Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

Садрин проверила стрелы и пригнулась к седлу. Граф Эдвард ответил вместо неё:

— Разве её удержишь, господа, — заулыбался граф, любуясь своим чадом. — Дочь прекрасно стреляет из лука. Однажды я упражнялся в стрельбе. Моя малышка попросила лук и чуть было не подстрелила старого вояку, а ныне нашего садовника Криса. Бедняга испугался быть убитым Сандрин в следующий раз и поторопился научить её стрелять метко.

Лорды и рыцари засмеялись на шутку графа. Сандрин поспешила обогнать всех и выехать на лесную поляну. Собаки, напав на след оленя, рвали поводки и тащили за собой псарей. Всадники прекратили всякие разговоры и пришпорили коней.

Начался гон. Большерогий олень бежал быстро, легко вскинув голову с короной рогов. Лесной красавец, гонимый собаками и загонщиками, выскочил навстречу охотникам. Несколько стрел просвистело мимо его рогатой короны. Олень рванулся вдоль леса. Охотники бросились нагонять добычу.

— Прижимай оленя к реке! — заорал на егерей граф и пришпорил Грома.

Граф Пурлен Самандж хлопнулся с коня в кусты. Артур старался нагнать оленя, но лошадь не слушалась его, а потом и вовсе остановилась. Граф Эдвард сократил путь через овраг. Толсяк Элмар плелся позади всех, не отрываясь от поглощения колбасы.

— Охота, не моё призвание, — заявил он друзьям. Тройной сальный подбородок колыхался под живо ходившей, всепоглощающей челюстью.

Таракат охотился с удовольствием: вид крови и смерти вызывал в нем будоражащее нервы приятное ощущение. Скольких герцог убил просто ради этого удовольствия, от скуки в пасмурные дни, наполненные ливнями и тоской!

Герцог легко перегнал Слизняка Папера и угрюмого Висельника Расти. Вот только девица в берете никак не хотела уступать ему. Она гнала рыжую лошадь во всю прыть, поглядывала изредка на соперников через плечо. Таракату никак не удавалась её обогнать. Он с досадой подметил, что не так проворен, как эта неугомонная девица. Они вдвоём выскочили вслед за оленем на луг, остальные загонщики сильно отставали от них. Тараката не хотел уступать девчонке. Он — будущий король и не собирается поддаваться никому! Они скакали рядом, стремя в стремя, их лошади чуть не соприкоснулись боками. Девушка в берете глянула на Радвира, сдвинула тёмные дугообразные брови, дико крикнула и пришпорила кобылу. Таракат тоже сильно стукнул пятками коня под брюхо. Они недолго шли вровень. Берет Сандрин сорвало ветром, и светлые волосы колыхались на ветру, словно знамя, поднятое над полем битвы. Девчонка рванула вперёд, перегнала герцога, почти догнала оленя, но нападать передумала, осадила кобылу, развернулась и исчезла, словно приведение, оставив след из синей дымки. Сандрин лишь хотела обогнать герцога, добыча её не интересовала. Герцог Радвир не отставал от зверя ни на минуту. Он достал из-за пояса длинный охотничий кинжал, нагнал оленя, прыгнул ему на спину, свалив с ног своим немалого размера телом, и нанёс смертельный, точный удар в шею. Олень лишь дрогнул и испустил дух, заломив назад голову. Радвир с удовольствием почувствовал, как последний вздох вырвался из оленьей груди. Он осмотрелся в надежде, что юная леди Сандрин наблюдает, как он умело забил оленя. Но девчонки нигде не было видно.

— Проклятье! — выругался он про себя, вытирая кровь с кинжала о штанину.

Остальные всадники вскоре нагнали его и окружили со всех сторон.

— Хор-р-оший у-д-дар, — процедил, заикаясь всё время, молчаливый Висельник Расти Морган.

Радвир с удовольствием прижёг бы этому заике язык, чтобы тот не мучал своим мычанием слух людей. Радостный и распалённый от азарта, он сел на коня, догнал графа и поравнялся с ним. Егеря принялись привязывать оленя к перекладине из ветви дерева, чтобы перетащить к месту пикника.

Лошади шли ровной рысцой. Граф Эдвар отправился к лугу рядом с рекой Илга проверить, всё ли готово для пикника. Пажи, оруженосцы, слуги разводили костры, разогревали жаровни, палатки были уже установлены, как и навесы для трапезы на случай дождя. Мужчины умчалась нагонять следующий трофей. Кареты с дамами расположились на берегу неширокой Илги. Эдвард спешился и, держа Грома под уздцы, ходил между кострами, проверяя всё ли в порядке. Таракат решил, что лучшего момента для разговора ему не найти и, нагнав графа, тоже спешился и пошёл вслед за ним.

— Позвольте поговорить с вами наедине, Ваше сиятельство, — сказал он графу, надеясь на понимание. Эдвард остановился. — Вы знаете, каким был мой отец?

Граф смахнул жёлтый лист, упавший ему на плечо и посмотрел на герцога.

— Да, Его Величество король Харви был рассудительным правителем.

— И женщин любил — дух вон! — добавил Таракат.

Граф Эдвард погладил белую бархатную шею Грома:

— Вы тоже, герцог, не уступаете отцу, — напомнил он. — Кто из нас этим не грешит? Рассудительности и мудрости в нём тоже было в достатке. Идеальных людей, особенно правителей, не бывает.

— Да, вот только рассудительность отца досталась по наследству мне, а всё остальное — братцу Коулу. Он только и делает, что плодит бастардов и забавляется с фрейлинами.

Граф, видимо, понял, куда клонит герцог Таракат.

Он вздохнул, то ли соглашаясь, то ли нет:

— Такова жизнь, Ваша светлость! Все слабы, все ведомы.

Радвир тоже поглаживал морду своего коня. Крупный конь на фоне рослого герцога смотрелся словно большая собака или пони.

— Я, старший сын короля, и по традиции должен править Левсонией!

Граф сдвинул брови, делая вид, что прислушивается к лаю собак и звукам охотничьих рожков.

— Да, пожалуй, оно так. Но ваш отец решил иначе. И вообще, к чему вы клоните, Ваша светлость?

— Я ищу вашей поддержки, — Радвир выбирал выражения, дабы не выдать свою кампанию по захвату трона раньше положенного срока. — Вы держатель огромного графства, армии, сюзерен многих рыцарских родов, к вам прислушиваются…

Граф Эдвард смерил Радвира взглядом:

— Глупо махать мечом после драки! Король Коул вполне меня устраивает.

Таракат резко рванул узду вниз. Конь заржал и дёрнул головой.

— Вот как?! — возмутился герцог.

— Да, король не трогает меня, не трогает мои земли и, похоже, даже забыл о моём существовании, исправно получая оговорённые налоги. Разве можно мечтать о большем?

— Нужно мечтать, граф! Не хотите ли напомнить о себе и своём не последнем значении для государства, как в старые добрые времена напомнил ваш прадед десятому Левсонскому королю Армину Четвёртому? — вставил Таракат. — Я помогу вам, а вы поможете мне.

Граф посмотрел на Тараката и усмехнулся. Со временем он стал старше, но не глупее:

— Нет, Ваша светлость, мой прадед слыл самоуверенным болваном, да и союзники у него были посильнее, чем у меня. Король не желает войн и распрей. Своим главным оружием он выбрал переговоры и дипломатию. Это меня вполне устраивает. Пустое ломание мечей уходит в прошлое. Мои солдаты не желают проливать кровь ради чьей-то забавы или каприза. Они обзавелись семьями, как и я, осели на своей земле и вполне счастливы.