Александр Купреев - Маг. Школа жизни

Вот в процессе такого осмотра и заметил дыру в стене.

Используя веревку, легко проник в дыру, правда, с серьезным опозданием — небо уже розовело.

Внутри было тихо и тепло. Стоял резковатый, но скорее приятный запах. И тишина.

Ну и что теперь? Шепотом позвал Сильмэ, уверенный, что если она тут — должна услышать. И действительно, недалеко что-то звякнуло.

Подкравшись к клетке, впал в ступор. Внутри вроде дочка, живая, и относительно здоровая. Естественно без оружия и даже без кольчуги. Вот только… какая-то апатичная…

Ощупал запор — тривиальный замок. Просто открыть я не смогу. А если рубануть кинжалом, — мне тут на один удар, — но не разбужу ли я кого из стражи?

Да и спуститься нам вдвоем с такой высоты быстро — не реально. Веревка для этого очень короткая. Но что-то делать нужно.

Решил силовой способ, и когда уже замахнулся своим клинком, собираясь перебить дужку замка, в этот момент получил по голове. Уже падая на землю, видел, как роняю клинок, который падает рядом со мной.

Сознание возвращалось очень медленно. Сначала появился светлый круг, перечеркнутый ровными линиями, голова разламывалась — рук и ног я не чувствовал…

С большим трудом сел — огляделся стальная клетка, во многих местах поржавевшая, изнутри вся покрытая недлинными шипами… в пару миллиметров, не больше… но вот лежать на них голой спиной…. Тут до меня дошло — из одежды только трусы… да еще ошейник против магии.

Да, пришел спасатель называется…

Огляделся — в метрах пяти клетка с Сильмэ. Закрытая! Но рядом с ней валяется мой кинжал без ножен, хоть бы она догадалась им воспользоваться! Но она какая-то вялая и, кстати, тоже в ошейнике!

Наверно с час сидел и ждал. Но никто не появлялся. Впечатление было такое, что мы тут вдвоем.

На мои попытки заговорить — девушка не отвечала… жаль… еслиб она схватила мой нож. У нас появился бы шанс…

Вдруг сзади раздался когда-то знакомый голос Иларии:

— Ну, здравствуй, Алексэй!

— И да, должна извиниться — ты мне не врал, говоря что не Амодей… А я не верила, унижалась перед тобой… — хмыкнула, — Стыдно то как.

— Ну да ничего, сейчас рассчитаюсь, только тебе будет слегка неприятно. Ты же большой мальчик? Ты ведь немножко потерпишь? Или мне лучше начать с твоей…соседки?

— М… — втянула воздух с блаженной улыбкой, — от неё так тянет беспокойством за тебя… что прямо и не знаю с кого из вас начать…

— Да ладно, шучу я так — и мягко улыбнулась мне. Не волнуйся, все будет хорошо. Конечно же, начну с тебя.

А как кончу… я и с ней еще раз поговорю.

— Правда, зайка? Ты ведь никуда не торопишься? — и глянула в сторону дочери. Ту прям, передернуло от ненависти.

— Знаешь, — теперь она повернулась ко мне, — я сначала просто хотела убить тебя. Долго ходила вокруг твоего слабого тельца, примерялась, как получше ударить… и не могла! Да и никто из моих родных тоже не смог. А знаешь почему? — В тебе течет моя кровь… пусть немного, но и это останавливает.

Но ведь все решаемо? Тем более что люди уже давно придумали…одну веселую игру. Они сажали нас, драконов, в эти корзины и просто трясли, собирая выливающуюся драконью кровь, и продавая её потом за неплохие деньги. Кто-то использовал для зелий, кто-то просто как надежный и жестокий яд…

Многие мои соплеменники чуть ли не веками жили и умирали в этих корзинах. Вот я и решила, почему бы и тебе не побывать в шкуре настоящего дракона? И вернуть то, чем я когда-то бездумно поделилась с тобой? А когда в тебе не будет моей крови — у меня не будет проблемы! — и как-то странно мне ухмыльнулась.

— Попрощайся со своей зайкой!

Пока непроизвольно оглядывался на девочку, даже не понял, что произошло: — клетка резко дернулась, а я, не сдержавшись, просто взвыл: — шипы на прутьях прочертили первые царапины на моей коже. А дальше начался какой-то ужас. Моя тюрьма то прыгала, то крутилась — то её мотало. Каждый раз, оставляя на память несколько неопасных царапин.

Сделать я ничего не мог — сначала пытался держаться за прутья, но несколько раз упавшая на мои пальцы клетка, вероятно переломав их мне, полностью разучила за что-то хвататься.

Я не знаю, сколько это продолжалось, может быть, час, может быть десять минут — мое тело превратилось в окровавленный кусок мяса. У меня болело все! И тут пришло счастливое избавление — сознание покинуло меня.

Пришел в себя лежа на каменном полу в луже собственной крови. Ни на одной части тела не осталось ни одного целого клочка кожи. Рядом стояла Илария и не скрывая ненависти смотрела на меня.

— Очнулся? Ты заставил меня ждать! Впрочем, для меня ожидание было приятным!

Вот теперь совсем другое дело, — оглядела меня пристально, — кровь почти не чувствуется, можно и заканчивать… Ой, чуть главное не забыла: — Так вот. Будь ты проклят!

Резко подняла свой меч, размахиваясь для удара и вдруг как-то неестественно замерла и пошатнулась… из её груди на несколько сантиметров высунулся огненный кончик моего кинжала.

Меч звякнув упал у неё за спиной, она потянулась ко мне, как будто хотела задушить меня… и в этот момент с её кисти соскользнула знакомая золотая цепочка, в воздухе обращаясь в пепел. Но это заметил не только я.

За секунду началось преображение: на её коже проступила чешуя, шея стала вытягиваться… она покачнулась…

И тут я увидел её глаза… в них отражалась БЛАГОДАРНОСТЬ мне! Она была счастлива умирая! Потом взгляд замутился и она с грохотом, как столб упала на меня. Торчащий кончик родного лезвия легко распорол мою грудь, и я непроизвольно скосив глаза, смотрел на то, как черная, густая как нефть кровь драконы потекла, растекаясь по мне и впитываясь в меня как в губку.

Обожгло как огнем, показалось, что сердце встало, и я моментально вырубился.

Пришел в себя от боли, которая чуть сразу же не отправила меня обратно в отключку. Она была жуткая, дикая, причем болело все! Я весь представлял собой клубок оголенных нервов.

Резко выкинуло из забытья и тут же погрузило в пучину боли. Казалось, что это невозможно, но болела буквально каждая клеточка моего тела.

Чуть сильнее на общем фоне страдающего организма, отозвалась боль во рту и в пальцах. Как и когда поломал руки, я помнил, а вот что с зубами?

Удаляли молотком и без наркоза, пока я был без сознания? Или просто случайно обломал во время болтания в клетке? А может, и сам их раздавил от невыносимой боли…

С трудом открыл глаза — слёзы, текущие от невыносимой боли, размочили засохшую на ресницах кровь, — немного удивился:

— Я находился в лесу, в самом центре поляны, которую освещало с полсотни горящих факелов! Я сам висел приподнятый над уровнем земли на пару метров. Это пространство окружали столетние деревья, своими кронами теряющиеся в темноте ночи. Медленно повернул голову осматриваясь, очередной раз, скрипнув от боли. Скорее равнодушно отметил — привязан, а может даже и прибит к огромному деревянному кресту, распятый в самой наиклассической манере. Впрочем, даже не удивился этому, — мне было настолько все равно.