Ольга Николаева - Я иду искать

Неподвижно застывший в салоне Вадим вздрогнул, словно звуки выстрелов вырвали его из кошмарного сна. Сна, который по пробуждении оставляет лишь липкую испарину на лбу и облегчение от того, что он развеялся, не закрепившись в памяти. Вадим сжал руками виски и с силой выдохнул, словно освобождаясь от остатков смутного кошмара, быстро вытесняемого не менее кошмарной реальностью. Морщась от боли в затёкших ногах, он приподнялся, прячась за спинками передних сидений, но увидев спокойно стоящего и даже не думающего скрываться Максима, тоже выбрался из машины, чувствуя мучительную необходимость встать во весь рост, впустить в лёгкие холодный и сырой утренний воздух, размять ноющее от неудобной позы тело. И тут же вздрогнул и отшатнулся, увидев лежащего в нескольких шагах от него Сергея, его чересчур бледное, каменно-застывшее лицо, залитую кровью траву вокруг. Мёртв… Вадим поёжился. Чуть подальше он увидел ещё один труп с неестественно вывернутой набок шеей, узнав в нём того самого, пытавшегося увезти его с собой парня. К горлу подступила тошнота, но тут же отхлынула, растворилась в глотке свежего, смешанного с влажной утренней дымкой и запахом молодой листвы воздуха.

В этот момент стоящая поодаль белая «Вектра», о которой Вадим к своему счастью не успел вспомнить, сорвалась с места и растворилась в заливающем дорогу свете всходящего солнца. Максим проводил машину взглядом и, как показалось Вадиму, с досадой выругался.

— Вы что? Слава богу, что убрались!

Максим немного удивлённо посмотрел на Вадима.

— Что? А… Да нет, не в них дело. Эти-то пусть катятся. — Он снова посмотрел на солнце, прикрыв глаза рукой.

Вадима несколько покоробило то, что он даже не повернулся в сторону Сергея, хотя было бы естественным подойти, взглянуть, вдруг он ещё жив, вдруг ему ещё можно помочь или, хотя бы, проявить какое-то уважение к его смерти. Кем бы ни был этот человек, но вот так равнодушно сбрасывать его со счетов, да ещё после того, как они вместе отбивались от бандитов, казалось обидным и нечестным. Вадим приблизился к неподвижно лежащему Сергею. Хоть у него и не хватало духа прикоснуться к телу, чтобы нащупать пульс, но широко распахнутые, остановившиеся глаза, чуть приоткрытый рот с уже начинающей засыхать кровью в уголках губ, не оставляли сомнений в том, что Серей мёртв. Вадим наклонился, но, как он ни вглядывался, грудь Сергея была совершенно неподвижной, он не дышал. Вадима слегка передёрнуло — он впервые видел мёртвого человека, глаза которого были открыты, и казалось, что их ни на чём не сфокусированный взгляд всё-таки обращён на что-то, и в его бессмысленности кроется какой-то неуловимый смысл.

Вадим вынужден был признаться себе, что Сергей странным, даже неприятным для него образом всегда притягивал его, как притягивает всё, находящееся на границе допустимого, или — за его границей. Беспокоил, как всё патологическое, необъяснимое, угрожающее, рождающее естественное отторжение и, как изнанку этого отторжения, кажущееся почти противоестественным, почти стыдным любопытство — болезненное, пугающее, но от этого ещё более острое. Он притягивал даже своей непонятной и какой-то безумной смертью. Такой же безумной, как и всё, связанное с ним.

Внезапно Вадиму стало стыдно даже от того, что он так долго стоит, разглядывая Сергея, и, словно оправдываясь, он снова скользнул взглядом по телу, уверяя себя в том, что и впрямь надеется увидеть, как грудь приподнимается в такт дыханию. Взгляд Вадима двигался по потемневшей от крови ткани рубашки и теперь, когда он снова всмотрелся в следы пуль, его замутило от ненормальности увиденного. Грудь и живот Сергея оказались изрешечены пулями, все его внутренности должны быть разорваны в клочья, но тогда как ему удавалось столько времени оставаться на ногах, двигаться, что-то делать? Внезапно даже безжизненное тело Сергея показалось Вадиму угрожающим. Он попятился, провожаемый неподвижным взглядом мёртвых глаз.

Оказавшись возле машины, Вадим едва не натолкнулся на прислонившегося к открытой дверце Максима, невозмутимо вертящего в руках пистолет.

— Нужно уезжать!

— Нет. — Максим оторвался от изучения пистолета и взглянул на тело Сергея, как показалось Вадиму, с явной тревогой. — Чёрт… я же не знаю, сколько он будет так лежать!.. — Он почти прошептал последнюю фразу, не обращаясь больше к Вадиму, и тот схватил его за рукав.

— Вы в своём уме? Какая теперь разница? Надо ехать отсюда!

— Никуда мы не поедем. — Максим выдернул руку и обернулся, Вадима передёрнуло от выражения его лица. — Посмотри на колёса.

Вадим опустил взгляд — оба колеса с его стороны были спущены, машина стояла на ободах.

— Но… всё равно, надо уходить! Мы же…

Максим с силой толкнул его на сиденье.

— Умоляю тебя, сядь и сиди спокойно, твою мать!

— Какого хрена я должен сидеть? Ты что, ждёшь, когда мертвец встанет и поведёт машину с разбитыми колёсами? Ты что, совсем… — Вадим осёкся, увидев выражение лица Максима. Он улыбался, и от этой улыбки, больше походившей на оскал, Вадиму стало совсем нехорошо.

— Да, — тихо, чересчур чётко произнося слова, ответил Максим. — Вот именно этого я и жду.

Вадим похолодел. В том, что Максим не в себе, он уже не сомневался, но теперь у него не было сомнений также и в том, что, попробуй он уйти, тот не задумываясь выстрелит. Максим сделал несколько шагов и машинально последовавший за ним на некотором расстоянии Вадим увидел труп ещё одного человека, до сих пор заслонённый от него капотом машины. При виде его лица Вадим почувствовал, как ноги словно приросли к земле. Перед ним, на забрызганной кровью и какими-то грязно-серыми сгустками земле, лежал человек из его кошмарных видений. Человек, которого Вадим помнил идущим между покосившимися кладбищенскими крестами.

Уловив краем глаза движение позади себя, Вадим обернулся и увидел стоящего рядом Максима. Словно подтверждая только что посетившую Вадима догадку о своём безумии, он склонился над покойником, держа палец на спусковом крючке пистолета, застыл на несколько секунд, прицеливаясь, и выстрелил тому в голову, туда, где уже виднелось пулевое отверстие. Вадим вздрогнул, увидев, как мёртвое тело дёрнулось, словно находилось под током. Максим кивнул, словно именно этого и ожидал, повернулся к лежащему на обочине Сергею, и бросил через плечо:

— Успокойся. Кажется, сейчас поедем.

Вадим открыл рот, лихорадочно соображая, что ответить явно сумасшедшему человеку, держащему в руках пистолет, но, когда он проследил за взглядом Максима, слова застыли у него на губах. Сергей медленно поднимался с земли. Он не стонал, не делал бессмысленных, судорожных движений, как положено раненому, он просто приподнялся, опершись на руку, потом встал на колено и, наконец, спокойно выпрямился в полный рост. Его движения были замедленными, однако, уверенными и даже какими-то плавно-грациозными, но взгляд бессмысленно блуждал вокруг, лишённые всякого выражения глаза казались невидящими. Максим, не опуская пистолета, толкнул Вадима на заднее сиденье и сел рядом.