Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

— Так, об одной лесной хитрой зверушке! — огрызнулась на него девушка и двинула демона кулаком, приказывая склониться к ногам Нико. Потом она лихо вскочила на плечи второго демона, который покорно ползал за ней следом, крепко обхватила ногами спину твари. Демон закрутился, пытаясь высвободиться. Мэгги ухватилась за шерсть демона. Гнев переполнял её до крайней степени, толкал на риск, а перед глазами всё ещё стояло лицо мальчишки из прошлого. Нет, она должна уничтожить его, чтобы забыть навсегда!

Волшебница грозно прокричала:

— Полетели!

Демон взмыл в воздух с волшебницей на спине. Нико, раскрыв рот, глядел на их быстрый полет. Демон, которого ему нужно было оседлать, зарычал, щёлкнул жадно зубами.

— Сожрать меня хочешь? Подавишься! — отмахнулся от него Нико, провожая взглядом волшебницу, летевшую верхом на демоне.

Искалеченных люди лежали на лавках, столах и прямо на полу каминного зала. Крепкий запах алхимических эликсиров и мочи пропитал стены, шпалеры и даже робу алхимика Мишеля Горозная. Раздавались стоны, крики, шёпот, хрипы, молитвы. Проклятья и бранные слова сыпались на головы врагов, иногда доставалось и Мишелю Горознаю. Полуэльф носился по залу и осипшим голосом отдавал распоряжения помощникам, зашивал и промывал раны, извлекал стрелы из тел и конечностей, собирал по частям раздробленные кости, сращивая их с помощью волшебной Силы. Если кто-то умирал, не смотря на всё приложенные Мишелем старания и силы, громко ругался на эльфийском, кусал до крови губы, читал короткую молитву богине Сцине, потом, шатаясь от усталости на длинных ногах, бежал на помощь к следующему раненому человеку. Леди Анна Кордейн, переодевшись в самое простое платье, всюду следовала за учителем. На практике обучалась лекарской науке. Лицо её то и дело покрывалось испариной от страха. За один день девице пришлось повидать столько, сколько она не видывала никогда в жизни. Если раньше юная графиня ловко вышивала узоры на шёлке и читала книги о любви, то теперь так же ловко зашивала шёлковой нитью раны и изучала алхимические приёмы алхимика Горозная. От вида умирающих, мертвых, искалеченных людей у Анны иногда темнело в глазах и подкатывал к горлу ком. Заметив это, Мишель не раз приводил ученицу в чувство. Подносил к её носу нюхательную соль в кругленькой берестяной шкатулке, которую всегда носил в кармане робы. Едкий запах соли, перебивая все иные запахи, ударял в нос, пробирая до слёз. Оседавшая на пол Анна вдруг вздрагивала, кашляла и приходила в себя.

— Держись, дорогая Ани, нет времени на слабость и страхи! — подбадривал Горознай ученицу.

Слова «Дорогая Ани!» действовали на старшую дочь графа лучше едкой нюхательной соли. Анна преодолевала страх, слабость, усталость, унимала дрожь в руках, принималась за дело целителя. Уже к вечеру девушка легко заживляла неглубокие раны, глубокие зашивала и знала, какой эликсир необходим в том или ином случае. Она с тревогой наблюдала за слабеющим на её глазах алхимиком.

Рана от стрелы на лице Мишеля время от времени вскрывалась и начинала кровоточить. Мишель пальцами соединял её края, стиснув зубы, прижимал к ней мокрый от крови платок. Алая кровь струилась по щеке Горозная и капала на ворот рубахи.

— Наложить повязку… освободить стол… Эй, не стой, некогда рассусоливать, помоги перевернуть вон того человека… Будем резать! — кричал он на своих новых помощников, которыми были двое подростков и женщина. Один из помощников, упитанный нерасторопный сын мясника и так привык к виду крови. Второй — сын крестьянина, напротив, очень живой, худощавый и жилистый. Тот тоже не боялся ни крови, ни запахов. Все остальные помощники, опытные в деле лечения и выхаживания больных, уже были заняты и едва держались на ногах. А раненые всё не заканчивались…

Звучание голоса алхимика становилось всё тише и слабее. Вскоре Мишель замолчал и тяжело осел на стул. Анна поднесла к его губам ложечку с розово-беловатой жидкостью.

