Олеся Шалюкова - Контракт на конец света

— Пара тысяч лет, разве это много? — отмахнулся Кантарр. — Ладно, раз прекрасная леди настаивает на том, что в воду она не полезет, давайте займемся прикладно–земляным творчеством. Чего делаем? Окоп? Горку? Можем все сразу, я совершенно не возражаю.

— Действительно, с твоей магией это сделать должно быть раз плюнуть… — Рель ухмыльнулся. — Знаешь что, начнем вот с этого…

…Тая обошла лапу дракона и споткнулась от неожиданности, разглядывая своего первого в жизни на Кириане орка. В старых книгах она читала определение «Настоящий мужик должен быть могуч, вонюч и волосат».

Вот перед ней был образец этого самого настоящего мужика, если допустить, что волосатость может быть зеленого цвета. У орка была длинная зеленая шерсть, спутанная, вся в колечках и спутанных косичках.

Массивный нос, низко посаженные глаза, грубые скулы.

И скрипучий голос.

— Что, не нравлюсь?

— А должен? — скептически уточнила девушка, усаживаясь на безопасном расстоянии от орка.

— Наверное, нет. А может и да. Вы человеческие девки дурные. Нарушаете границу, приходите ночью. А потом удивляетесь, почему мы вас пытаемся убить.

— Я ничего тебе не сделала, — взгляд Таи полыхнул злостью. — Не оскорбила ни тебя, ни твой род, ни словом, ни делом, ни взглядом. А ты как подлый вор подкрался ближе и просто меня хотел утопить.

— Мне велели.

— А вот здесь поподробнее, пожалуйста.

— Вежливая. Можешь мне приказать, но просишь. Ты не такая, как мне описывали.

— Меня выставили злом всея Кириана?

— Да, — орк хмыкнул, обнажив в усмешке кривые желтые зубы. Ожерелье из точно таких же зубов качнулось на шее в разрезе тонкой жилетки на тело. Правильно, а зачем им что–то теплее, когда своя шкура греет.

— Еще что сказали?

— Зачем мне пред тобой отчитываться?

— Ты меня хотел убить, но остался в живых. Я могу требовать твою жизнь, а могу просто взять виру информацией. Тебе какой вариант больше нравится?

— Пигалица, много на себя берешь!

Нож в руку Таи скользнул сам собой. И словно сам собой прочертил дорожку на щеке орка, где было меньше всего волос. Капля крови на лезвии, казалось, была черной, когда девушка подняла лезвие к своим глазам, рассматривая каплю.

— Я могу тебя убить, — сообщила она негромко. — Так же, как взяла насильно эту каплю крови. Тебе решать.

— Ты только пугаешь.

— Мне отрезать тебе руку. Или ногу… или может быть, ухо, чтобы ты осознал серьезность моих намерений? — Таи усмехнулась уголком губ, ощущая, что ее «несет». Это было не в ее характере, и уж тем более, не в ее умениях. Она крови- то боялась, что тут говорить об угрозе применения силы в таком ракурсе.

Зато орк неожиданно поверил, только спросил совсем не то, что ожидала услышать Тая.

— Ты человек?

— До того, как оказалась на Кириане, полагала, что да. Сейчас я в этом уже не уверена. А на какого похожа?

— На … — орк покачал головой. — Мученицу. Ту, что умирает во чью–то славу. И не один раз. Боги дают таким людям новую жизнь, в другом воплощении Проходит всего немного времени, и боги снова убивают своих последователей. И снова. И снова. Ты очень похожа. На тех, что были. Но — ты не они.

— Ты шаман?

— Да. Только шаманы среди орков владеют… подобием магии. Только поэтому я услышал голос, который приказал убить тебя.

— Скажи мне все, что он тебе озвучил.

— Это будет девушка. Лет двадцати двух — двадцати шести на вид. Скорее будет выглядеть изможденно. Не стоит обманываться ее внешним видом. Раз уж она здесь, то это значит, что очень скоро весь народ орков исчезнет. Не останется вообще никого. Ни одного орка. Ни–ког–да.

— Что–нибудь еще?

— У нее есть сила. Сила творить магию. Сила поглощать магию. У меня будет шанс убить ее тогда и только тогда, когда все орки будут спать. И я не должен пролить ни капли крови. Ни одной. Единственная капля крови навсегда уничтожит наш мир.

— Ты не боялся меня убивать?

— У меня не было выбора. Точнее, не так. Я все понимал, все знал, но не осознавал ничего. Не осталось ни угрызений совести, ни чувства вины, страха. Ничего. Была только цель, ясная, прямая. И которой так и не удалось достичь.

— Тебя это расстраивает?

— Нет.

— Почему ты со мной разговариваешь, хотя всего несколько мгновений назад не хотел даже иметь со мной ничего общего? Не хотел сказать мне даже слова.

Орк покачал головой, глядя на собственные руки. Мех исчезал. На глазах Таи орк приобретал свои истинные черты, классические, канонные. Искажение пропадало, стирая свою власть с орка.

— Ты…

— Видимо, да, — пробормотала девушка. — Все заходит слишком далеко. Все пора приводить к единому знаменателю. Знаешь… Голос! — обрадовалась она. — Со мной трое мужчин. Может быть, голос одного из них?

Орк задумался, потом покачал головой:

— Нет. Никто из них не похож, даже отдаленно. Поэтому ты можешь не бояться этих ребят. Они… хорошие.

— Хорошо, — Тая кивнула. — Сейчас я тебя отпущу.

— Это невозможно. Лапу дракона невозможно поднять…

— А я и не буду, — вскинув голову, девушка позвала. — Вась, ты как?

— Болит голова, словно я пьяная. Воздух Кириана меня дурманит, — драконесса помотала головой. — Но рядом с тобой полегче. Тая, ты знаешь…

— Да. Осталось всего немного. Я слышу, что … обратный отсчет пошел на последние пятьдесят циклов. Меньше часа.

— Ты уже приняла решение? — спросила тихо Василиса, убирая лапу и освобождая орка. Зеленокожий, не дожидаясь, пока на его счет примут решение, бросился в сторону степи.

Таисия не обратила внимания, она смотрела на Василису и не знала, что ей сказать.

И в предрассветном неверном сумраке за ее спиной вились два крыла. Одно черное, одно белое.

Внутренние весы справедливости и гармонии Таи были в равновесии. И она до сих пор не знала, что именно сделает с артефактом перезагрузки Кириана. Все зависело от мелочи, и этой мелочью могло стать все, что угодно…

— Не стоит лезть здесь в воду, — тихо прорычала Василиса, так и не дождавшись ответа. — Я доставлю тебя на тот столб. Тебя одну. А трое твоих друзей, знаешь, пусть они отправляются на приплывшем кракене прочь. Им пора домой. И мне — тоже. Ты останешься одна… и пусть принятое тобой решение будет единственно верным.

Сейчас не Тая — сейчас уже Тайфун, призванная, предсказанная, молча кивнула и шагнула к берегу моря.

— Знаешь что, — тихо сказала она. — Наверное, будет лучше уйти не прощаясь. По–английски.

— Ты хотя бы…

— Да. Хорошо. Ленты Реля… да и Дару плащ отдать надо. Сейчас. Я вернусь.

Прикусив губу, чтобы боль отрезвила ее, Тая двинулась к тем, кого называла все это время друзьями. Следовало сказать, что дальше она отправится одна. И следовало попрощаться, потому что при любом исходе увидеться с этими мужчинами, девушке если и было суждено, то встреча с ними, беспамятными, могла принести ей только боль. А ее и без того выпало слишком много…