Илона Эндрюс - На страже мира (ЛП)

— Где мы? — спросила я.

— Это Ганэр — колледж — сказал Джордж. — В моем мире это место лечения.

Женщина прогуливалась среди роз. Она была примерно моего роста. Ее темно-шоколадные волосы были собраны в консервативный, но элегантный пучок. Серое платье облегало фигуру, спадая тяжелыми складками, подол касался камешков на тропинке, когда она шла. Тонкая, как паутинка подходящая серая ткань была задрапирована, образуя ассиметричную оборку на левом плече. Она, казалось, примерно моего возраста, не особо высокой, сильной или очень впечатляющей.

Я взглянула на Джорджа. На мгновение его холодная маска соскользнула, и я увидела глубокую, всепоглощающую тоску в его чертах. Мой отец безраздельно любил маму. К тому же он с подозрением относился к современному миру. Он понимал его, но тот развивался слишком быстро и его опасности казались отцу преувеличенными. Он рассматривал каждую поездку в магазин как неудачную попытку самоубийства, а каждый крупный город, как рассадник головорезов и воров, поджидающих своих жертв. У него и в мыслях никогда не было запретить маме делать то, что она хотела. Но иногда, когда мама собиралась уходить по делам, особенно если ей нужно было ехать в город, он смотрел на нее именно так, словно больше всего на свете хочет обнять ее и держать с собой в безопасности.

Выражение мелькнуло и исчезло с лица Джорджа, но было уже слишком поздно. Я его увидела. Космический арбитр не был безупречным.

Джордж начал спускаться вниз, и я последовала за ним. Когда мы где-то в тридцати футах были от женщины, она остановилась.

— Это достаточно близко.

Джордж остановился.

— Ты меня очень разозлил. — Она говорила с незнакомым, но интеллигентным акцентом. — Я не люблю злиться, Джордж. Я очень усердно работаю, чтобы избежать эмоций. Ты должен уйти.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он.

Она развернулась. Я почти никогда не завидовала женщинам. Если это случалось, то обычно потому, что я отправлялась за покупками. Я стояла в очереди, скучала, и если журнал «Пипл» или какая-нибудь другая газетенка привлекали мое внимание, то я их покупала, потому что чувствовала себя виноватой, если ставила их назад, после того как пролистала. Я смотрела на актрис и моделей за чашечкой чая, и иногда мне хотелось, чтобы мои глаза были больше, а губы полнее. Но актрисы и модели были абстрактными людьми: наполовину реальность, наполовину отретушированное совершенство. Эта женщина была реальной, моего возраста, чуть выше ростом и она была невероятно, потрясающе красива без помощи фотошопа. Ее кожа была светло-золотистого оттенка, идеально полные губы, высокие скулы и глаза, похожие на горький шоколад, под почти черными бровями. Когда вы ее видели, не хотелось отрывать от нее взгляд.

Сейчас она смотрела на Джорджа, судя по изгибу её бровей, Джордж был явно не самым её любимый человек в данный момент.

— Ты не сказал им, — произнесла она. — Ты ужинал с семьей в усадьбе Камаринов. Помогал маленькому Уильяму ловить светлячков в банку, принес подарки девочкам, и вы сидели на балконе, и пили вино с Декланом и твоей сестрой. А спустя неделю ты просто исчез.

— Я оставил записку, — сказал Джордж.

— Записку, в которой написал, что отправляешься на секретное задание за пределами планеты, забираешь с собой Джека и Гастона и вернешься через двадцать лет. Это все, что ты оставил в объяснение. Ты хоть представляешь, как волнуется твоя сестра? Твои племянницы? Племянник? Ты играешь с жизнями людей, как с игрушками, Джордж. Мы все словно шахматные фигуры для тебя. Ты перемещаешь нас по доске по своему желанию. Я могла бы понять, если бы тебе были чужды человеческие эмоции, но ты полностью осознаешь наши чувства. Ты просто решил их игнорировать. Я не могу этого понять. Ты был таким отзывчивым, когда мы были детьми. Теперь же мы совсем ничего для тебя не значим.

— Это часть работы, — произнес он.

Она просто смотрела на него.

— Мне не позволили попрощаться. Записка — все, что я мог сделать.

— Но ты снова здесь. — Она сузила глаза. — Разве ты не говорил, что приняв эту работу, не сможешь вернуться обратно? Ты опять нарушаешь правила?

— Конечно, нарушаю.

— У тебя нет проблем с нарушением правил, когда тебе это удобно. Ты хочешь сказать, что ты не мог найти какой-нибудь способ, чтобы смягчить этот удар для собственной семьи?

— Я эгоистичный ублюдок, — сказал Джордж. — Я не люблю боль расставаний, поэтому я её избежал.

Девушка вздохнула.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужна твоя помощь.

— Ты меня уже спрашивал. Тогда ответ был нет. И до сих пор нет. Я не собираюсь участвовать в твоем безумном приключении. Здесь мой дом.

Джордж провел большим пальцем по трости. В воздухе возникло изображение Руаха. Мы наблюдали, как он, вращая мечами, режет пули на лету. Женщина склонила голову набок, постукивая пальцем по нижней губе. Запись остановилась и отрокар замер на середине удара, грациозный как танцор.

— Миленько, — сказала она. — Он хорош.

— Он лучше тебя? — спросил Джордж.

Она задумалась над застывшим изображением.

— Я не знаю.

— Не хочешь это выяснить?

Хищная искорка блеснула в ее глазах и погасла.

— Нет.

— Идем со мной, — попросил Джордж. — Пожалуйста.

— Джордж, я работала много лет, чтобы избавиться от того, чем сделал меня мир за пределами этих стен. Там я чудовище. Я убийца. Нет, мое место здесь.

Он покачал головой.

— Ларк…

— Меня зовут Софи, — поправила она.

— Что ты здесь нашла? Это? — Он повернулся, развел руками указывая на цветы.

— Здесь я не монстр. — Она подняла голову. — Здесь я никого не убиваю. Здесь я в покое.

— Твой покой — ложь.

Она пристально смотрела на него, у меня появилось желание отойти.

— Ты не имеешь права указывать мне, как мне жить мою жизнь. Не дергай меня. Оставь меня в покое, Джордж. Я хочу умиротворения!

— Ты не создана для умиротворения. Мы, человеческие существа призваны жить полной жизнью. Мы предназначены, чтобы испытать все — грусть, разочарование, злость, доброту, радость, любовь. Мы предназначены, чтобы себя проверять. Это больно и страшно, но это то, что делает нас живыми. Ты прячешься здесь от жизни. Это не умиротворение. Это медленное, преднамеренное самоубийство.

Он замахнулся и воткнул свой посох в дорожку. Вспыхнули изображения: огромная, клубящаяся туманность, космические корабли, планеты, древние руины, странные здания, страшных и прекрасных существа… они закружились вокруг нас, красочные, яркие, колоритные… Софи смотрела на них и звезды отражались в ее глазах.

— Посмотри на это! Голос Джорджа дрожал от едва сдерживаемого трепета. — Посмотри на это! Разве ты не хочешь испытать это? Разве ты не хочешь быть смелой? Ты не нежный цветок, который проводит всю жизнь в теплице. Ты лесной пожар, Ларк. Лесной пожар.