— Эликсир Забвение, — определил по запаху алхимик и отвернул голову. — Нет, нет, Ани, я ещё не так плох…

— Не спорь, учитель, пей, — настояла леди Анна.

Мишель выпил эликсир с ложечки и поморщился. Потом прикрыл глаза и опёрся на мягкую спинку стула. Кровь из раны на лице капала прямо на воротник рубахи. Анна принялась зашивать рану на его скуле. Рана оказалась настолько глубокой, что исцелить её волшебством у Мишеля не получалось. Да и на себе раны излечивать сложнее.

— Вот увидите, мэтр, и следа не останется. Вы хорошо меня научили, — приободряла леди Анна.

— Из тебя получится прекрасная целительница, милая Ани, — прошептал чуть слышно алхимик, вырываясь из полудрёмы.

Анна нависла над его немного онемевшим лицом:

— Не дёргайтесь, Мишель, иначе я сделаю вам несколько лишних дырок, — синие глаза Ани хладнокровно смотрели на рану Горозная. Анна любила рукодельничать и этот навык теперь очень ей пригодился.

Мишель впал в некое подобие транса. Он сидел на стуле словно истукан. Взгляд его сделался бессмысленным и пустым. В памяти неслись туманные картины прошлого. Неожиданно он схватил Анну за руку. Девушка выронила иглу и ахнула.

— Мэгги! — прокричал он и вскочил на ноги. — Мэгги!!!

— Учитель, учитель, — окликнула его Анна и усадила обратно на стул. — Что происходит? Вам больно? Кто эта Мэгги?

Мишель пришёл в себя, осмотрелся по сторонам, с трудом вспоминая, где находится. В этот момент ему показалось, что он спал и всё происходящее ему лишь померещилось. Но почувствовав сгустившуюся духоту и запах нюхательной соли, которую ему поднесла под нос Анна, понял, что это всё жестокая и грубая реальность.

— Ну же, учитель, придите в себя! — теребила ученица мастера за плечо, пытаясь привести в чувство.

Горознай встрепенулся, схватился за щеку, произнёс несколько проклятий и встал на ноги. На лице остался заштопанный шёлковой ниткой шрам.

— Ничего страшного шрам заживёт и следа не останется. Мэгги… никто, это все красавка в эликсире Забвения. На меня она действует немного иначе, чем на людей, — учитель отвернулся от Анны, пытаясь скрыть эмоции. — На сегодня с тебя хватит страха, моя дорогая, иди отдыхай.

— Отдыхать, — расстроилась Анна, — а как же оставшиеся раненые?

— Я позабочусь о них сам.

Мальчишки-помощники, услышав это, с завистью посмотрели на юную леди Анну. Они наверняка мечтали об отдыхе. Ученица не торопилась уходить, стояла, переминалась с ноги на ногу:

— Мэтр, думаю это вам надо отдохнуть!

— Не время. Помощь требуется людям сейчас, в эту минуту. Кстати, почти все осмотрены, пара операций — и закончим… на сегодня.

Алхимик громко вдохнул, достал из самого крайнего кармана своего алхимического пояса маленькую баночку с тёмно-зелёной жидкостью и выпил немного. Рецепт этой придающей силу Трутовой настойки пользовался среди алхимиков дурной славой. Изготавливали её из сбора редких трутовых грибов, некоторые из коих являлись крайне богаты ядовитыми токсинами. Небольшие дозы токсинов заставляли организм работать на крайнем пределе, постепенно отравляя его, но высвобождая всю энергию без остатка. Разум становился яснее, усталость пропадала на несколько часов, волшебная энергия становилась концентрированной, словно хороший жирный бульон из копули. Главное — выпить вовремя противоядие.