Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки

Левмир крутил головой, ничего не понимая. И плакала, великан смеялся.

— О чем вы? — крикнул он. — Что мне сделать? Давайте я сбегаю, поищу.

— Оставишь меня наедине с ней? — еще громче захохотал великан. — Сколько ж я смогу сдержаться… Увидишь дымок издалека — знай: дальше можно не искать.

— Что мне делать?! — закричал Левмир.

Великан перестал смеяться и посмотрел на него бесцветными глазами.

— Дай ей руку. Пусть напьется крови.

— Нет! — завизжала И, выгибаясь так, что ремни трещали.

— Любопытная тварь, — сказал великан. — Знаешь, чего она боится сейчас? Эй, мелкая, ты ведь никогда раньше не кусала человека?

И замотала головой.

— Вот… Это, как я слышал, весьма непросто. Очень часто вампиры, впервые пробующие человека, не могут удержаться и высасывают досуха. У них будто мозги отключаются. Даже опытным трудно удержаться. А ведь ей-то нужно не больше двух глотков. Вот в чем все веселье, малыш! Я ей не помощник, остаешься ты. Рискнешь жизнью, чтобы спасти свою женщину?

Левмир перевел взгляд на И. Во рту пересохло. Захотелось убежать куда-нибудь и спрятаться. Доверить этому великану все. Он ведь не сможет ее убить, правда? Он ведь взрослый, а взрослые не бывают такими бессмысленно-жестокими! Но бежать некуда, и великан уже сделал кол.

Великан встал, выдернул из полена топор и повернулся к мальчику.

— Отвернись, если страшно, — сказал он. — Я просто избавлю ее от мучений.

Глядя ему в глаза, Левмир медленно поднял левую руку и закатал рукав рубахи. Великан приподнял брови, но даже удивление выглядело у него равнодушным.

— Уверен? — спросил он.

Левмир кивнул.

— Если она тебя прикончит, я тут же прибью ее.

Левмир снова кивнул. Великан пожал плечами и сложил руки на груди. Топорик смешно торчал из его громадной ладони. Левмир понял, что это самый обыкновенный топор, просто на фоне великана кажется игрушкой.

Мальчик подошел к И, которая, отвернувшись к стене, дрожала мелкой дрожью. Губы раздвинулись, обнажив острые клыки.

— И, — позвал Левмир. — Возьми.

Он протянул руку. Девочка открыла глаза, посмотрела на запястье, и красные радужки полыхнули еще ярче. Она дернулась, но тут же со стоном повалилась назад.

— Нет, — шепнула она. — Пусти меня…

— И, он тебя не отпустит, — говорил Левмир. — Возьми мою кровь.

— Нет, убери!

— Я верю тебе, И. Давай.

— А если…

— Не важно. Давай.

Она не могла больше бороться с собой. Левмир вздрогнул, когда ледяные губы коснулись запястья, но не отдернул руку. В следующий миг руку пронзила острая боль, тут же сменившаяся парализующей тело сладостью. Левмир ахнул, ноги подкосились. Голова кружилась, казалось, будто он летит куда-то. Почти сразу желудок сжался, пришла тошнота, и Левмир понял, что умирает. Не было сил вырваться, оставалось лишь ждать конца.

Вдруг все закончилось. Он услышал треск кожаных ремней, а потом в грудь ему с силой ударили две маленькие ладошки. Он снова упал на медвежью шкуру, заморгал, пытаясь вернуть зрение. И сидела на лавке, прижимая к груди одеяло. Голова опущена, лицо скрывают перепутанные волосы. В тишине раздался хриплый вдох, а потом — дикий, отчаянный визг, от которого заложило уши. И визжала, пока воздух в легких не закончился, а потом начала дышать. Глубоко, часто, жадно, будто пожирая воздух. Плечи затряслись, послышались всхлипывания.

— Ду… Ду… Дурак чертов! — пискнула она, и зарыдала в голос.

Послышались хлопки. Левмир повернул голову. Великан, улыбаясь, медленно хлопал в ладоши.

Дворец светился, издалека приковывая взор. Окутанный темнотой и тишиной, этот последний оплот света по-прежнему открывал двери каждому. Никаких секретов и недомолвок. Кастилос в новом мундире, соответствующем званию, поднялся по ступеням Северной лестницы. Слуги, мимо которых он проходил, кланялись, и лорд благосклонно кивал им в ответ. Взгляд скользил по картинам на стенах. Возле одной из них он ненадолго задержался. Лорд Эрлот и король Эмарис бок о бок врывались на боевых повозках в город.

«Нас всегда было трое, — вспомнил Кастилос слова Освика. — Эмарис, Эрлот и я. Как будто сама Река отметила нас и велела держаться вместе. Эмарис оказался мудрым правителем, Эрлот — бесстрашным и беспощадным воином, а я стал между ними недостающим звеном. Я мог заставить Эрлота стать более мягким, а Эмариса — более решительным и твердым».

Освика не было на картине. Он не участвовал в сражениях. Как он говорил, Река создала его для других целей.

— Спасибо, что зашел, Паломник! — послышался голос короля. Эмарис шел к Кастилосу, чуть расставив руки для приветствия.

Кастилос смутился такой откровенности, но ответил на объятие короля.

— Вы все еще зовете меня так? — сказал он, чтобы нарушить тишину.

— Извини, — улыбнулся король. — Просто среди всех нас ты — действительно Паломник. А уже потом — лорд. Но давай все же выйдем на улицу. Я вижу, ты предпочитаешь передвигаться как человек. Тебе приятнее будет дышать свежим воздухом.

Король Эмарис провел его через съежившийся в ожидании снега сад, и остановился возле пруда. Кастилос огляделся. Красивое место, малозаметное для посторонних глаз. На каменной площадке, подходившей вплотную к пруду, две скамьи, но король не стал садиться. Заложив руки за спину, он смотрел на пруд, поверхность которого серебрилась в лунном свете.

— Это было любимым местом моей дочери, — сказал король тихо.

— Было? — переспросил Кастилос. Чувствовал, как резко изменилось настроение Эмариса, но не мог понять, с чем это связано.

— Именно. Но об этом позже. Расскажи, как у тебя дела.

Кастилос пожал плечами, обдумывая вопрос.

— Мне вернули все, принадлежавшее Освику. Последний месяц я осматривал деревни. Нашел их в удовлетворительном состоянии. Кровь сдается регулярно, настроение среди людей умеренное. Исключение — Сатвир. Мне пришлось дать им вольную на неопределенный срок…

— Что послужило причиной?

Кастилос поморщился. В памяти всплыли чудовищные картины той ночи, когда закончилась его человеческая миссия.

— Это из-за процедуры подавления бунта, — тихо сказал он. — Тогда не все прошло гладко, и у людей остались не те мысли, которые должны…

Король Эмарис повернулся, и Кастилос вздрогнул, пронзенный острым, как меч, взглядом.

— Почему бы не назвать вещи своими именами? — спросил король. — Вместо того чтобы спокойно дождаться конца процедуры, ты раскрылся, и люди почувствовали себя обманутыми. Вместо того чтобы потушить костер вольномыслия, ты раздул из него настоящий пожар, а теперь пытаешься забросать его дровами.

Кастилос наклонил голову.

— Это моя ошибка, — сказал он и остановил сердце. Хватит прятаться за маской смертного, искать оправданий. Не для того принял дар и совершил паломничество.