Алексей Герасимов - Мерзкий старикашка

А ничего так бабешка, и не скажешь по ней, что столько раз рожала. Чисто по-мужски Зулика можно понять — хороша, зараза, все при ней.

— Здравствуйте и вы, племянники. Племянница, я вижу, что вы в полной мере унаследовали красоту своей матери. — Я взял один из стульев, стоящих у стены, и поставил его напротив царевны.

Уверенно так поставил, аж ножками пристукнул по полу.

— Добрый день, ваше высочество, — нестройным хором ответили дети.

— Ну-ну, «высочество». Можете называть меня дедушкой, возраст как раз соответствует, — рассмеялся я и уселся напротив царевны. — Да и вы, Валисса, можете именовать меня дядюшкой.

— Воздержусь от такой фамильярности, ваше высочество. — Царевна поджала губки еще сильнее. — И вы не ответили на мой вопрос.

— Да? Как это с моей стороны невежливо. — Я устроился поудобнее. — Познакомиться зашел. Другой родни у меня нет, знаете ли, если Скалапета Ливариадийского не считать.

— И отчего же первый визит вы наносите нам, а не ему?

Господи, она что, лимон сожрать успела?

— Да я его завтра и так увижу. На Совете. Когда буду заявлять о своих претензиях на трон.

— Вы! — выдохнула Валисса и подалась вперед так резко, что ее грудь едва не вывалилась из декольте. — Вы прибыли в Аарту лишить моих детей их законного наследства и имеете наглость заявиться сюда?! — Она разгневанно оглянулась на Латмура. — А вы, князь? Что же, вы его поддерживаете?

— А меня, милочка, вся армия поддерживает. Вся. — Последнее слово я произнес с нажимом. — Без исключения.

— Позволю себе в этом усомниться. — Царевна раздраженно фыркнула и вновь села прямо.

— Мне попросить князей Самватини и Коваргини засвидетельствовать мои слова? Могу позвать их. И Михила из Гаги — тоже.

— Его высочество говорит правду, царевна, — подал голос капитан. — Армия с ним, главный министр — тоже.

Спасибо, умница, подыграл.

— Вот как… — проговорила Валисса и устало откинулась на спинку кресла, будто из нее вытащили стержень. — Все отвернулись от моих детей… Чего стоит былая верность? Ничего. Ну что же, Лисапет, радуйтесь и празднуйте — наступил час вашего торжества. — Она саркастически усмехнулась и поглядела на меня. — Что теперь будет с нами? Казните или разошлете по дальним монастырям?

Ну, если насчет тебя, стервы, то мысль очень хорошая. Не решил вот только, что сначала — постриг или шелковый шнурок.

— Вы так говорите, словно я способен обидеть женщину. — Еще как способен, если честно, но лучше оскорбленную невинность разыграть. — Что с вами будет, что с вами будет… Да ничего с вами не сделается! Я вам кто, сказочный царь-упырь, что ли? Ошибаетесь, Валисса, я не сказочный, я существую на самом деле, нравится это кому-то или нет.

Утмир, младший сын Тыкави, тихонько ойкнул и сделал большие глаза. Только после этого я понял, что за фигню умудрился сморозить.

— Кровь я не пью, младенцев не ем, а уж красных девиц похищать в моем возрасте и неприлично как-то. Ничего с тобой не будет. Живи себе спокойно. Хочешь — поезжай в Шехаму, давно пора вернуть княжество под управление законной владелицы, а не хочешь — живи и дальше во дворце, поставь во главе удела управляющего или старого оставь, как знаешь.

— Вы возвращаете мне власть над Шехамой? — растерялась Тыкавина вдова.

— Тьфу, пропасть! Глухая ты, что ли? Возвращаю. Вернее, возвращу, когда стану царем. Это твое приданное, по всем законам оно тебе отходит после смерти мужа вместе со вдовьей долей его владений. — Я покачал головой. — Как дите, честное слово.

— И вы… позволите нам уехать? — с надеждой в голосе произнесла царевна.

— Кому — вам? Сама можешь поступать как знаешь, я тебе это уже сказал. А вот это, по-твоему, кто? — Я указал на Асира и Утмира. — Твои дети?

— Да, это мои сыновья.

— Вот дура-баба, прости Солнце! Ее сыновья… Да шиш там! Это царевичи, наследники престола, они ни тебе, ни мне не принадлежат — только Ашшории. Я помру, так кто править станет-то? Ты вон попрекала меня, я де Асиров трон отбираю… А посадить его сейчас на царство, много он науправляет? Парню немногим более года до совершенных лет, а он до сих пор на женской половине дворца живет. Его дед в те же лета уже на всех государственных совещаниях присутствовал, страной учился управлять, а его вы чему тут учите? Вышивать, что ли?

— Мне нравится вышивать, — негромко буркнул царевич.

— И очень хорошо, что нравится. Очень полезное умение для воина и царя — в походе если что-то подшить, или вот докладывают о неприятностях, а ты сосредоточился на узоре, вышиваешь, вроде бы как не волнуешься да не гневаешься, с чистым, как после медитации, разумом решения принимаешь. Но ведь вышивание — это не единственное, что должен уметь царь. Вот ладошку-то свою дай.

Парень нехотя отклеился от мамкиной юбки и протянул мне руку.

— Ну, как я и думал. Нежная, будто у девушки, и без единого мозоля. Ты саблю или, положим, дырявец хоть раз в руках-то держал? Секирой даже не сражаться, дров хоть нарубить сможешь?

— Я же царевич! — возмутился Асир. — Дело государя — не работать, но управлять державой, а долг подданных — ему подчиняться.

— Это кто же тебе такую фигню-то сказал, а? — ласково спросил я.

— Примас Йожадату, — растерянно ответил Асир.

— Послали же боги в первосвященники такого дятла… — пробормотал я.

Царевич поперхнулся.

— Дедушка Каген, да пребудет он по правую руку от Солнца, не желал подвергать моих братьев хоть малому риску, — подала голос Тинатин. — Потеряв сына, он стал сильно опасаться за их судьбу.

— Старый дурак, похоже, намеревался жить вечно. — Я перевел взгляд на Валиссу. — Царевна, твои сыновья к правлению страной не готовы. Пока не готовы. Придется мне с этим что-то делать.

— Ты… хочешь отнять у меня детей?

— И в мыслях не было, — отрезал я. — Никаких препятствий в том, чтобы видеться с сыновьями, я тебе чинить не собираюсь. Но и охранять, словно наседка яйца, ты Асира с Утмиром до седых волос не сможешь. Парням пора перебираться на мужскую половину и учиться управлять страной. Ты согласна со мной, царевна?

Валисса провела ладонью по волосам младшего сына, сглотнула комок в горле и кивнула.

— Ты объявишь Асира наследником? — спросила она.

— А кого ж еще? Не Скалапета же — он не крови Ежиного Гнезда. В общем, я рад, что мы поняли друг друга. Завтра мальчики переезжают, пускай собираются. И подумай о достойном женихе для дочери, пора бы уже. — Тинатин вздрогнула. — Хотя и не к спеху, конечно. Просто на досуге поразмышляй, потом обсудим с тобой. Есть у меня кое-кто на примете.

Я поднялся, потер поясницу кулаком и, опираясь на посох, пошел к выходу, провожаемый четырьмя парами глаз. У самой двери обернулся.