Светлана Середа - Эртан (дилогия)

В глазах Дана что-то дрогнуло. Я еще не убедила его до конца, но он уже усомнился в том, что знает меня достаточно хорошо.

– Но… почему – принц? Поверьте мне, Юлия, королевские покои для вас хуже тюрьмы. Вы не сможете так жить.

Ох… прямо в больное место. Я с трудом сохранила самообладание. Главная проблема этого разговора – и ситуации в целом – заключалась в том, что правда была на стороне Дана. Я бы и сама придумала себе сотню аргументов против этой свадьбы и только один – за. Единственный, который я не могла озвучить. Но даже если бы принц не предупредил о необходимости молчать, я бы не заикнулась о нашем договоре: с Дана вполне станется тут же отправиться к королю и потребовать восстановить статус кво. Мы же не будем устраивать гонку самопожертвования, правда?

Похоже, пора пускать в бой тяжелую артиллерию.

– Я люблю его, – черт, переигрываю . – Ну ладно, пусть не люблю, но он мне правда нравится. И кроме того, – я потупила глаза в притворном смущении, – я жду от него ребенка.

Получилось вполне натурально – я даже залилась краской (еще бы! Не каждый день мне приходится врать такое ). Зато должно подействовать безотказно: аборты на территории Союзных Королевств запрещены, а кто женится на девушке, беременной от другого?

Я подняла глаза на Дана, ожидая увидеть на его лице ужас. Или сочувствие. Или брезгливость. Или как тут у них принято реагировать на подобные новости? Он едва заметно улыбался.

– Убедительно.

– Что значит – «убедительно»? Вы мне не верите?

– Еще три дня назад вы не были беременны. Я спрашивал у магистра.

– Что?! – кровь снова бросилась мне в лицо, на сей раз – от ярости. В этом проклятом дворце вообще хоть что-нибудь можно сохранить в тайне?! – Вы не имели права!

Но злость схлынула почти моментально. Какая разница? Когда я выйду замуж за крон-принца, моя беременность – не важно, реальная, мнимая или потенциальная – будет живо обсуждаться в любой таверне. Я едва не застонала от отчаяния. Господи, как меня угораздило во все это вляпаться? Почему я просто не погибла в той аварии, как все нормальные люди?

– Я волновался, – глухо пояснил Дан.

Он исподлобья посмотрел на меня:

– Вы что-то скрываете, Юлия. Но раз вы решились на такую ложь, значит, дело и впрямь серьезно. Не стану донимать вас вопросами.

Он вернулся к окну и устроился на подоконнике, свесив одну ногу вниз. Я проводила его подозрительным взглядом. И это – все?!

С одной стороны, его покладистость была очень кстати, потому что и нервы, и актерские способности подошли к концу: я была не в состоянии продолжать этот спектакль. И все-таки было немного обидно… нет, вру, было чертовски обидно, что Дан поверил в созданный мной образ «охотницы за женихами». Но я ведь и сама себе почти поверила, можно ли винить его?

Я села на кушетку, пытаясь сохранить независимый вид, но взгляд невольно притягивался к темной фигуре на фоне окна. Дан изменился за те несколько месяцев, что прошли с нашей первой встречи. Отрос ежик выгоревших волос – свой цвет оказался темно-каштановый, чуть темнее, чем у Женьки. Посветлел загар на щеках. От ежедневных тренировок раздались плечи и грудь. Но главное – изменился взгляд. В первые дни в глазах Дана то и дело проскальзывала растерянность, как у заблудившегося щенка. Сейчас это был взгляд человека, который точно знает, чего хочет. И, может быть, из-за этого выражение лица стало более жестким, хотя, казалось бы, должно быть наоборот: чем бы ни занимался Дан до нашей памятной встречи у разрушенного форта, ему явно пришлось несладко.

Впрочем, у Дана от природы было жесткое лицо с правильными, но слишком резкими чертами, словно лепивший его скульптор поленился довести свое творение до идеала. Дан не был ни красивым, как Вереск, ни даже обаятельным, как Женька. Встреть я его на улице – прошла бы мимо, не заметив. Но, как это часто бывает с замкнутыми людьми, улыбка полностью преображала его: искренняя, открытая, она давала понять, что ее обладатель вовсе не так холоден и отстранен, каким выглядит снаружи. Даже глаза делались светлее. Ничего сверхъестественного в этом не было, но меня неизменно подкупала такая метаморфоза, и порой – каюсь – я даже специально поддразнивала Дана, чтобы вызвать ответную улыбку. А еще я никак не могла отделаться от ощущения, что эта улыбка мне кого-то напоминает, и этот таинственный «кто-то» казался моложе и мягче, чем суровый Дан. Может, я встречалась с его младшим братом? Хотя вряд ли. Я ведь почти нигде не была в Эртане.

– У вас случайно нет младшего брата? – поинтересовалась я для очистки совести.

– Младшего брата? – удивление было вполне искренним. – Вряд ли. Память у меня еще не до конца восстановилась, но младшего брата – или, по крайней мере, сам факт его существования – я бы, наверное, вспомнил.

– Дан… – я замялась в нерешительности. – А… что вы хотели мне сказать?

Он испытующе посмотрел на меня, словно желая убедиться, что я действительно готова выслушать. Покачал головой:

– Не сейчас. Верните Фернанду кольцо – и я отвечу на любой ваш вопрос. Клянусь.

– Это шантаж?

– Нет. Просто есть вещи, которые я не могу доверить невесте принца.

Дохнуло холодом. Я почти наяву увидела стену льда, которая теперь отделяла меня от Дана – и от всего, что мне дорого. Вряд ли Фернанд настолько жесток, чтобы запрещать мне видеться с друзьями. Даже в тюрьме позволены свидания. Но долго ли протянет такая дружба?

Я до боли стиснула зубы, отгоняя эти мысли. У меня еще будет время оплакать свою судьбу. Ночью. В темноте и одиночестве. Сбросив туфли, я подтянула колени к животу и уткнулась в них подбородком. Хотелось спрятать лицо, но это слишком явно выдало бы мое отчаянье.

Дан снова отвернулся к окну, чужой и далекий. Какую тайну он скрывает? Надо все-таки пересилить себя и попытаться прощупать его эмпатически… Я привычно содрогнулась, вспомнив фейерверк эмоций, обрушившийся на меня той ночью в лесу. Бррр. Ну так что ж, теперь до старости, что ли, бояться? Кстати, сейчас вполне подходящий момент: и время есть, и объект в поле зрения. Прямой контакт был бы лучше, но вряд ли Дан правильно расценит попытку прикоснуться к нему.

Я закрыла глаза, сосредоточилась. Перед внутренним взором послушно всплыл Луч Воздуха. Ну конечно, мозг настолько привык, что мои способности используются исключительно для работы с артефактами, что уже и забыл, как это – настраиваться на людей.

Я напряглась, пытаясь заменить привычную картинку образом Дана, но добилась только того, что изображение слегка размылось и цвет «потек», начал переливаться разными оттенками спектра. Дрогнули невидимые струны – это откликнулись на мой невольный призыв Луч Воздуха и Луч Воды. Видимо, из-за того, что Лучей было два, ощущение получилось нечетким, тоже как будто размытым, но я и так знала, где они лежат: в тайнике у лорда Дагерати. После того, как меня похитили прямо из собственной спальни, глава Канцелярии настоял, чтобы артефакты хранились в более безопасном месте.