Анна Завгородняя - Помощница Ведьмака. Книга 3. Навь (СИ)

Откупорил колбочку и взял старуху за жидкие волосы, выпачкав пальцы в крови. Приподнял, морщась от брезгливости, затем открыл ей рот и залил зелье, зажал пальцами нос Агнешки, чуть встряхнул женщину, заставляя ее сделать глоток, затем снова уронил, не позаботившись придержать. Старуха ударилась головой и застонала, но в себя не пришла.

— Ульяна! — проговорил тихо Роланд и повернувшись, бросил пылающий взгляд на алтарь. Живая вода как-то сама оказалась в его руках, и он на негнущихся ногах направился к алтарю, не отрывая глаз от тонкого тела, лежащего на холодном мраморе.

Мара встретила меня с полуулыбкой. Потянулась, усадила рядом.

— Скоро мы расстанемся, — произнесла она. Я заметила, что женщина отложила свои нити и прялку. Сейчас она стояла передо мной, прекрасная, юная, с длинными густыми волосами цвета ночи, в алом платье, которое чуть шевелилось, словно было живым.

— Роланд справился? — спросила я тихо, а сердце затрепетало в груди.

— Скоро сама узнаешь! — Мара протянула ко мне свои руки, положила их на плечи и что-то проговорила, но я уже не слышала ее слов. Откуда-то из воздуха донесся жаркий шепот.

— Уля! Уля! — а голос такой знакомый, такой родной.

— Вернись! Вернись ко мне! — уже громче и Мара начала таять, а ее руки на моих плечах стали невесомыми, легкими и прозрачными.

— Мы еще увидимся! — услышала я последние слова богини. — Но уже не скоро! Прощай!

И я провалилась в кокон из света и тепла, а затем открыла глаза.

Ева понимала только одно — чем раньше она заберет силу у дочери, тем быстрее восстановится и сможет продолжить жить привычной жизнью.

Моя посуду в глубоком тазу, женщина поглядывала на свою семью. Гражина стояла на вытяжку перед Тадеушем и что-то говорила ему, понизив голос, явно не желая быть услышанной. А маленький сынок играл в углу с какими-то деревянными солдатиками, расписанными яркими красками.

«Когда же подействует зелье?» — подумала Ева.

Гражина казалось, словно ничего и не пила. Это немного насторожило пани Возняк. Она невольно подумала о том, не разучилась ли она варить зелья, потеряв свою силу? Но выхода не было, оставалось только ждать, когда зелье подействует.

«Если подействует!» — сказала себе женщина и погрузила руки в теплую воду, стараясь не обращать внимания на то, что происходило за ее спиной в соседней комнате. Дочь и бывший муж просматривались в проеме и Еве даже была видна нога мальчика, игравшего в углу. Но вот Тадеуш что-то проговорил и решительно встал. Гражина шагнула было за мужчиной, но передумала и осталась стоять на месте, глядя как ее отец идет на кухню, где Ева копошилась с двойным усердием.

— Ева! — голос Щенкевича заставил ведьму вздрогнуть, хотя она знала, что он идет к ней.

— Да, дорогой! — пани Возняк повернулась всем телом и улыбнулась бывшему мужу.

— Я тут подумал и решил, — начал он. Лицо мужчины было хмурым и видимо, данное решение ему далось не легко.

— Я жду! — вырвалось у ведьмы.

— Детям нужна мать, — сказал Тадеуш. — Я дам тебе время, испытательный срок, если хочешь знать. Если ты действительно изменилась и сожалеешь о том, что бросила нас когда-то, то теперь у тебя есть шанс вернуться в нашу семью, доказать, что ты стала другой.

— Тадеуш, — Ева уронила ложку в мыльную воду. Быстро вытерла руки и передник и шагнула к мужу.

— А как же Грася? Она ведь против! — и бросила взгляд за спину Щенкевича, где маленькая вампирша смотрела на нее чуть прищурив глаза.

— Грася против, но я глава дома, значит, мне решать! — он было потянулся к Еве, но тут же уронил руки. — Подумай и реши, хочешь ли ты воспользоваться этим шансом или нет. Я сейчас уйду по делам, когда вернусь, дашь свой ответ.

— Спасибо, — коротко проговорила Ева и не удержавшись, обняла мужа. Прикосновение к его телу что-то всколыхнули в памяти. Перед глазами ведьмы встали картины, где она и Тадеуш, взявшись за руки, идут по дороге, а вокруг, насколько хватает глаз, простирается зеленое море из трав и цветов.

Когда-то она любила. Могла любить.

«Куда делась моя любовь?» — подумала Ева и почувствовала, как тяжелые руки мужа обняли ее в ответ. Чуть по медвежьи, неловко, прижали к крепкой груди, а затем он отпустил ее и ушел.

Ева еще некоторое время стояла и просто смотрела перед собой, размышляя. Это объятие что-то надломило в ее душе.

«А что если… — подумала она с тоской, — если я действительно все еще могу вернуть?»

Она сжала руками край передника, вздохнула и тут услышала глухой удар, словно мешок повалился на деревянный пол.

— Грася! — вырвалось у ведьмы, и она подняла взгляд.

Януш вскрикнул и ринулся к сестре, а Ева отчего-то подумала, далеко ли ушел Тадеуш от дома, успел ли услышать крик сына?

Она подошла к дочери и посмотрела на нее сверху вниз.

Девочка лежала на полу, закатив глаза и мелко вздрагивала всем телом. Януш обхватил руками сестру и звал по имени, на счастье Евы он делал это тихо, почти шептал.

«Щенкевич не услышит!» — подняла Ева и все ее мысли о возвращении ушли прочь, улетели, как птицы по осени.

Ведьма опустилась на колени перед дочерью и оттолкнула сына в сторону.

— Отойди! Я помогу ей!

Януш вскинул на мать большие глаза, в которых сверкнули слезы.

«Сейчас еще разрыдается!» — подумала со злостью женщина. Слезы ее раздражали, хотя сейчас она понимала, что ее злость направлена не на сына, а на себя саму.

«Я — ведьма! — сказала она себе. — Мое место в круге. У Граси много силы. Я вернусь сильнее, чем была! Агнешка примет меня… я заставлю ее сделать это!» — Ева склонилась над лицом дочери. Рукой ухватила ее за подбородок и одним нажатием открыла рот девочки.

— Что ты делаешь? — спросил полушепотом Януш, но Ева уже не слушала его.

«Я сделаю так, чтобы Агнешка стала считаться со мной! — подумала она и открыла рот, сделала вдох. — Я стану следующей Главой, вместо этой выскочки Ульяны. Она ничего не умеет, она никто. Сила — это еще не все!»

И Ева сделала глубокий вдох. Из раскрытого рта девочки будто потянулась тонкая нить. Она разделилась на три нити волоска и проникла в ноздри и рот Евы. Ведьма снова вдохнула, еще глубже, прикрыв веки, затрепетала, когда почувствовала возвращение силы, пусть чужой, но такой привычной.

Тело начало меняться. Волосы засверкали, кожа словно засветилась изнутри.

Гражина кашлянула и на мгновение закрыла рот, но мать снова нажала на ее подбородок и снова вдохнула.

Януш смотрел на женщину, которая что-то делала с его сестрой. Он не понимал, что именно, но догадывался, что это плохо для Граси. Мальчик сперва хотел напасть на мать с кулаками, но передумал, понимая, что он слишком слаб против взрослого.

«Отец!» — подумал ребенок. Вот тот, кто сможет действительно помочь. Но отец ушел!