Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера [СИ]

— Ладно, хорошо. Уговорил, речистый: по последней, и на боковую. А завтра — снова в путь!

— …экви ройме трансферата. Хокк!

Последние слова заклинания прозвучали уже в Хеертоне. Филофей внешне небрежным, но точно рассчитанным движением преодолел вязкий проем межпространственного портала и облегченно присел в кресло у себя в кабинете. Все-таки телепорт на сорок с лишним лиг, отделявших замок Монферре от столицы Вестенланда, был непростым делом даже для него, несмотря на добавочную энергию амулета. Вежливые и пространные извинения перед Адрианом и Ирмой, подробный инструктаж шевалье Эрбра, которому предстоит заменить внезапно отъехавшего учителя на всех запланированных церемониях — все это осталось там, в Монферре. А в кабинете ректора сидел уже не прежний жуир и увалень, но подлинный Филофей — жесткий и собранный, как голодный медведь на охоте.

Итак, неожиданно возникшая проблема: охальник Юрай…

Чародей подошел к магической карте, занимавшей полстены его отнюдь не маленького кабинета. Конечно, он — в отличие от того же Мальгариона — не смог бы создать полноценную карту Круга Земель прямо в воздухе, одним движением рук, но этого и не требовалось. Зато стационарная университетская карта позволяла видеть местоположение всех магов, хоть когда-либо переступавших порог высшей школы чародейства. Сейчас она вспыхнула сплошным многоцветным сиянием, и Филофей, подобно скульптору, принялся отсекать лишнее. Бледно-голубые следы ауры умерших магов — убрать! Красные огоньки практикующих дипломированных волшебников — сейчас не нужно! Оранжевые отпечатки сегодняшних студентов — тоже убираем. Зеленые светлячки зарегистрированных колдунов без высшего образования: ведьмы, ясновидящие, хиропрактики — отключили. Что же остается теперь?

Редко, очень редко случалось гореть в одиночестве на карте ректора Университета лимонно-желтым огонькам студентов недоучившихся и отчисленных. А Юрай ведь был даже еще и не студентом, а адептом-послушником… Эх, если бы сейчас иметь под рукой его кольцо, изъятое по суду! Но дотянуться до кольца охальника возможности не было: оно хранилось в архиве Конклава, и доступ к нему имели только пять Старейшин. Впрочем, отпечаток магического профиля отчисленного адепта хранился в Университете. Несколько поисковых заклинаний, активация — и вот уже на всех просторах Круга Земель остался гореть только одинокий светлячок Юрая. Едва различимый и немерцающий — что говорило о том, что магические способности еретика-изгнанника не развиты, хотя и активированы. Хорошо, но судя по карте, он находится сейчас не в Вильдоре и вообще не в Энграме, а где-то в Малой Роси! И, похоже, направляется дальше на север. Так что же задумал этот мелкий мерзавец?

Филофей уже отвернулся от стены и сделал несколько шагов обратно к своему столу, когда обостренное магическое чутье заставило его обернуться, откликаясь на пробуждающееся изменение. И как раз вовремя. Едва тлеющий желтый огонек магической активности Юрая-охальника вдруг налился яркостью в полную силу, потом молиненосно скользнул оттенком по всем цветам радуги, ослепительно вспыхнул — и тут же погас. Погас окончательно и навсегда: все последующие магические старания самого что ни на есть искушенного в магии ректора не смогли разжечь его снова.

— Однако же! Похоже, что охальник только что лишился жизни, или по крайней мере навсегда исчерпал свой и без того невеликий запас магических сил… Ну вот и прекрасно, все проблемы решились сами собой. Да упокоит его Тинктар в темной юдоли своей. Экзит!

«Хотя надо будет уточнить, конечно, что же там все-таки произошло», — была последняя мысль Филофея, прежде чем он забыл об этом эпизоде и перешел к очередным делам.

Вороной конь и гнедая кобыла неспешно уносили Юрая со Зборовским всё дальше на север. Солнце начинало уже клониться к закату, и через час-полтора должен был показаться Новый Удел — следующее селение, где путники собирались заночевать. Как рассказывал барон, когда-то это было чжэнское село Навои-Удэ, но пришедшие с севера малороссы переиначили название по-своему, на привычный лад. Ничем особенным деревенька не славилась, но постоялый двор с харчевней там имелся. Впрочем, до Удела было еще неблизко, а пока что по обочинам дороги по-осеннему желтел ясеневый лес, щебетали и мельтешили небольшими группками птицы, собираясь в стаи для отлета к теплым берегам Шахвара и Чжэн-го, а путь казался спокойным и безмятежным. Юрай всецело полагался на меч барона, а Зборовский, в свою очередь — на магический отворот лихого взора, поставленный Энцилией и закрепленный Клариссой. И то сказать: почти за две недели поездки никаких проблем с ворами и грабителями у всадников не возникало. Именно поэтому столь неожиданным и обескураживающим оказался для них лихой свист, вслед за которым сузившуюся перед очередным поворотом дорогу перегородило падающее дерево. Тут же позади рухнуло другое, отсекая путь к отступлению, и на проезжую колею высыпало два, а то и три десятка разбойников.

— Усё, хлопцы, приехали! — радостно загоготал одетый в коротковатую кольчугу предводитель, на лысине которого одиноко торчал рыжий чуб. — Значитца, так: вещички побросали, оружие — поперед всего, потом слезаем с коняк, и марш в лесочек, грибы собирать!

Атаман небрежно поиграл перед носом саблей и полуобернулся к своим дружкам.

— Робяты думають, их колдовские отвороты нам глаза позастят. Робяты подзабыли, шо на каждую хитрую задницу подходящий винт найдется. Ну так вот он и нашелся, амулетик мой заветный, все мороки разгоняющий. Так что слышь, козлы, слазь с коней, кому сказал!

И, резко сменив тон, скомандовал своим разбойникам:

— Тащи их баграми наземь, други, да только коней берегите — они нам самим еще пригодятся!

Юрай от неожиданности слегка оторопел. Действительно, ведь достаточно сильный колдун вполне способен преодолеть магическую завесу, поставленную к тому же в другой стране и довольно давно. И состряпать противодействующее заклинание или артефакт.

Но размышлять дальше было уже некогда: барон пристально осматривался вокруг, оценивая ситуацию. А потом, переглянувшись с Юраем, неожиданно сорвался с места… И после этого его преподобие полностью потерял контроль над событиями. Вороной Черноух летал с немыслимой скоростью, меч Зборовского, рубил наотмашь и, казалось, находился в нескольких местах сразу; вот упал первый разбойник, потом второй… Соображения Юрая хватало пока только на то, чтобы отбиваться от немногих нападающих на него лиходеев. Он попытался было метнуть в ближайшего врага огненным шаром, но сразу понял, что колдовать и одновременно рубиться мечом не способен. Выпад, отвод, снова отвод… А бандиты сразу сообразили, кто из двух путников представляет для них наибольшую опасность, и навалились на Зборовского со всех сторон. Численное превосходство давало знать, но барон еще держался, пока чья-то пика не вонзилась в слабо прикрытый бок его лошади.