Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры

Андрей проснулся с первыми петухами, но долго не мог встать с постели. Натруженные мышцы болели, поясницу ломило, суставы ныли из-за непогоды. Не помогали ни утренняя молитва, ни вчерашний целебный чай.

В усадьбе, тем временем, во всю начинался повседневный труд. Скрипели ворота, калитки, хлопали двери, слышались негромкие разговоры. Батраки до завтрака гнали скотину на выпас, бодро хлеща хворостинами по бокам. Лениво ревели коровы, блеяли козы, цепные псы с громким лаем носились у них под ногами, возомнив себя пастушьими собаками. От шлепанья по грязи множества ног, копыт и лап звенело в ушах.

— Старость не радость, — пробормотал аскет и кое-как сел, пытаясь нашарить сапоги босыми ступнями. — Вера, подъем.

Ответа не последовало. Мужчина его и не ждал — странно надеяться, что до сих пор не произнесший ни слова ребенок вдруг заговорит. Но ни скрипа, ни зевка, ни сонного стона — ни звука не донеслось из угла, где спала сирота.

Протерев глаза, Андрей посмотрел на откинутое одеяло и смятые простыни и на миг оцепенел — в такую-то рань кровать пустовала. Внимательно осмотревшись, он с тревогой в сердце заглянул на полати, лавки, за печку, даже под столом проверил — мало ли, вдруг подопечной не понравилось место, вот и решила перелечь. Привыкла же ночевать в лесу или на холодном полу.

Но на первом этаже никого, кроме странника, не обнаружилось. А открытый засов и голый гвоздик ясно давали понять: Вера не играла в прятки и не схоронилась в подклете или в горниле, а невесть зачем выбралась ночью на улицу. Оставалось надеяться, что пошла до нужника, ибо иных мыслей о ночных гуляниях сироты у аскета не имелось. Вернее, была одна, но он старательно гнал ее подальше.

Просто сидеть и ждать развязки — страшной или же благополучной — никто не собирался: странник опоясался, накинул плащ и вышел на крыльцо. Быстро осмотрел усадьбу — мало ли, может Вера пошла помогать крестьянам или наведалась к скотине, но ни у барака, ни у амбара, ни у конюшни, ни у овина, ни даже у небольшой открытой кузни ребенка не было.

— Эй, честной народ! — зычно крикнул Андрей с высоты, чем немедленно привлек внимание бородатых батраков.

Мужики бросали дела насущные и подтягивались к боярской избе — всем хотелось узнать, чего это аскет разорался с утра пораньше. Неужто уже вредителя выловил, али беда какая стряслась?

— Кто-нибудь видел девочку лет двенадцати? Волосы светлые, до плеч, глаза голубые. Одета в зеленое платье и плащ, росточка вот такого.

Наймиты и местные крестьяне переглядывались, чесали маковки и пожимали плечами. Гости заявились поздно, их видели только старик с фонарем да Фома, ну и хозяин, само собой, — остальные к тому времени крепко спали. Судя по удивленным лицам и перешептываниям, очень многие вообще не знали о прибытии аскета.

— Что стряслось-то? — раздался знакомый высокий голос.

Андрей отыскал в толпе Медведя, хотя сделать это было ой как непросто. Моложавый хозяин усадьбы протиснулся в первый ряд и закинул кузнечный молот на плечо. Удивительно, как при такой тяжелой работе он до сих пор оставался настолько худым.

— Вера пропала.

Боярин вскинул брови:

— Когда?

— Полагаю, незадолго до рассвета.

— Так, а ну чего встали?! — довольно устрашающе рыкнул Медведь. — Быстро обыскать тут каждый закоулок, проверить все погреба, чердаки и закрома! Разойтись!

Батраки резво зашлепали по грязи, едва ли не бегом несясь на все четыре стороны. Клыкастые космачи с радостью присоединились к поискам, перепугав кур и потревожив медленную с утра скотину. К удивлению аскета, в усадьбе не начался переполох, все действовали слаженно и хорошо знали свое дело, будто хозяин каждый день натаскивал их на обыск усадьбы.

— У вас остались ее вещи? — спросил Медведь.

Андрей похлопал свою дорожную сумку и кивнул. После покупки обновок он не стал выбрасывать рваный сарафан на случай, если понадобится ткань для перевязки.

— Отлично. Князь — ко мне!

Из овина вылетел крупный рыжий пес с длинной черной мордой и послушно сел у ног хозяина, навострив уши и вывалив язык.

— Не боязно вам собаку Князем величать? — от волнения ляпнул Андрей.

— Не волнуйтесь, мне простят, — улыбнулся боярин и сунул тряпку лохмачу. — Ищи!

Пес громко гавкнул, припал носом к земле и засеменил к воротам. Их давно отперли, так что звать подмогу для сдвигания тяжеленного засова не пришлось. Хвостатый сыщик бодро допрыгал до первого куска сыра, тут же проглотил и метнулся ко второму, лежащему поодаль. Полакомившись уликами, Князь еще раз гавкнул — уже потише — и улегся прямо в грязь.

— Вот и все, — вздохнул Медведь. — Следы смыло дождем, запах разметало ветром. И зачем ее понесло ночью на бахчу?

— Уж точно не за тыквами, — мрачно ответил аскет, неотрывно глядя на чернеющий у подножья холма лес.

— Кстати, о тыквах, — хозяин сел на корточки рядом с одной и сокрушенно покачал головой. — Вредитель был здесь совсем недавно. Укусы свежие, края еще не засохли… взгляните сами.

Мякоть и семечки выели подчистую — осталась только кожура. Та же незавидная участь постигла добрый десяток тыкв на соседних грядках. Желудок у неведомой твари точно не меньше мешка, раз умудрилась столько сожрать за один набег. Знать бы еще, куда делась потом, где отлеживается после сытного завтрака. Главное найти логово, а Вера, скорее всего, отыщется там же… в том или ином виде.

Андрей тряхнул головой, отгоняя беспокойные мысли, и произнес:

— Надо прочесать дубраву.

Боярин окинул взглядом темно-зеленое море, прекрасно видное с высоты холма и причмокнул.

— Она тянется на восток верст на триста, до самого Безбрежного моря. Если взять от нас чуть правее — можно до самого Ладина дойти. А в усадьбе всего сотня душ, включая баб и ребятню. Много ли мы прочешем?

— То есть, вы отказываетесь? — Странник с укором посмотрел прямо в серые глаза вельможи.

Но тот ответил не менее укоряющим взглядом и сказал:

— Ни в коем случае. Мы обязательно поможем, просто… я бы не стал особо надеяться. Извините.

— Надежда, — сурово произнес аскет, — есть всегда. Поднимайте народ.

Не прошло и получаса, как семь десятков мужиков и молодых парней выстроились широкой цепью у кромки леса. Медведь тоже был там вместе с сыном — на голову переросшим отца крепким стриженным под горшок юношей в красной рубахе.

Все вооружились рогатинами, топорами и даже небольшими булавами, но особенно выделялся отряд из десяти человек, снаряженных не хуже городских стражников. Все в кольчугах, кожаных шлемах, с короткими луками и при добротных мечах. Именно они держали на длинных поводках беспокойных псов, то и дело норовивших развернуться к лесу задами или дать стрекача.