Ольга Николаева - Я иду искать

— Сергей, тот… тот самоубийца… что происходило между вами?

— Он пытался меня уничтожить.

— Я видел это, но… как?

— Мы с ним оба принадлежим иному миру — он в большей степени, я — в меньшей. Поэтому то, что происходит между нами, происходит не совсем здесь. Переход ночи в день открывает границу ещё и между двумя мирами, ты знаешь об этом. И то, что случилось, случилось на этой границе, а ты видел лишь физическое отражение происходящего.

— Но что он сделал?

— Он хотел пересечь вместе со мной эту границу — так, чтобы я уже не мог вернуться. Как Антон вывел Вадима, так он пытался увести меня. Я говорил тебе — это как два человека на воде, один может вытащить другого, а может и утащить за собой на дно. Он хотел быть моим проводником на тот свет. Ты же видел, что с ним происходило. — Сергей кивнул на машину со скорчившимися между сидений трупами. — То же, что и с ними. Он принёс с собой эту болезнь. И он имеет над ней власть. Каждый, чьё существование продолжается за гранью жизни, имеет власть над чем-то. Над чем-то, что сопровождало его уход. Ты имел удовольствие прокатиться со мной. Понимаешь теперь, почему мне удаётся так ездить?

Максим понимал. Жизнь, оборвавшаяся вместе со стремительным галопом лошади. Смерть прямо в седле — нелепая, жестокая в этой нелепости…

— Он умер в петле, но при этом уже умирая от чумы. И теперь он носит её в себе, как оружие. Против меня болезнь бессильна, но в тот момент я был скован с ним и не мог противиться. Ты ему помешал, прервал связь между нами. Ведь чтобы она установилась между такими, как мы, не нужно обмениваться кровью, достаточно проникнуть в сознание друг друга. Некоторые люди тоже на это способны…

Сергей замолчал, но в его взгляде Максим прочёл то, от чего едва не прервалось дыхание.

— Ты хочешь сказать…

— Да. Ты. Когда ты стоял передо мной со скальпелем в руке… Ты помнишь, что ты чувствовал тогда?

— Твои глаза затягивали… в темноту, на дне которой… Я не знаю. Не знаю, что это было!

Сергей усмехнулся так, словно это движение губ причиняло ему физическую боль.

— Это было то же самое, что происходило между мной и этой чумной нечистью. Та самая связь. Правда, в отличие от связи крови, она не постоянна. Макс, если бы ты в тот момент сознательно лишил себя жизни, то стал бы моим проводником, и я мог бы с тобой не справиться. Ты был в шаге от задуманного тобой. Понимаешь?

— Да… — прошептал Максим.

— Если бы ты знал об этом, ты решился бы?

— Да.

— Ты… жалеешь об этом?

Губы Максима дёрнулись в подобии улыбки.

— Ты сам умный. Вот и думай.

— А ты, всё-таки, грубый…

— А я и не спорю. Кстати, я правильно догадался, зачем нужен бензин? — Он кивнул на разбитую «Вектру».

— Да, именно.

Сергей поднял канистры и подошёл к машине. Когда он поливал бензином салон, по его лицу пробежала судорога.

— Макс? Зажги… С меня, пожалуй, хватит. Этот запах хуже всякого чеснока.

Когда машину охватило пламя, Сергей обхватил локти руками, словно от озноба.

— Не люблю огонь… Ладно, едем отсюда.

Он направился в сторону так и не решившегося подойти Вадима и тот поспешно отошёл с его пути, по щиколотки увязнув в песке.

— Куда? — спросил шедший следом Максим.

— Ой, не знаю… Куда захочешь.

— А если серьёзно?

Максим сделал Вадиму знак идти, и его лицо при этим было почти умоляющим. Тот подошёл, угрюмо опустив голову.

— Я не шучу. — отозвался Сергей. — Куда угодно, куда глаза глядят… Пока единственное наше преимущество в том, что я могу развивать почти любую скорость. А он не может.

— Подожди… Но они же догнали нас!

— Нет, Макс! Они нас ждали.

— Что?

— Да. Я же говорил — зря мы полночи проторчали в полях. Причём он точно знал, на каком месте дороги нас застанет рассвет. И прослушивающее устройство, Макс, идёт рядом с тобой, только с другой стороны.

При этих словах Вадим резко остановился и Сергей сделал было шаг в его направлении, но тот попятился, едва не оступившись на песчаном склоне.

— Хорошо, хорошо, Вадим, я не двигаюсь! Подожди… Прости меня за мои слова, но именно благодаря твоей связи с этим… человеком они знают о наших передвижениях. Помимо твоего желания. Поэтому сейчас я поеду так, что ты не узнаешь ни дороги, ни местности. А нам очень нужно выиграть расстояние, а, значит, и время.

Он повернулся и легко, почти не увязая в осыпающемся песке, поднялся на дорогу. Максим снова подошёл к Вадиму, легонько потянув его за локоть.

— Идём?

Тот резко, почти зло выдернул руку.

— У меня есть выбор?

— У нас ни у кого его нет.

Не оборачиваясь на Максима, Вадим забрался вверх по склону, подошёл к машине и сел на заднее сиденье, хлопнув дверцей. Через пару минут Максим опустился рядом с ним, разглядывая рукава куртки и морщась от оставшегося на руках запаха бензина. «Такое впечатление, что урну подожгли, — с раздражением подумал Вадим. — Словно ничего особенного, никаких мёртвых тел, вообще ничего! А если нами на ближайшем посте ГАИ заинтересуются и зададут пару вопросов?» Но тут же он вспомнил, с какой скоростью может ехать Сергей, и со стоном откинулся на спинку, испытывая не то досаду, не то облегчение.

Машина, словно в подтверждение его мыслям, набирала скорость. Когда они снова оказались на шоссе, побитый «Фольксваген» снова летел, словно впрямь намеревался оторваться от асфальта и взмыть в небо.

«Ну ладно, от погони он уйдёт, но ведь они зафиксируют номер…» Машина продолжала нестись. Через некоторое время за окном и впрямь мелькнул пост ГАИ, но никто и не подумал отреагировать на пронёсшуюся на неимоверной скорости машину.

Сергей обернулся. Его лицо больше не выглядело измождённым, единственное, что напоминало о происшедшем, это высохшие кровавые разводы у него на щеках.

— Макс, ты сказал Вадиму, кто я?

— Сказал.

— Значит, теперь можно ничего от него не скрывать?

— Я сказал ему всё… Кстати, Сергей, что, всё-таки, было с теми парнями?

— А… Не знаю, почему он позволил им умереть. Может быть, не мог больше контролировать болезнь, а, может, просто избавился от них. Он напоминает мне ребёнка, играющего с оружием. Открыть огонь у него сил хватает, он даже на цель худо-бедно может навести, но вот о результатах не задумывается, да и не всегда они ему подвластны. — Сергей внезапно рассмеялся. — Мне ведь не удалось бы без его помощи так легко внушить этим несчастным, что их цель — именно я, и стрелять они должны только в меня!

— То есть?

— Да всё просто. Ты же заметил, как он влияет на них. Не просто подчиняет себе, а разрушает их собственное сознание. Мне, после учинённого им безобразия в их мозгах, ничего не стоило внушить им такую ерунду — будто они видят меня и только меня.