрикнула София. Стражники потрясенно уставились на нее, а незнакомец обернулся. — Я больше не стану приходить, этого не повторится.

Чуть прищуренные глаза снова цепко осмотрели ее макушки до пят. Слишком пристально, точно их обладатель над чем-то напряженно думал, а София занимала в этих умопостроениях одно из центральных мест.