Алексей Герасимов - Мерзкий старикашка

Хотя кто там был инициатором переговоров — неизвестно. Лезть далее вглубь Парсуды царь всех рулинноев не намеревался, поскольку самые богатые территории и так были уже его, а Ашшория, как он и предполагал, так никуда и не уплыла.

В результате тайного сговора к месту последней битвы Тарки ашшорская конница попросту не явилась, и парсюки устроили его армии знатные Канны, с той лишь разницей, что римляне без Эмилия Павла вполне после того поражения обошлись, а вот когда рулиннойский царь погиб вместе с обоими наследниками, завоевателям наступило то самое место, откуда у моего геральдического ежа крылья произрастают.

Конечно, некоторое количество войск, в том числе и из местных рекрутов, на захваченных землях у рулинноев уцелело, наместников из своих приближенных (и весьма неплохих полководцев, кстати) Тарки тоже оставил, но без верховного царя те, как и положено лучшим из представителей сего вольнолюбивого народа, о безусловном главенстве одного над остальными договориться не смогли и были биты поодиночке.

Через шесть лет после высадки рулиннойских войск на южном берегу Усталого моря парсюки вновь приблизились к побережью, управлением которого заведовал некогда генерал, а теперь уже полноправный царь, Скарпа Фалангит, попытались добить последний оплот неудачливых завоевателей и люто обломались.

С тех пор и мучаются, бедолаги.

— Быть может, им не очень-то и нужна парсудская земля? — предположил Яркун.

— Ну да, конечно! — Я от души расхохотался. — Где это видано, дорогой князь, чтобы государь хоть какого-то царства не попытался при первой же возможности у соседей что-то урвать? Даже если оно на фиг не надо. Нет. Просто со всех сторон, кроме как с запада, Скарпия окружена горами, а перевалов, по которым не кучка контрабандистов, а целая армия может переправиться, всего пять. Парсюки же, как и мы, впрочем, имеют то же устройство армии, что и во времена Парса Старого. Увы, но витязи — скверная замена обученной фаланге, коли ее нельзя зажать с боков. Ни строевой выучки, ни длинных копий они не имеют. Потому-то скарпийцы и могут себе позволить огромный флот и небольшую армию — до недавнего времени к западу от них были лишь защищенные от Парсуды Непролазным хребтом карликовые царства народа ханну. Ну а когда появились асины, чья пехота ничуть не хуже рулиннойской, и быстренько государства ханну к ногтю прижали, Гикамету предпринимать что-то было уже поздно.

— И ваше высочество полагает, что Асиния непременно вторгнется в Парсуду, причем в ближайшие месяцы? — вопросил Латмур Железная Рука.

— На гавань погляди, — посоветовал я. — Много ты там видишь скарпийских судов?

— Последние полгода их действительно стало изрядно меньше, — нахмурился Осе. — Да и соглядатаи морского воеводы доносили о сильном увеличении числа асинов в скарпийских городах.

— Вот так-то, — резюмировал я. — Парсуда в очередной раз переживает упадок, власть царя царей ослабела как никогда, а нынешний сатрап Бантала — полное ничтожество. Ему перед асинско-скарпийским ударом не устоять. Ну а там, боюсь, случится та же история, что и два с половиной столетия назад. Вот только Совет Первейших вместе с армией не отправится, и даже первые неудачи, если они и будут, завоевателей не остановят.

— Так к чему нам поддерживать того, кто проиграет? — Князь Самватини недоуменно воззрился на меня. — Выступив против парсюков, мы приобретем не в пример больше!

— Надолго ли? — обронил Яркун. — Асины если куда-то приходят, то остаются там навсегда.

— Соображаешь, — похвалил я князя.

— Ну а если и совместно с солдатами сатрапа мы не одолеем врага, что тогда? — спросил капитан гвардии.

— Тогда нам конец. — Я пожал плечами. — Можем начинать смазывать маслом задницы — у асинов, я слыхал, весьма распространены такие забавы. Впрочем, ежели останемся с ними один на один, то нас и на сухую могут оприходовать.

В комнате вновь повисло тяжелое молчание.

— Царевич, а не высадится ли противник в Аарте с моря? Флот наш невелик, и со скарпийским ему не тягаться, — спросил наконец Осе.

— Запросто, — ответил я. — Причем еще до вторжения в Парсуду. Потому до его начала надо прикинуться ветошью, держать большую часть солдат близ столицы и побережья, готовить дополнительные войска, а раздрая внутри Ашшории не допускать.

Новая минута молчания была еще более… хм… многотонной.

— Лично меня царевич Лисапет в серьезности положения убедил, — обронил Латмур.

— Меня тоже, — вздохнул Яркун. — Эх, довелось же жить в интересные времена…

— Ну, тогда решено, — кивнул Осе. — Мы принимаем ваше предложение, и вы можете полностью нами располагать, ваше высочество.

Очень хотелось заорать: «Ура! Сработало!» Но я позволил себе лишь одну скупую улыбку.

— Тогда, господа, — я забрал письмо с кондициями, — предлагаю посетить главного министра, а по пути обсудим план экстренных мер.

Я (со скрипом в спине и коленях) поднялся из кресла, и князья тут же последовали моему примеру.

Увидав Тоная Дамурианского, я понял, отчего он в текущей ситуации спокойно предается своим обычным занятиям, вместо того чтобы найти себе «важные и неотложные дела, требующие личного присутствия» вне дворцовых стен. Нечего ему уже бояться. И некого.

Главному министру перевалило за сорок лет.

Когда мы четверо, миновав его обширный секретариат, без стука вошли в министерский кабинет, Тонай подслеповато сощурился, разглядывая незваных гостей, пожевал губами и медленно, очень медленно поднялся.

— Надо ше, а я-то, когда мне долошили, што ты оштановилща прашдновать Громолет-мяшоед, подумал, што дейштвительно принял верное решение, — прошамкал он.

— Это которое? — усмехнулся я.

— А огранишить влашть балбеша, — спокойно ответил Тонай.

— Очень интересно. — Я усмехнулся, отодвинул одно из кресел и по-хозяйски в нем расположился. Князья-командиры встали у меня за спиной. — Продолжай. Очень интересно, чем ты руководствовался, когда страну собирался разодрать.

— Отшего ше рашодрать? — Дамурианский владыка столь же медленно и аккуратно опустился на свое место — простим ему такую дерзость в силу дряхлости. — Шохранить. Времена бешпокойные, не хотелошь, штобы дурак на троне што-то… навертел.

— Времена беспокойные. — Ясен пень, спорить с ним об этом незачем. — Единоначалие нужно. А ты чего пытался устроить? Собрал для управления страной великий сброд…

Я пренебрежительно фыркнул.

— Я-то их окоротил бы. А вот ты — шмошешь? Талантами ты в юношти не блиштал, в ушении в монаштыре не ушердштвовал, вшё шлобу копил да мштительные шамышлы лелеял. Мне докладывали.

— Окоротил бы он… — Скепсис изображать даже не пришлось. — Даже если в это верить, а я чего-то сомневаюсь, то что было бы, коли ты бы вдруг помер? Не мальчик ведь, чай.