Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки

— Снег ведь недавно выпал. — Сардат, спешившись, попинал мертвую лошадь носком ботинка. — Что-то мне все меньше нравится эта затея.

— Мы должны взять сани, — сказал Левмир. — Наверное, этого хочет Река.

— Не знаю уж, чего там хочет Река, но сани не помешают. Помоги распутать веревку.

Вскоре сани, запряженные тройкой лошадей, покатились к горизонту. Сардат стоял впереди, держа поводья, Левмир с И сидели сзади, опираясь спинами на промерзшие дрова. Девочка стала непривычно молчаливой, но и Левмир не стремился болтать. Слишком все странно. Еще недавно вокруг бушевала весна, а теперь от горизонта до горизонта — снежная равнина. Даже горы, вчера видневшиеся позади, сегодня скрылись за белесой дымкой. Будто кто-то отрезал путь назад.

— Хватит, — сказал Сардат, когда начало смеркаться. — Завтра пойдем пешком. Лошадям тяжело — по колено в снегу.

Левмир кивнул. Он и сам чувствовал себя неудобно, сидя без движения.

Лошадям дали немного овса, сварили ужин, потратив пару полешек из запаса. За едой завязался разговор.

— Теперь-то можете мне сказать, чего вы ждете от этой Реки? — спросил Сардат, переводя взгляд с Левмира на И. — Про любовь и вечность вместе можно больше не заливать. Это все красиво, конечно. Но как вы это себе представляете? Вот дошли мы, вот течет она. А дальше-то что? Что с ней делать? Как вы из нее эту свою вечность добывать намерены?

Ответила И:

— В Реку нужно просто зайти, когда она позовет. А она уже нас зовет. Видишь, подарила нам сани. Она ждет нас, знает, что мы идем.

— Сани нам не Река подарила, — возразил Сардат. — Кто-то шел, так же, как мы, но замерз и помер.

Встретившись взглядом с Левмиром, Сардат развел руками — мол, чего уж тайны разводить. Левмир вздохнул.

— Вы про что? — недоумевала И.

— Там, рядом с лошадью, в снегу был человек, — нехотя ответил Левмир. — Такой же замерзший. Не хотели тебя пугать…

И встала, уперев руки в бока.

— Может, хватит? — крикнула. — Сколько можно от меня все скрывать? Я ведь с вами! Не ребенок малый, могу понять.

— Уймись, принцесса, — сказал Сардат. — Мы же люди. У нас так принято — женщин оберегать от всего. Женщины — существа нежные, им лишний раз беспокоиться ни к чему. А ты вообще…

— Маленькая и слабенькая, да? — съязвила И. — Не знаю, чего там у вас принято, но так больше не надо. Вместе — значит, вместе. Лады?

Сардат усмехнулся, услышав свое словечко.

— Лады, сестренка, — сказал он. — Да только, ты меня прости, но в сказки я не верю.

— Зачем тогда с нами пошел?

— Потому что больше некуда.

Разговор стих.

Спать легли на санях, закутавшись всем возможным тряпьем. В середину, где потеплее, положили И, хоть та возмущалась, что ее опять посчитали за слабую.

Среди ночи И разбудила Левмира. Он открыл глаза. Лица девочки не разглядеть в темноте, виден лишь силуэт.

— Что такое? — пробормотал Левмир. Стало холоднее, где-то рядом тревожно переступали лошади.

— Я останавливала сердце, — прошептала И.

— Тебе нужна кровь? — спросил Левмир, и только потом:

— Зачем?

— Не нужна, я ненадолго. Левмир, я ничего не могу. Ни превратиться, ни огня зажечь — ничего!

В голосе девочки звучал неподдельный ужас. Левмир затащил ее под тряпки, прижал к себе.

— Чего ты напугалась? — зашептал на ухо. — Ну не можешь и не можешь.

— Ты не понимаешь, да? — шепнула в ответ И. — Я ведь вампир, для меня это все равно что для тебя — бегать. Ну как тебе объяснить…

— Я все понимаю, И. Но что можно сделать? Не знаю, почему с тобой так получилось. Не знаю, почему пошел снег. Просто так надо и все. Хочешь — вернемся? Туда, где тепло.

И сжала его ладонь.

— Ни за что. — Жар ее дыхания обжигал. — Не для того начали, чтобы возвращаться.

— Тогда не бойся. Мы вместе, остальное неважно.

Постепенно И успокоилась, выровнялось дыхание.

— Знаешь, — сказала она, — мне совсем не страшно замерзнуть вот так.

— Мы не умрем, — ответил Левмир. — Мы ведь должны вернуться, помнишь? Превратиться в драконов и спасти людей.

И улыбнулась, вспомнив сказку, которую они сочинили зимой. Сказку про себя, со счастливым концом.

— Сейчас я в дракона превращусь, если шептаться не прекратите, — послышался голос Сардата.

На следующий день мороз усилился. Говорить не получалось, лица замерзали. К середине дня набрели на второго замерзшего человека. Вернее — вампира. Он окоченел, так и не прекратив идти. Постояли, молча глядя на раскрытый в последнем оскале рот.

Вскоре мертвецов перестали считать — сотни, тысячи статуй, напоминавших И берсерков, охраняющих Храм. Лошади шарахались от них, приходилось петлять.

Для ночлега вырыли большую нору в сугробе, законопатив тряпками вход. Лошадей оставили снаружи, не надеясь застать их живыми. Но лошади выжили. Пока.

Одолев очередной подъем, белая лошадь упала. Две остальных, заржав, шарахнулись, но, почувствовав натяжение поводьев, стали. И подбежала к Голубке.

Лошадь тяжело дышала, бока вздрагивали, из пасти рвались хрипы.

— Ну что же ты, маленькая? — шептала И, гладя лошадиную морду. Глаза животного мутнели.

Сардат подошел, держа в руке нож.

— Отойди, — сказал, глядя в сторону.

И посмотрела на него, на нож. Руки обились вокруг шеи Голубки.

— Левмир, уведи ее, — попросил Сардат.

— Не дам, — прошептала девочка. — Она поправится.

— А дальше? — Сардат сплюнул в снег. — Посмотри!

И проследила взглядом за его рукой. С холма открывался вид на снежную пустошь, уходящую за горизонт. Каждый день одно и то же, будто не двигались с места. Давно перестали считать дни, недели.

— Кормить их нечем, — продолжал Сардат. — Через день-два пойдем пешком. Оставь, прошу. Она зря мучается.

— Откуда тебе знать, что зря, а что нет? — закричала И.

Подошел Левмир. Ощутив на плече его руку, И закрыла глаза.

— Дай нож, — севшим голосом попросила она.

— Лучше я.

— «Лучше» позади осталось. Дай.

Сардат протянул нож рукоятью вперед.

— Отойди.

Сардат снял с лошади упряжь и отогнал двух оставшихся подальше. Им незачем было смотреть.

Одной рукой И сжимала ладонь Левмира, другой поднесла нож к горлу лошади.

— Лети быстрее ветра, Голубка, — сказал Левмир.

— Лети на ту сторону, — добавила И.

Сильным движением глубоко прорезала горло лошади, и та, в последний раз взбрыкнув, успокоилась. И передала нож Левмиру.

— Буду в санях, — сказала она.

Сардат принес топор и мешки. Принялись за дело.

— Долго она выдержит? — спросил Сардат, вырезая куски мяса.

— Столько же, сколько я.

— Ты должен заставить ее это есть, когда придет время.

— Она будет есть. Не надо ее заставлять. Она не ребенок. Лучше беспокойся о волках.