Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый

Как-то съехидничать желания не возникло. Происходящее вокруг меня все больше напоминало дурной сон о бурном горном потоке, где я — лишь щепка, несомая вперед и не имеющая сил сопротивляться. Пока не имеющая. И надолго ли щепка?

Я еще раз посмотрел на красную метку на ладони. В голове обозначилась новая твердая мысль — придет время, и я освобожусь из этого потока, и уже он станет послушной игрушкой в моих руках. И тогда моя красная жажда действительно будет удовлетворена полностью. Воспоминание наполнило сознание звенящим льдом ненависти.

«Знай свое место, гехай!»

Несчастная девочка-подросток неловко оступилась, что-то пискнула и рухнула прямо на хвост нага. Тот молча махнул рукой со сверкнувшими длинными когтями, отчего малая врезалась в стену кареты, заливаясь кровью.

Время придет, и все встанет на свои места. Так должно быть, и так будет.

Следующие три дня прошли в однообразном преодолевании лиан, ветвей и прочих препятствий на дороге к поселению моих синих сородичей. Эти дни и ночи были наполнены жуткими воплями невидимых тварей, духотой и запахами цветов. Пару раз нам напомнили о том, что где-то выше, над кроной Леса, продолжает идти нескончаемый дождь. В один из дней над нами пронесся здоровенный, невидимый в густых зарослях, хищник, гнавший куда-то стайку крикливых то ли обезьян, то ли рукокрылых существ. И эта зверюга не вписалась в поворот, приложившись к толстой ветви. Дрожь от удара почувствовали даже мы, находившиеся основательно ниже погони. А потом сверху рухнул водопад. С листьев обрушилась вода, копившаяся в покое многие дни. Наши с туром спутники, десяток красных моркотов, сразу стали похожи на стаю мокрых котов, шипевших и ругавшихся не хуже базарных торговок. Вторым напоминанием стала река. Услышав шум воды, я не поверил своим ушам. А увидев источник шума через пару минут, замер на месте с открытым ртом. В одном месте лианы сплелись настолько плотно, что создали настоящее русло для стекающей сверху воды. Даже спустя час после переправы по тонкому плетеному мостику я оглядывался, силясь осознать все величие странного мира, в который меня забросила судьба.

Когда мы на четвертый день пути вошли во владения синего племени, наши проводники хором облегченно вздохнули. Один из воинов с улыбкой объяснил, что только благодаря богам наш путь до синих прошел спокойно и без нападений со стороны обитателей джунглей. Как и ожидалось, новые сородичи отличались от других цветом волос и ногтей. Два десятка стражей границы населенной территории бодро проводили нас до древесного городка, как две капли воды похожего на поселение красных.

Потом были встречи, разговоры, торжественная передача послания князя красных лидеру синих. После неизбежного пира и массы новых знакомств нас проводили к весьма отдаленному дому местной Ходящей-по-снам, где благополучно и оставили на попечение прислуги то ли шаманки, то ли знахарки.

Все это я вспоминал, сидя на жесткой подушке посреди плетеного ковра, расстеленного в главном зале хижины Асмиреи, как назвалась Ходящая, явив намного больше вежливости, чем ее собрат по ремеслу из города красных моркотов. Пока мысли вяло блуждали в районе законченного путешествия, я разглядывал хозяйку дома и обстановку. Синие моркоты прическами напомнили мне панков. Та, что сидела передо мной, не отличалась от соплеменников — длинные синие волосы ее были сбриты на висках, оставшиеся напоминали давно не стриженный ирокез. Синие шортики и топик в облипочку подчеркивали контуры гибкого стройного тела, высушенного дикой жизнью в джунглях. Лазоревые глаза Ходящей с довольными искорками в глубине зрачков взирали на меня с худого лица. Жрица Тримурры, хранительница законов и устоев, тоже была обладательницей нехилой татуировки на плечах, как и встреченные прежде вожди и красный Ходящий.

Асмирея отвела взгляд, вскользь глянув на Горотура, лузгавшего местное подобие семечек — круглые штуки красного цвета и с запахом селедки. Тур не обращал внимания на происходящее в доме. Мне даже завидно стало на пару мгновений — вот у кого не было проблем в принципе. Ходящая вздохнула и сказала медовым голосом:

— Как жаль, что ты не хочешь познакомиться поближе. От тебя так и веет силой, которую ты способен дать.

Наш диалог-спор длился уже пару часов. Ходящая с первого же взгляда заявила, что хочет отдаться мне прямо тут и сразу. Такая прямолинейность несколько выбила из колеи, но я не сплоховал, усмирил взыгравшие гормоны и ответил категорическим отказом. После чего Ходящая начала уговоры. Это было что-то с чем-то! Так меня нигде и никогда не разводили… Причем это действительно стало по-настоящему неожиданным. Я успел привыкнуть к мысли, что в этом мире обречен быть объектом вожделения, а не вожделятором. От нарисовавшейся перспективы остаться наедине с синенькой дикаркой в животе крутились мысли настоящего энтузиаста полевых испытаний. Но при этом часть меня твердо знала, что такого ни в коем случае допускать нельзя, что тогда будет очень плохо именно мне. По крайней мере в настоящее время. И вот с таким коктейлем желаний и страхов я так и не сдал позиций. Ходящая была разочарована, но не сильно. Она вздохнула и сказала, вставая с циновки:

— Ладно, воля твоя, гость. Пойдем, я покажу тебе свою семью.

А вот это было уже что-то новенькое. Красный Ходящий до нее ни единым словечком не намекнул, что у него есть родственники. Я поднялся следом за синей, одернул заветные шортики, подсунутые вчера прислугой в доме местного князя вместо старой, истрепанной одежды, и мы пошли на экскурсию, хотя меня так и подмывало спросить, когда же будет разговор о деле — об испытании Синей ветви. Тур целеустремленно последовал за нами, вызвав недовольное ворчание синеволосой панкующей красавицы. Впрочем, рогатый не обратил на это никакого внимания.

Вскоре, за очередной плетеной дверью, моему взору открылась картина, заставившая вспотеть и напрячься. Несколько молодых, даже юных, моркотов обоего пола беззастенчиво предавались на ярких циновках размеренному разврату, от вида которого мое нутро сжалось в комок настойчивого желания присоединиться. Одна парочка сразу привлекла мое внимание. Блестящие от пота гибкие тела сплелись прямо на полу, издавая томные звуки. В воздухе помещения витали сладкие запахи масел, смешанные с терпкими ароматами горячих тел и долгого секса…

Мою крышу, стосковавшуюся за долгие недели по всем этим ощущениям и эмоциям, повело в сторону. Ходящая с тихим смешком прижалась ко мне и прошептала:

— Неужели ты думал остаться каменным, черный? Ты ведь сам не замечаешь, как сводишь с ума тех, кто оказался рядом… Это надо исправлять.