Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

— Ведь с нами Имхотеп, — решил добить меня Бобел. — Он сможет её вылечить. Она снова станет человеком. Как я.

Однако я помнил, что его самого Имхотеп привёл в порядок далеко не сразу, а до момента, когда Бобел стал вести себя по-человечески, прошёл почти год.

Подойдя к пленнице, я присел возле неё на корточки. Она попыталась отодвинуться, вжалась в ствол дерева и зашипела как придавленная рогаткой гадюка.

Не обращая внимания на недружелюбный приём, я взял почку из приготовленной Бобелом горки, очистил от кожуры и протянул девчонке, надеясь, что сумею вовремя отдёрнуть руку, если ей вздумается меня укусить. Она, недоверчиво глядя на меня исподлобья, завозила ногами по земле, пытаясь отодвинуться ещё дальше, а когда не вышло, испуганно заскулила, завертев головой в поисках пути для бегства. Не желая слишком сильно её пугать, я не спеша съел почку сам, причмокивая от удовольствия, потом очистил ещё одну и снова протянул ей. Ноздри девушки нервно задёргались, ловя запах знакомой пищи, а также и мой. То, что я не набросился на неё сразу с намерением сожрать, несколько её успокоило, и наконец она потянулась вперёд чтобы взять почку — не руками, а ртом. Несколько нерешительных попыток, следом быстрый звериный выпад — и вот она уже впилась в злосчастную почку зубами, выдернула её у меня из пальцев и торопливо проглотила, почти не разжевав, урча и давясь.

— Контакт можно считать установленным, — бодро сказал за моей спиной Ждан.

— Что скажешь? — оглянулся я к нему.

Обижать Бобела прямым отказом не хотелось, но я не мог не думать обо всех трудностях похода совместно с привязанной сейчас к дереву дикой глупышкой. Оставалось рассчитывать на благоразумие Тотигая и Орекса, которые могли проголосовать против. На Генкино благоразумие полагаться не приходилось, но обойти его я не мог, раз уж ранее мы его самого приняли в отряд.

— Конечно, нужно её забрать отсюда! — выдал он ожидаемый ответ. — Нельзя её бросать в таком состоянии!

— Балбес, — устало сказал я. — А тащить её неизвестно куда в таком состоянии можно? Тотигай, твоё слово.

Но Тотигай только фыркнул и отвернулся. Огорчать Бобела он тоже не желал, и мудро решил свалить всю ответственность на меня. Орекс ни фыркать, ни отворачиваться не стал. Он весело посмотрел мне в глаза, тряхнул косичками и пожал плечами — поступай как знаешь. Тоже мне, друзья… Не задумываясь кинутся на дракона или сотню ибогалов, а вот когда человек попадает в действительно серьёзную переделку, помощи от них не дождёшься. Имхотепа с нами не было, да и будь он, я уже знал, что скажет этот хитромудрый старикашка. Примерно следующее: «Она должна была попасть к яйцеголовым. Почему ты не хочешь позволить ей попасть к яйцеголовым, Элф?» — и не помянет ни Генку, ни двух додхарских предателей, всегда готовых бросить меня на произвол судьбы перед необходимостью ответственного шага. И вообще, что прикажете делать, если в то время, когда тебя целой толпой толкают на этот шаг, одичавшая девчонка-несмышлёныш тычется тебе носом в пальцы, сообразив, что отчищенные почки вкуснее, чем вместе с кожурой?

Я повернулся к ней и стал показывать, как нужно чистить. Две штуки очистил сам, третью сунул ей в ладони. Она ещё вздрагивала, когда я касался её рук, но больше не шипела.

— Чтоб вам всем провалиться, — сказал я через плечо. — Ладно, берём её, но после не жалуйтесь.

— Творящий дела милосердия войдёт… — начал было Тотигай, но я рыкнул в его сторону не хуже чем кербер в период Брачных боёв, и он умолк, на всякий случай спрятавшись за спиной Бобела.

