Свят Заставный - Книга Чужаков (СИ)

— Тебе незачем благодарить… — едва слышно молвил он.

— Не было бы за что, — не благодарил бы. Ты уж поверь, я такой, — протянул я и продолжил. — А друид как-то оформил свои соображения о произошедшем, в устной форме?

— Как же, — прыснули в ответ с раздражением. — Трое суток приходил, вел беседы о погоде, резких скачках температуры ближе к экватору, да о непомерно разыгравшемся либидо его послушников в связи с гостевой экспедицией Ученых.

— Воистину православно, — хохотнул я, наблюдая за гримасой вполне реальной душевной муки Оза и все еще ожидая слова «розыгрыш».

Но его не последовало, а, значит, повествование было правдивым. И это еще печальней.

— И что тебе удалось хоть что-то расшифровать среди моих окошмареных стенаний?

— К сожалению, не особо, — кисло сказал Оз. — Единственное, что повторялось с завидной периодичностью, — куча нецензурной брани и слово «фрейя». Знакомо?

Я отрицательно покрутил головой, уже понимая что закрытые вопросы породили только больше открытых.

— Да, звучит эфемерно, — скривился блондин. — Если бы сам там не был… Да еще и эти паникеры, узревшие «перерождение исчадия бездны»…

— Так вот, значит, где собака зарыта…

— Кьё'ссай! Тупицы! — сплюнул Оз. — Как можно быть посвященным в тайны астарии и оставаться столь твердолобым?

— Эм… Оз, если я не ошибаюсь то эти, как ты выразился, «отдыхающие адепты», из Астария Кноли. Значит и в астарии смыслить должны… Может…

— Не может! С тобой все в порядке и это доказанный самым опытным друидом факт! Им без разницы даже то, что диагностирующий Хранитель Обители, всех заверил в твоей чистоте, от каких бы то ни было признаков «темного начала». У страха глаза велики, поэтому даже присущая колоннерам, логика и ум, не дадут им трезво осмыслить ситуацию. И это разочаровывает больше всего.

— Что еще за темное начало? И объясни наконец в чем суть этих гребанных демонопоклонников?!

— Хм, — задумался Оз. — Ты ведь читал трактат об основании КРИО? Отлично. Там упоминалось об Айяле, но довольно вскользь и не зря. Его история вообще довольно долго была под печатью запрета. Мало кому хотелось, чтобы история становления великих Четырех Колонн имела хоть что-то общее с Мидрэ Валацисс, — как позже назвали клан Айяла.

Суть в том, что первыми астрантами, конечно были, колонны и Айял. Но даже не они были первыми жертвами астроболии. Открытие дверей в астрал не только пустило нас в глубины бездны, но и саму бездну в глубины Истины, — реального мира. Те, кто заразился астроболией, и не смог с нею совладать, далеко не всегда становились блаженными или умирали. Со временем появились те, кто не просто не умирал, а раскрывали собой путь для совсем иных, опасных существ, что жили там, — за гранью. Они не были астрантами, но обращали свой взор во тьму бездны, становясь настоящими чудовищами, пожирающими детей Истины и саму Истину. Астральная чума, породившая астаригасов.

Поскольку астрал до сих пор является малоисследованной частью мироздания, мы крайне мало знаем о его жителях. А там живут. Живут создания, многие из которых совсем не прочь перекусить Истиной, точно так же, как астранты своего рода пожирают астрал. Две стороны медали. И одной из них является темное начало, что пробуждает в астрантах культ демонопоклонников. Они несут свою веру к древним и жутким божествам из глубин Астрала. Засевая в людей живое семья нечисти. Совращают сознание и душу несчастных, навсегда обращая в темную религию. Согласно которой, рано или поздно, из бездны придут легионы, поглощая Истину на своем пути. И я понятия не имею почему они вдруг заинтересовались моей персоной, что бесит меня больше всего!

Закончив рассказ, Оз оперся лицом в, сложенные лодочкой, ладони.

— Мало было безумия со стороны родственников, теперь еще и культисты… — прошептал он.

— Да уж, — невесело ответил я.

— Итак, что же вы, все-таки, хотите услышать, господа?! — спокойным тоном переспросил Старейшина Маэду, со своей неизменно милой улыбкой божьего одуванчика.

Покои старого Хранителя, практически ничем не отличались от выделенных мне. Разве что размером, поскольку состояли из приемной и спальни. Первая служила для приема гостей, а вторая, соответственно, для сна и отдыха друида.

Честно говоря, мы с Озом уже были не рады, что затеяли этот разговор. Вот и сейчас, сидя напротив дедушки, что примостился, в какой-то стремящейся к нирване, позе, мы то и дело переглядывались. Будто споря, кто сможет скорчить более кислую рожу.

Дедушка оказался крепким орешком. Узнать от него, чтобы то ни было напрямую, не вдаваясь в подробности и с мало-мальски оформленной смысловой начинкой, оказалось делом непосильных трудов. Нечистые на руку чиновники обзавидовались бы его способности избегать темы разговора. Углубляясь в столь скрытые дебри философии и переливания из порожнего в пустое, что медленно ввергают мозг в состояние анабиоза.

— Мы благодарны вам за помощь, что была предоставлена в столь трудные для нас минуты, — начал тогда Оз. — Законы мироздания подразумевают идеал баланса, а посему благородные деяния ваши, безусловно обретут одобрение у Истины. Стоит ли упоминать нашу благодарность в столь обширных и непостижимых масштабах?..

— Чё ты несешь? — Злобно шикнул я ему тогда на ухо.

Зря. Ведь тогда я еще не слышал, как умеет коверкать язык, этот с виду хилый дедушка.

— Не стоит порочить юные и чистые сознания подобными, неестественными для человеческого рассудка, начинаниями. Вселенная похожа на запечатанный бутыль с песком, что был брошен в холодные воды океана. Он постоянно теряет покой от будоражащих его течений. Заставляя песчинки сталкиваться внутри своего необъятного чрева. Разве это не провидение судьбоносной воли Истины, что наши пути утерянных песчинок, пересеклись на склонах сией бутыли?! Дабы выжечь искры нового, полного радости и торжеств, знакомства…

Услышав ответ старика и увидев побледневшего Оза, я понял, что разговор затянется надолго. Так и получилось.

Вот уже около часа они обменивались репликами до края преисполненными одним им доступного пафоса. Так и, ни на йоту, не приблизившись к сути разговора Ради которого мы, собственно, и пришли.

Я никогда не понимал, как можно обмениваться информацией столь извращенным способом. Хотя «обмен информации» звучит слишком громко. Все-таки, они мерялись словарным запасом и хитроумностью метафор, ожидая кто же первым выдохнется.

Оз, судя по обескровленным сосудам лица, уже был на пределе. Лично я прекратил попытки ухватить нить «набора слов» еще на первых предложениях.

На родине, в институте, где я был студентом Власова, общение сводилось до чистого обмена нужной информацией и, время от времени, сарказма. Дабы как можно точнее это передавать, профессор использовал бешеный поток терминов, в котором, несмотря на все трудности, я вполне сносно разбирался. Не всегда с первой попытки, конечно.