Р Филин - Владыка потустороннего мира

Говорят, в критической ситуации, когда гибель неотвратима, в мозгу живого существа вырабатываются сильнейшие наркотики. При этом оно впадает в транс, где нет ни страха ни боли. Оичи в тот момент не ощутила ничего подобного, сознание по-прежнему оставалось ясным. Как ей хотелось бы сейчас действительно забыться, отрешиться от окружающего кошмара! Яд паучихи полностью парализовал всё тело, обратный отсчёт шёл с 600 секунд. Но, задолго до окончания этого срока, она должна была умереть от отравления, ведь полоска хитпойнтов сокращалась быстро и неотвратимо. Она молчала, а на другом конце поляны грязно ругался находящийся в аналогичном состоянии Ода. Молчала, когда Чёрная Вдова одного за другим убивала ближайших к ней товарищей. Молчала, когда тварь неспешно пересекала поляну, направляясь к матерящемуся Оде. Молчала даже когда он затих на полуслове, не закончив фразы, рассыпавшись под хелицерами твари в метель полигонов. И только когда паучиха неспешно развернулась к ней, последней живой на поляне, и уставилась на неё целой россыпью выпуклых, масленно блестевших рубиновых глазок, она закричала так, как не кричала до этого никогда в жизни...

Я бежал по тропинке не торопясь, рассчётливо уклоняясь от тех клочков паутины, где проблёскивали льдом нити. Что это такое, конечно, понятия не имел, но прямо сейчас заниматься исследованиями не было ни желания ни времени. Не то что-бы я собирался с ходу вмешаться в идущий впереди бой. Даже если игрокам угрожает опасность, что с того? Всё равно смерть им не грозит, мне ли не знать этого. Пожалуй не ошибусь, сказав, что главным из двигающих мною в тот момент чувств было лёгкое любопытство. Но затем я вдруг услышал вместо внезапно прекратившихся звуков боя невнятные вопли и, через паузу, пронзительный девичий крик. Почему-то вся моя рационалистичность от него мгновенно уволилась и "крышу" снесло как будто встречным ураганом. Если бы я ещё сохранил способность здраво рассуждать, был бы наверняка шокирован моментальностью своего перехода от разумного существа к одержимому жаждой боя демону.

По дороге, на узкой тропинке, мне встретился некто, бежавший навстречу. Не тратя время на попытку что-либо рассмотреть, я с ходу щитом оттолкнул его в сторону, и он улетел в окутанное паутиной дерево. Мне почему-то даже не пришло в голову глянуть на состояние его ХП и оценить урон, полученный им от этого случайного удара. Мой разум всецело сконцентрировался там впереди, где готовилась умереть девушка. Не мыслями -- думать я в этот миг был не в состоянии, скорее чувствами, яростно желая одного -- успеть вовремя. И я не опоздал. Ворвавшись на поляну, расцвеченную ярким вихрем полигонов нескольких почти одновременно убитых игроков, я увидел гигантскую паучиху, нависшую над лежащей на земле фигуркой. Если бы я в тот момент оставался обычным рассудительным собой и потратил хоть мгновение на оценку обстановки, или выбор тактики, мог бы не успеть. А так, не думая ни секунды, с ходу бросился в отчаянную атаку, своими действиями опережая мысли. Потом я анализировал -- как получилось, что я интуитивно выбрал оптимальную тактику? Откуда мог знать, что покрывшая поляну паутинная сеть такая скользкая? Что уязвимое место паучихи находится между двумя парами её задних лап? Может быть просто хотел побыстрее добраться к девушке, чтобы встать между ней и пауком и всё сложилось совершенно случайно? Не знаю, не помню. Зато после того случая выражение "был не в себе" наполнилось для меня совершенно новым смыслом...

Едва выскочив на поляну, я бросил щит на устилавшую его паучью сеть, и, упав на него спиной, как на санках по снегу, скользнул прямо под брюхом стоявшей ко мне задом паучихи. Моя сабля, по мере моего рывка, взрезала её от брюшка до головы, оставив за собой всё расширяющуюся алую полосу. Как только отточенная сталь, звонко звякнув, столкнулась с не менее прочными челюстями твари, я перекатом рванулся в сторону, одновременно вскакивая на ноги. Вертикальный удар снизу-вверх отсёк голову монстра, он рухнул так, что затряслась земля, и его взвихрившиеся полигоны полностью заслонили собой последние исчезающие визуальные эффекты от недавно убитых им людей.

Пребывая всё в том же невменяемом состоянии я бросился к лежащей девушке. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, из которых непрерывно текли слёзы, почти мгновенно превращающиеся в капельки жемчужного света. Моему рацио, которое уж было начало просыпаться в глубине души, она вдруг показалась ослепительно красивой. Да так, что даже дыхание сбилось и сердце пропустило удар, чтобы затем забиться с удвоенной силой. Будь я обычным собой, не знаю что-бы сделал, увидев, что девушка умирает от отравления и, судя по скорости убывания ХП, жить ей осталось не более двух-трёх минут. Наверное просто нарушил бы табу: попытался уверить, что в этой игре смерти нет, сказать успокаивающие слова, утешить. Может быть даже стремглав бросился на первый этаж к телепорту в Рай, чтобы встретить её на той стороне и лично морально поддержать там. То, что я сделал вместо этого, было совсем не в моей обычной манере -- опасно и не логично. Но, в этот момент, мне было плевать на логику, зато непреодолимо хотелось просто по кирпичику разнести весь этот виртуальный мир вместе с его создателем. Я отбросил всякую маскировку, достав из рукава все тузы, и использовав все домашние заготовки. Плевать на риск обнаружения системой, плевать на всё, пусть рушится мир, но я сделаю это, любой ценой вырву её в этот же миг из бездны отчаяния...

Подскочив к девушке, я присел рядом, одним рывком подтянув её к себе на колени. Взмахом сабли рассёк вдоль изнутри её левую кисть, затем вторым -- свою правую, и соединил наши раны. Отброшенная сабля ещё кувыралась в воздухе, когда я одновременно своей левой и зажатой в ней её правой рукой открыл наши меню. Если бы кто-то со стороны увидел мою скорость работы с менюшками в этот момент, он бы наверняка не поверил своим глазам. За долю секунды я сделал множество манипуляций. Код этики отключил в первую очередь, во вторую -- объединил инвентарь, ещё несколько манипуляций, и для системы игры наши аватары слились в один. Мои хитпойнты сразу снизились почти наполовину, а её заполнились почти до конца. Наши игровые жизни соединились, как вода в сообщающихся сосудах. Но в тот же миг и моя полоса здоровья побелела, показывая отравление. Её густо-оливковый цвет говорил о яде очень высокого уровня. Одновременно появились многочисленные значки отрицательных эффектов -- паралича, ослабления, дезориентации. Отсчёт до конца действия яда показывал, что очков жизни у нас оставалось всё равно недостаточно. ХП при такой скорости убывания кончатся где-то через четыре минуты, даже с учётом моей повышенной регенерации. А яд будет действовать ещё не менее восьми...