Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь 2

Ужаснее всего, вдруг подумалось ей, что тут нет даже стоматологов. И любая дырка в зубе может обернуться страшной проблемой, способной в один день свести в могилу. Нет антибиотиков, нет нормальных лекарств.

Пока что их заменяют кристаллы с искрой внутри - но эпоха этой магии заканчивается. Она сама, что забавно, стала орудием, положившим ей конец.

И здесь нет многих привычных ей вещей. Компьютера, телевизора, плеера… Но хуже всего то, что этот парень, обаятельный до жути, всего лишь местный феодал. Для которого право женщины на свободное волеизъявление - лишь бессмысленный набор букв. И навряд ли он знает хотя бы таблицу умножения. О чем они будут говорить через год? Через два, когда все волшебные и чарующие слова уже будут сказаны? Разве что она научится вышивать крестиком - и тогда они смогут обсуждать вышивку для подушек. Конечно, можно заняться тут прогрессорством, осветить здешнюю тьму маяком знаний, натаскав их из своего мира.

Но тогда это будет уже не Анадея. А нечто, чему пытаются придать форму

Земли. Были в земной истории такие люди - компрачикосы. И засовывали они подрастающих детей в бочонки, чтобы вырастить уродцев на потребу высокопоставленных сэров и ледей…

Черт, что ж так гадко-то?

Она вдохнула промозглый сырой воздух, подняла лицо к небу, коричневому, в редких тучах с краями горчичного цвета. В промежутках между ними холодно сияли громадные желтые звезды. Может, ей просто не надо торопиться? Она может пожить здесь какое-то время. Иногда сбегая на

Землю. Вон Тарлани скачут туда-сюда, словно у них рейсовое сообщение налажено, по трассе "Москва-Анадея". Пожить здесь годик-другой. Или тричетыре годика. Пока страсть не уляжется и не станет нудной, скучной - как всегда бывает в связях. Она, к примеру, давно позабыла свою школьную любовь. Что как бы доказывает. Хотя год назад тот парень ей только что не мерещился. Даже обида на него не помогала -снился по ночам, и все…

Пожить, пока дыхание не перестанет учащаться от того, что рядом молча идет сероглазый парень с желваками вокруг рта. Немного пожить, недолго.

Но с ним.

- Княжна Татьяна. - Объявил вдруг Рут звенящим голосом. Мышцы на его локте под Таниной рукой напряглись. - Прошу вас стать моей женой.

Клянусь, что моя рука всегда будет готова отомстить за вас и вашу семью.

Мой сын всегда будет вас почитать, как свою мать и мою супругу. И вы не будете знать нужды в крове, пище или одежде, пока я жив. После моей смерти о вас позаботится мой сын или внук. Клянусь в том своей правой рукой.

Он немного помолчал и добавил - теперь уже с легкой насмешкой в голосе:

- Не пугайтесь, это просто ритуальные слова, которые говорят все эрни своим избранницам. Но от того, что они ритуальные, ничего не меняется. То, что я сказал, я сделаю.

- А можно подумать? - Сбивчивым голосом попросила она.

И вспомнила его слова в оранжерее - вам достаточно лишь отступить.

Отступать надо, а она просит время подумать. Значит, все. Уже сдалась. А ритуальное "да" в ответ на ещё более ритуальное предложение его милости лишь дело времени.

И как раз в тот момент, когда она почти задохнулась от ужасающего и одновременно пьянящего понимания того, что желание отступить у неё есть, но маленькое, и явно недостаточное для решительного отказа - Рут выдернул руку из-под её пальцев. Резко, почти равнодушно. Сказал ровным тоном:

- Оставайтесь здесь, княжна. А ещё лучше, немедленно отправляйтесь в

Третью башню - она ближе всего отсюда. Ступайте.

Он зашагал к оранжерее, а Таня осталась стоять на месте, глядя ему вслед.

Как собачке приказал, подумала она. И даже не объяснил ничего.

Но обиды почему-то не было. Разве что легкая тревога.

Окинув взглядом двор, она вдруг заметила ещё двух эрни - хозяев Ваграна легко было узнать по темным камзолам. Они тоже шагали ко входу в оранжерею. Любопытно.

Скажи ей, чтоб не слушала, неожиданно вспомнилось ей. В висках застучало. Это уже не просто любопытно - это странно и подозрительно…

Таня решительным жестом подтянула юбки вместе с плащом - высоко подтянула, чего не делала уж давно поскольку выучилась поднимать их на те полтора сантиметра, которые требовала Арлена. И полетела в оранжерею.

Парочка кавалеров в расшитых золотом камзолах, стоявшая перед входом в

Третью, выпялилась на неё с изумлением.

Она, не обращая на них внимания, толкнула дверь, собранную из железа и стекла. На другом конце дорожки, уходившей к центру стеклянной коробки, виднелась темная фигура. Таня зашагал туда.

У местной растительности имелось ещё одно достоинство, помимо веселеньких расцветок. На её фоне, бордово-коричневом с рыжим и красным, куски тел смотрелись не так страшно. И не сразу бросались в глаза. Эту свежую мысль Таня не успела додумать до конца, потому что заметила выкатившуюся на камни руку. Неровно отрубленную наискосок. Её затошнило.

Рута она сначала услышала, и только потом увидела.

- Княжна. - Голос его светлости сыпался колким льдом. От этого голоса тошнота её враз прошла. - Я просил вас отправится в Третью башню. Дрел, выведи её отсюда. Здесь не место для дам.

Он стоял за изгибом вольера, глядя на неё сквозь прутья. А потом резко отвернулся.

- Я не уйду. - Объявила она. Непонятно зачем.

И свирепо, почти карикатурно нахмурилась, когда один из эрни, стоявших возле вольера, шагнул к ней. Рявкнула из последних сил, вспомнив детство в родном дворе:

- Руки убрал! Иди лучше дверь охраняй. Чтобы другие не зашли, за мной следом.

Эрни шел прямо на неё, словно не слыша. Таня возмутилась:

- Ты что, насильно меня выведешь? Руки заломив? Я благородная княжна

Тарланьская!

Хоть на что-то этот титул сгодится, мелькнула у неё мысль. Дрел шагал медленней, но все же шагал. Она крикнула, отступая:

- Не сметь касаться моего княжеского тела!

Эрни замер в двух шагах, и они несколько секунд играли в гляделки.

Потом Рут, по-прежнему стоявший по ту сторону прутьев, невыразительно бросил:

- К двери. Охранять.

Дрел облил Таню яростным взглядом и развернулся, чтобы уйти.

- А если будут спрашивать, почему нельзя входить - скажи им, что в оранжерее наследник Рут с княжной Тарланьской. - Торопливо бросила Таня вслед ему.

- Совершенно не обязательно портить свою репутацию из-за этого. И так безоглядно. - Замороженным голосом откликнулся Рут из-за прутьев.

Она подхватила юбки, обошла вольер. Заявила, встав рядом:

- Во-первых, эти слова позволят вашим гостям сплетничать обо мне. А не о том, что случилось в оранжерее. Во-вторых, надо же мне чем-то порадовать

Арлену. Что…

Тут её взгляд, блуждавший по оранжерее, наткнулся на пару торсов, лежавших в траве под кустом напротив. Без голов. Она осеклась, громко сглотнула. И порадовалась, что с утра не ела ничего, кроме четырех кусочков хлеба.