Леонид Порохна - Сказка про Ваньку

Он почувствовал, как легко выскользнула она из-под одеяла, шепнул еле слышно:

— Куда?

— Спи, спи. Сейчас я…

Ванька не видел, как перед едва засветлевшим окошком накинула она на тело что-то, выскользнула в дверь. Ванька спал.

Девица стремительно шла по коридору. Дремавший под факелом одинокий стражник вскинулся, вытянулся, преданно глядя в сильное лицо, в котором не было уже ни мягкости, ни нежности. Только сила.

Стражник проводил Девицу глазами, размяк, мечтательно причмокивая, стал пристраиваться, намереваясь подремать еще, прошелся глазами туда-сюда. И показалось ему, что какая-то тень шевельнулась за ближним углом. Вот тут стражник проснулся. Стараясь не шуметь кольчугой, подкрался и бросился за угол.

Чьи-то крепкие руки сгребли его за ворот, встряхнули, как следует, и со всего маху бросили затылком о стену. У стражника глаза вылезли, рот открылся было, но от второго удара закрылся обратно. И глаза закрылись. Размякшее тело аккуратно было засунуто поглубже в угол.

После того тень скользнула по коридору, скрылась. Это был Митрий.

А посреди королевской залы дюжие воины одевали Девицу. На обнаженное тело ложилась рубаха грубая, кольчуга, пояс изукрашенный.

Встала Царь-девица, та да не та. Хороша, да по-другому: воин. В лице — власть, кудри по кольчуге разметались. И склонились перед ней воины.

Отворилась дверь, косматый мужик бросил перед Девицей на колени тонкую фигурку. Девушка, Алена, простоволосая, не проснувшаяся. Заступила ей Девица за спину, перехлестнула Алене шею ремешком, уперлась в затылок коленом.

Молча смотрели воины, как обмякло на полу тело. Девица отшвырнула удавку, вышла стремительно. Стража — следом.

Ванька в это время в постели нежился. Спал — не спал, непонятно. Смотрел, как окошко светлеет, потягивался. А как лежать надоело, натянул штаны и рубаху, пошел в дверь. Улыбаясь по-блажному, миновал одинокий факел, у которого должен был стражник стоять, без помехи добрался до конца коридора, где было единственное здесь окно. Там — двор, на воротах Филька-вор висит. Ванька разулыбался, вылез прямо в окно.

Тихо вокруг было, ни души, ни стражника. Солнце не встало еще, свет неверный, призрачный.

Филька не спал, но подошедшему Ваньке внимания не уделил, только раз взгляд бросил, будто неинтересно ему, а во все глаза смотрел куда-то вбок, поверх Ванькиной головы.

— Висишь? — спросил Ванька.

Не отрываясь, смотрел Филька свое. Ванька продолжал лениво:

— Виси, виси… Я тебе устрою… Виси пока…

Это Фильку заинтересовало. Умные, пакостные глаза обратились к Ваньке то ли с недоумением, то ли с жалостью.

— Ну ты и дурак… — сказал сочувственно.

Ванька хотел ответить, но тут краткая судорога резанула по голове от виска, парень едва не заорал, в глазах потемнело, темными глазами в землю уставился, ничего не понимает.

У Фильки при этом — что странно — мелькнула в глазах зависть и исчезла. Асам вор обратно вбок уставился. Ванька взгляд проследил, охучавшись. Рядом с забором к самым воротам подступала стена, высоко над землей горело окошко. Туда Филька и уставился. Ванька ничего не понял,,да и не хотел понимать, блаженство к нему возвращалось. И хотелось вора поучить.

— Тварь ты пакостная, потрох сучий. Вот ты думаешь, что делаешь?

Филька вздрогнул, но не от речей Ванькиных, а от увиденного. Со странным весельем посмотрел вниз, сказал ехидно:

— He-а… Мне незачем, тебе думать надо. Я и так проживу.

Филька бросил взгляд в окошко, потом — на Ваньку, произнес теперь с удивлением:

— Вот же дубина… Еще и стоит…

Обратно в окошко уставился, да с таким лицом, что Ваньке не по себе сделалось. Что-то там происходило совсем необычное, Ванька шагнул к стене.

— Глянь, полезно будет, — процедил за спиной Филька.

Парень прыгнул, ухватился за наличник, подтянулся.

Посреди тесной комнатки на столе лежал мертвый Король. В головах стояла Девица в железной одежде воина, с окаменевшим лицом, напоминавшим лицо покойника. Пальцы ее медленно двигались по голове Короля oт лба к затылку, и страшное происходило под ними. Вчера еще седой, с высохшей кожей, Король лежал теперь черноволос, морщины разгладились, лицо пополнело, налилось силой. Один кровавый разруб был прежним, вдоль него ползли пальцы, и где они проходили, исчезала кровь, смыкалась кожа, исчезал след удара.

Когда завершили пальцы свой путь, Король открыл глаза, уставился в потолок неживым взглядом.

Ванькины пальцы тут разжались, упал он на землю, огляделся. Свет предутренний неверен, все как ненастоящее, только Филька-вор настоящий, во все глаза внутрь глядит. Прыгнул Ванька обратно, а за окном сошлись в воинственном объятии Король с Девицей, целуются.

Ванька спрыгнул на землю, Филька тоже глаза отвел.

— Ушли, — посмотрел на Ваньку с сочувствием. — За тобой пошли. Сейчас они удивятся, готовься. Будешь с ней силами меряться. Она отмерит…

— Она?

— Она, она. Своих мотыльков никому не дает, сама давит.

В доме закричали, зашумели.

— Тебя потеряли, но не бойся, найдут скоро, — сказал Филька и удивился. — Парень, эй! Чего стоишь? Давить тебя будут! — Филька на воротах заерзал, засуетился. — Ладно, хрен с тобой! Ты меня однажды спас, помогу. Бежать надо! Вставай, дурак, утро!

Ванька очнулся.

— Вон лестница, — погонял Филька. — Быстро беги!

Кинулся Ванька к забору, схватил лестницу и замер, не знает, что делать.

— Сюда тащи!

А в доме шумели все громче.

— Ставь, отцепляй меня! — шипел Филька.

Ванька засомневался, вор торопил:

— Без меня не уйдешь, дурак, убери железы!

Скоро упал он под ворота. Ванька побежал в сторону, остановило его Филькино шипение:

— Лесенку бери, лесенку!

— Да зачем?

— Бери!

С двух сторон вцепились в тяжелую лестницу, побежали вдоль забора. И вовремя, шум докатился до дверей, посыпались на двор стражники.

В густом кустарнике двигались беглецы вверх по склону, в горы. Снизу долетали крики, стражники седлали лошадей.

Скоро выскочили Ванька с Филькой к глубокой расселине, на дне которой ревел горный поток. Побежали над обрывом, разнесенные края которого сближались в одном-единственном месте, там с двух сторон нависали над пропастью каменные глыбы, но расстояние между ними нельзя было перепрыгнуть, далеко. Туда и вел Филька-вор.

С трудом поставили лестницу концом вверх, примерились, чтобы конец попал на другой край. Лестница покачивалась, в любой момент грозя рухнуть в пропасть и утащить за собой беглецов. Но удержали. Конец встал на другую сторону.

— Держи крепче, — скомандовал Филька шепотом.

Ванька вцепился двумя руками, вор осторожно полез по шаткой переправе. Лестница заворачивалась, прогибалась, бродила из стороны в сторону, но выдержала. На твердом месте Филька выпрямился, потягиваясь, по морде разлилось спокойствие.