Конечно, как только мы закрыли совещание, тут же появился Имхотеп. Не удивился бы, узнав, что он прятался за деревом и дожидался, пока я влипну в эту историю.

Орекс поднял было арбалет, но тут же опустил его и почтительно поклонился. Причём вдвое ниже, чем перед Собранием свободных князей Херекуша, где мы однажды вместе с ним оказались.

— Да приветствует тебя Предвечный Нук, доблестный Орекс, — сказал Имхотеп.

— Да приветствует он и тебя, достопочтенный Имхотеп, — ответил нукуман.

— Тебе предстоит почётная работа, воин Бога, — не скрывая злорадства сказал я Орексу. — Нашу новую спутницу нужно одеть, потому что тряпьё, которое на ней ещё есть, свалится с неё прежде, чем она выучится ходить на двух ногах. В половине дня пути отсюда, возле ибогальского корабля недавно умер трофейщик, добывший в городе обувь и вещи как раз нужного размера. Найди свою лошадь и привези шмотки сюда. Тотигай тебя с удовольствием проводит. Правда, Тотигай?

Кербер в ответ громко засопел.

— Бобел закоптит мясо, — продолжал распоряжаться я. А что? Наибольшая ответственность предполагает наивысшие полномочия, как было написано в одной из прочитанных мною книжек. — Ждан отправится в лес за растительным пропитанием для всего отряда… Молчи, Генка! Своё последнее желание ты уже высказал — только что. Если я когда-нибудь задумаю тебя убить, то даже сигарету выкурить перед смертью не позволю. Сдери шкуру с убитого бормотуна и накинь на плечи. Пока она свежая, никакой другой бормотун к тебе и на выстрел не подлетит. А девчонку я перепоручаю твоим заботам, Имхотеп. Лучше никто не справится.

— А ты? — спросил Тотигай. — Про себя забыл. Никогда не стоит забывать про себя.

— Разумно, — сказал я, забирая у Имхотепа Книгу. — Я буду занят больше всех. Требуется наладить общение с этой вот штукой.

Соорудив себе постель из травы неподалёку от привязанного к дереву нового члена команды, я положил Книгу под голову, завернув её в своё одеяло. Имхотеп улыбнулся мне уголком рта и одобрительно кивнул.

— Думай, Элф. Просто думай. Это непривычное занятие для человека из Нового мира, озабоченного лишь выживанием и добычей пищи. Но ты всегда думал гораздо больше, и зачастую думал правильнее, чем многие люди на старой Земле.

Как я ни старался выглядеть лентяем на фоне всеобщей занятости, проваляться до самой ночи у меня не получилось. К вечеру вернулись Тотигай с Орексом. Свежих следов поблизости от ибогальского корабля они не видели, и одежду, оставленную нами возле трупа, никто не забрал. Но девчонку следовало сперва помыть, а помыть невменяемого человека в Бродяжьем лесу — это сложная операция. Имхотеп долго пел над своей новой пациенткой песенки, жёг вокруг щепки, сказав под конец, что её теперь зовут Коу (последняя буква нукуманского алфавита), и будет лучше, если омовением, как он выразился, займусь я. Ну конечно, кому ж ещё…

Орекс засел со своим арбалетом в ветвях дерева над заводью ближайшего к стоянке озера, готовый пустить стрелу в любую хищную водоплавающую тварь, которой вздумается поужинать мной и Коу. Генка с разрядником стерёг сухопутные подступы, а мы залезли в воду. Девушка после обработки, учинённой Имхотепом, выглядела уже не диким зверьком, а глупым беспомощным ребёнком, очень давно убежавшим из дому. Она позволила себя раздеть, послушно поднимала руки, поворачивалась, но никак не хотела бросать на берегу своё тряпьё, когда мы покончили с помывкой. Пришлось его отобрать и закинуть подальше в озеро, поскольку в нём было полно лесных вшей. Коу едва не прыгнула следом и потом обиженно хныкала всю дорогу в лагерь.