Ксения Лазорева - Точка бифуркации

— Вот, одень это, — рукой короля ему был брошен плащ, собственный плащ его величества. Мизар набросил его на плечи, и обернул вокруг тела, словно саван.

— Я прошел тест? — спросил он.

— Да, — король посмотрел на него свысока, — ты неплохо справился. — Теперь ты знаешь все, что необходимо, ступай, — голос короля был холоден и ровен.

— Благодарю за этот плащ. Я верну его вам, как только доберусь до своих апартаментов.

— Не стоит, оставь себе. Это знак моего доверия. Теперь, когда ты видел все, ты будешь разделять мои взгляды и мысли беспрекословно.

— Да.

— Теперь ты — моя пешка и я буду использовать тебя как пожелаю.

— Да.

— Ты хотел погрузиться в это до конца, и ты получил, что желал?

— Да, это именно то… чего я хотел, — Мизар отвел взгляд. Глаза короля, фиолетовые с плавающими в их глубинах золотыми искорками, убивали его. — Я буду вашей пешкой, — Мизар неловко поклонился, так как в этот момент комнату вокруг снова повело.

— Это пройдет.

— …

— Я сказал, тошнота — это скоро пройдет. Она всего лишь отзвук, эхо, ведь внутри тебя нет монстра, который бы каждую минуту, каждый час уничтожал твое тело и душу.

— Если бы я мог я бы принял всю эту боль, что терзает вас на себя, — тихо ответил Мизар.

Казалось, Сай удивился, услышав эти слова.

— Ты не можешь, никто не сможет выдерживать эту боль. Поэтому тебе незачем беспокоиться обо мне. Выполняй то, что я приказываю тебе, этого будет достаточно. А сейчас иди, незачем кому–то видеть моего советника в таком виде. Это вызовет ненужные вопросы. — Мизар вздрогнул, увидев выражение лица короля — сосредоточенное, оттаянное и жесткое. — Ты ведь понимаешь, что даже я не выйду сухим из воды, если станет известно о том, что я заключил сделку с Безумным Богом.

Быстрая тень легко перебегала, прячась то в одной, то в другой нише. Сейчас по Торквемаде нельзя было передвигаться любому, у кого были знаки отличия выше, чем ранг купца. Сердце Охары сжалось. 'Мизар, смотри, во что превратился город'. Кутаясь в охристого цвета плащ, она прошла мимо грабивших какую–то лавку оборванного вида людей, мимо двух парней, цепляющихся к девушке. Лента в ее волосах указывала, что она была прислужницей в трактире. Не оборачиваясь, она скользнула мимо стаи людей сомнительного происхождения, которые разносили вдребезги карету какого–то дворянина. Но, даже видя, что происходит в ее родном городе, она была бессильна что–то изменить. 'Мизар, видишь, ты отсутствуешь, и вот во что превратился город без власти, город, в котором этикет и манеры всегда ставились на первое место. Где ты Мизар? Даже если ты ненавидишь меня, даже если тебе безразличен и этот город, и эта страна, ты нужен ей. Сейчас ты единственный, кто способен что–то изменить, ведь у тебя есть это право, повелевать всеми ими. Но, наверное, ты даже не помнишь о нас. Ты служишь господину, что стал для тебя дороже даже собственной невесты….'

Преодолев бегом последние десятки метров до их временного убежища, Охара скинула плащ и привались спиной к дверям башни. Отдышавшись, она открыла дверь, прошла к очагу и не смогла сдержать улыбки. Котелок был полон ароматного рагу, дети ждали ее возвращения, но как долго она сможет в этом хаосе скрывать их происхождение? Эта башня все еще служила домом Гильдии, но самой Гильдии воров уже не существовало.

— Охара, мы все приготовили!

— С возвращением, сестренка Охара, — стайка детей высыпала из–за занавеси, которая разделяла круглую площадку башни на жилую и кухонную часть. Но сегодня ночью они будут вынуждены покинуть это место. В конце концов, и та часть Гильдии, что еще осталась после ухода Тенио и остальных, будет потеряна. Сможет ли она найти человека по имени Йон, о котором однажды написал ей в том единственном письме Тенио? Она не знала, но сейчас оставаться в Торквемаде было опасно даже для нее, тем более, что она была второй претенденткой на престол.

'Мизар, мы больше не можем ждать тебя. А сама я не обладаю никакой властью. Возможно, Ксанада перестанет существовать как монархия. А может, потеряет свою самостоятельность в качестве государства, но я не могу ничего сделать. Ничего', — думала она.

— Сестренка Охара, вот здесь, взгляни сюда! — самый маленький из детей, светловолосый и веснушчатый мальчишка, подбежал к ней, размахивая сложенным свитком.

— Тише, Рика, что ты делаешь? Забыл, что я говорила тебе о ТОМ человеке? Нельзя резко говорить Охаре о нем… — прошипела, удержав его за руку, старшая из девочек с двумя черными косами — Мариша.

— Что это? — устало спросила Охара. Она присела на стул, расправив юбки, которые она теперь была вынуждена носить, и которые ненавидела.

— Письмо, — пискнул уже порядком напуганный Рика.

— Письмо? От кого же? — Охара протянула руку и взяла из руки мальчика свиток. Но едва взглянув на печать, скрепляющую свиток, глаза ее расширились. Она вскрикнула: — Это от него?!

— Видишь, что я тебе говорила, лучше уйдем, — Мариша потянула за собой Рику и подгоняя других детей. Но Охара не обратила на них внимания. Неужели, неужели ее молитвы были услышаны, и он действительно мыслил в одном с ней ключе? Невероятно и все же… Дрожащей рукой она сорвала печать, и принялась читать письмо. Всего две строчки содержались в нем. Две строчки: 'Я возвращаюсь. Мизар Фон Грассе Рейгн. 'Рейгн' И именно это слово заставило Охару зажать рот ладонью. Непрошенные слезы скрытой радости выступили у нее на глазах.

— Э… госпожа Ризель? — Кальвин улучил момент, когда поблизости не было Гвен или Руи, и он мог подойти к главе Гильдии Риокии.

— А, юный ассистент нашего профессора, — мелкие светлые кудряшки качнулись, когда Ризель склонила голову. Как заметил Кальвин, она была несколько выше его ростом. Ее элегантный наряд был чересчур экстравагантным для такого времени. Впрочем, ее совершенно не смущало, что подол ее длинного платья волочится по пыли лесной дороги. Весна уже вовсю диктовала свои права в королевском заповеднике. Солнечный свет лился сквозь молодую зеленую листву на деревьях, прыгали по ветвям прыткие белки, пару раз Кальвин замечал вдалеке стайку оленей. Он вспомнил тот первый день, когда они встретили в этом лесу Ренье. Тогда они с Гвен приняли его за простого молодого егеря. С тех пор многое изменилось, слишком многое.

— О вчерашнем дне… Я хотел спросить вас о том, что произошло вчера, — наконец, Кальвин решился задать мучавший его вопрос.

Ризель бросила на него косой взгляд, бегло оглядев его фигуру. Кальвин поежился. Конечно, он странно выглядел. Но с этим ничего не поделать. Его волосы, хотя и были собраны в хвост, но все равно свисали ниже поясницы. А шаль на его плечах, цвета глубин моря, еще меньше подходила для похода. Но, как с ужасом понимал Кальвин, он уже как–то свыкся со своим новым образом, тем более, что каждый раз, как он встречался с тем странным парнем, в точности похожим на него, его волосы снова отрастали. Хорошо, что еще тот странный балахон он все же вымолил у Гвен спрятать в своей сумке.