Олег Авраменко - Жертвы Источника

— Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.

— Нет, это не вся правда. Еще болезненнее Бренда переносила само свое замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней; она была очень плоха — тени под глазами, опустошенный взгляд, изможденное лицо, какая-то вялость, апатия. А с Брендоном вообще черт-те что творилось. Тогда он сильно запил, пригоршнями ел таблетки — и не только транквилизаторы, но и барбитураты, нейролептики, антидепрессанты и всю прочую гадость. И если говорить по правде, то только после смерти мужа Бренда понемногу начала приходить в себя, но так и не стала прежней беззаботной девчонкой.

Какое-то время я переваривал услышанное. То, что рассказал Дионис, совсем не соответствовало версии Брендона о романтической любви, которая так трагически оборвалась в результате нелепой авиакатастрофы. Самые разные мысли путались в моей голове, извиваясь, как змеи, кусаясь и жаля друг дружку.

— Ничего не понимаю! — наконец вымолвил я.

— Я тоже не понимаю, — признался Дионис. — Впрочем, у меня есть одна версия, согласно которой муж Бренды был сексуальным извращенцем, но она так безумно любила его, что не могла бросить.

— Это не похоже на Бренду, — покачал я головой.

— Вот именно. Она всегда была здравомыслящей девочкой, очень волевой и решительной. — Тут Дионис хмыкнул. — Но, с другой стороны, женщины парадоксальные существа, не зря поэты так много говорят об их загадочной душе. А Бренда, согласись, по части парадоксальности может дать сто очков вперед любой другой женщине. Чего только стоит ее иррациональное увлечение модными, к тому же крикливыми нарядами. Кстати, ее одежды не сильно шокируют твоих новых соотечественников?

Я невольно улыбнулся.

— Понемногу шокируют, но не очень. Бренда обещала мне вести себя паинькой и пока что держит слово. Правда, мы лишь только приехали в Авалон, и судить, что будет дальше, трудно, однако похоже, что Бренда намерена действовать, хоть и решительно, но осторожно, эволюционным путем. — (Я хотел было добавить, что сестра активно внедряет новые веяния моды через Дейрдру и Дану, но затем передумал, опасаясь дать Дионису повод для расспросов о Дейрдре. В моем теперешнем взвинченном состоянии это было чревато тем, что я вполне мог поплакаться ему в жилетку, сетуя на свою горькую судьбу). — Так сколько времени тебе понадобится, чтобы закончить вербовку?

— Максимум месяц. Теперь я более или менее свободен и смогу действовать активнее. Ты не против, если я посоветуюсь с дедом?

— Нет проблем. Я сам хотел обратиться к нему, но затем подумал, что негоже взваливать на него свои заботы.

— А зря. Ведь речь идет об основании Дома, и помощь Януса в отборе кандидатур была бы нам очень кстати. У него безошибочное чутье на людей.

— Хорошо, — кивнул я. — Принимаю твои доводы. — Последнее слово я произнес зевая.

Уже во второй раз за время нашего разговора Дионис усмехнулся.

— Вижу, твоя бессонница проходит. Ступай-ка отдохни, кузен. Впереди у тебя хлопотный день.

— Так я и сделаю, — сказал я. — Доброй тебе сиесты, Дионис.

— А тебе спокойной ночи, Артур.

Фигура Диониса растворилась в тумане. Я немного задержался у зеркала, чтобы посмотреть, вправду ли у меня воспаленные глаза, но когда туман расступился, я с удивлением увидел в зеркале не собственное отражение, а Брендона — в одних трусах, со всклоченными волосами, заспанным лицом и сердитым взглядом.

Сначала я несколько раз моргнул, убеждаясь, что это не галлюцинация. Но нет, Брендон был реален, к тому же зол.

— Привет, братец, — сказал я. — Тебе тоже не спится?

— Меня разбудил Морган, черт бы его побрал! — раздраженно ответил Брендон. — Он то ли рехнулся, то ли что-то задумал.

— А в чем дело?

— Он просил уступить ему место Отворяющего на завтрашней церемонии.

— Ага… И под каким соусом он преподнес свою просьбу?

— Его аргументы были неубедительны. Он нес какую-то чушь о престиже, о положении при дворе. Дескать, мне это ни к чему, все равно я твой брат, а он отставной регент и теряет свой былой авторитет.

— Глупости! — сказал я. — Ведь он знает, что завтра я назначу его первым министром королевства.

— Вот то-то же. Так я ему и ответил, но он продолжал настаивать, чуть ли не умолять, и я вынужден был послать его к черту. Даже не к черту, а кое-куда подальше. Это же надо — заявиться среди ночи и начать ломиться в чужую спальню! Определенно, у него крыша поехала.

Я задумчиво покачал головой.

— Пожалуй, нет. Он в своем уме. Часа два назад Морган ушел от меня вполне нормальный. Мы с ним болтали о пустяках, и теперь я припоминаю, что ненавязчиво, как бы между прочим, он расспрашивал меня о функционировании камней. Боюсь, он что-то замышляет.

— Пробраться в Безвременье?

— Похоже на то. Особо Моргана интересовал характер связи Знака Мудрости со Знаком Силы в момент активирования контуров. Если эту связь предельно усилить, образно говоря, «зацепиться» Знаком Мудрости за Знак Силы, то… Нет, сейчас я туго соображаю. Мне нужно выспаться.

— Ты так и не спал?

— Нет.

— Это плохо. Скоро твоя свадьба и коронация, а глазищи у тебя еще те.

— Не беда. Я смотаюсь в Безвременье и там хорошенько отдохну. А что касается Моргана… В общем, когда проснется Бренда…

— Я не сплю, Артур, — будто из-за спины Брендона раздался немного приглушенный голос сестры. — Разговаривая с Морганом, брат так злился, что разбудил меня.

— Где ты?

— Не беспокойся, я в своей спальне. — Изображение в зеркале поплыло, смазалось, и вместо Брендона появилась Бренда в короткой полупрозрачной ночной рубашке. Она отступила в сторону и указала на разобранную постель. — Как видишь.

— Извини, сестричка, — смущенно пробормотал я. — Честное слово, я ничего такого не подумал. Просто мне было странно услышать вас обоих через одно зеркало.

— Это все наша связь, — отозвался Брендон; теперь уже его голос звучал на заднем плане. — Ну, ладно. Я пошел спать, а вы разбирайтесь, что делать с Морганом. Пока.

— Пока, — сказали мы с Брендой.

После короткой паузы сестра произнесла:

— Брендон отключился. Ты знаешь, он чуть не подрался с Морганом.

— Почему?

Бренда застенчиво улыбнулась.

— Ему снилась Дана, а Морган некстати вмешался.

— Ага, понятно… Так стало быть, вы видите одни и те же сны?

— Иногда. Когда снится что-нибудь приятное… либо гадостное.

Я набрался смелости и спросил:

— А твое замужество было каким сном — приятным или кошмарным? С какой это стати Брендон пьянствовал и накачивался психотропными средствами?

Бренда закусила губу; из груди ее вырвался тихий стон.

— Артур, давай поговорим об этом в другой раз.