Свят Заставный - Книга Чужаков (СИ)

— Не смей, гаденыш! — прошипел он сотрясая децибелами само пространство.

Боли не было, будто она заблудилась на полпути. Вывихнутая рука только, что приняла далеко не целебную ванну кипящего металла, ощущалась без каких либо изменений. О коленях, я почему-то и вовсе не думал, а ведь ими, как в гречке, стоял в целой луже кипящего вещества. Металл явно не собирался остывать. Наоборот — он весьма задорно стекал по бинту вместе с расплавленной, подобно воску, кожей.

Я успел еще удивиться — как это кожа и мышцы горят, а кровь хлещет себе по кристаллу. Меняя цвет с белого, сначала на розовый, потом на красный и, в конце концов, черный…

— Тварь! Не смей! — завопил некто, срываясь на бег, но катастрофически не успевая.

Нечто белесое и прозрачное, состоящее из самого первозданного света, пробило крышу в нескольких метрах от входа в мое купе, тут же расплавив кучу железа и стекла, каким-то, будто колдовским путем.

Белоснежное щупальце вибрировало разрядами мощной энергии, извиваясь и закручиваясь, словно принадлежало гигантскому кальмару. Оно бесцеремонно проткнуло серолицого, мгновенно сжигая и распыляя на атомы, как он, совсем недавно, сделал с дверью.

В его огромных глазах отражалось замершее мерцание пространства вокруг. Он исчез, осыпаясь элементарными частицами, словно опавшие листья.

До меня вдруг дошла простая, интуитивная идея, — бежать. Как можно скорее и как можно дальше. Но тело меня не слушалось и, с замиранием сердца, я увидел как белоснежное щупальце, раскрылось подобно бутону, накрывая меня, вместе с куском перекособоченного купе.

А потом была вспышка… Нет, не псионической активности и не молнии. Камень вспыхнул, ослепив меня. И последнее, что донеслось до моего резко деградировавшего сознания — чувство падения. Бесконечного и не предвещающего ничего хорошего, кроме разве что диковинной, пронизывающей до костей, пульсации крови в ушах.

Пульсации самого мироздания…

Что такое агрегатное состояние вещества? Термин, олицетворяющий определенном формы состояния вещества. Жидкое, твердое, газовое, либо плазменное…

Что такое материя? Термин, олицетворяющий объективную реальность, не зависящую от когнитивной деятельности разумных индивидов, с точки зрения независимого пространства-времени…

А что такое безумие? Термин, олицетворяющий совокупность психический аномалий подсознания, когда тебе целиком и полностью по боку на агрегатные состояния и материи. Поскольку внутренний чердак адекватности резко утратил штиль, ниспадая к урагану.

Мысли, чувства, эмоции скручены, взвинчены настолько, что принимают меняют агрегатику быстрее, чем поток электронов зажигает лампочку, при нажатии волшебной кнопки выключателя. И самое страшное, — ни физическое, ни психологическое полотно материи не может устоять перед ним.

Безумие… Иного объяснения не было. Как объяснить нечто неосязаемое, не имея сознания? Не зная, — есть ли «Я» вообще. Отсутствие физических ощущений, утрата психологической стабильности…

Сколько времени прошло? Прошло ли оно вообще? Если умер, то почему все еще способен мыслить, пусть даже на примитивном уровне, граничащей утратности? Если не умер, то вариантов не много.

Кома? Нет, там мне не посчастливилось побывать уже несколько раз, поэтому ее то я смогу отличить.

Не вижу. Не слышу. Не ощущаю. Но я все еще есть.

Что произошло? Потерял сознание? Или же нечто совсем другое?

Нет, не сон. Каким бы он ни был, сон остаётся сном. Человек лишь посредственно и декоративно может влиять на последовательность мозговой активности во сне. Даже со всеми якобы эзотерическими техниками шарлатанов.

Мысли мои. Личные, авторизованные и аутентичные. Значит, где-то все еще скрывается искалеченное, но не сломленное «Я».

Очень странно ощущается личность. Будто не во мне звучит голос автора сознания. Не во мне движется проекция образного макета воображения. Не во мне сейчас происходит спор с самим собой. Будто поселился в чем-то большем и меня обжили в ответ. Не могу этого понять, осознать, принять…

Вот почему — безумие. По-другому и быть не может. Вот почему кажется, что уподобляюсь звуковой волне, пучку корпускул, потоку элементарных частиц, проистекая во всех пространствах единовременно, чтобы застыть в безвременье…

Я безумен… Или нет?

Я есть ничто… Я есть никто… Я есть всё… Я есть все… Я… есть?

Бред… Безумный бред. Сумасшествие. Какой смысл тогда жить, продолжать дергаться, размахивая маленькими сломанными крылышками затянутой в смерч птички?

Будучи слабым физическим, нужно компенсировать интеллектуально. Таковы каноны эволюции. Такова архитектура природы. Выжить сможет лишь самый приспособленный. Не сильнейший или лучший, как любят, причмокивая вином при дамах, вещать романтики и гуманисты.

Нет, жизнь дается осознающему и применяющему свои сильные и слабые стороны. Остальное, — войны с ветряными мельницами.

Ум — все мое достояние. Было… И все-таки…

Кто Я? Что Я? Где Я? Я есть?.. Или нет?.. Возможно… Может… Где-то… Был… Есть… Буду? Да… Или нет?..

Безумие!!! Есть ли Я вообще? Был? Есть? Буду? Возможно… нет.

Или… да? Был… Есть… Буду!..

Казалось, что мимо меня неслись дни и ночи, годы и века, смерти и жизни, перерождения и перевоплощения… И в то же время все застыло в минус двести семьдесят три по Фаренгейту. Буйство бесконечно пространства-времени в миг окончательной атомарной смерти движения…

Все выглядело искаженным отражением некоего грандиозного зеркала, на чью поверхность я пал пылинкой. Меньше любого хрусталика песка, отходов эпителия, остаточного заряда электронов…

Стоял на месте, но интуиция уперто твердила, что так далеко бывать еще не приходилось. Извечная тьма, время от времени, вспыхивала разноцветными кляксами, холодными свечениям многоточечных сгустков материи, хранящих в себе нечто больше, чем я даже мог себе представить.

Интуиции… Хитрая уловка подсознания, не дающая телу использовать все возможности на полную. Время от времени, кидающая кость, как собаке, чтобы не дай Бог, не умер, и веселое мазохистское издевательство не прекратилось.

Черт. Что же происходит? Раньше я свято верил, что человек научившийся использовать свой мозг на весь потенциал способен на много большее, чем даже предполагается. Нынче же я столкнулся с первым и, вполне возможно, что последним для меня препятствием.

Копаясь в мозгу весьма велика вероятность стать его заложником. В организме слишком много предохранительных механизмов, выработанных природой. И самый опасный из них — психика. Похоже, именно в ее цепких лапах сейчас нити кукловода.

И пока я не пойму что со мной происходит, — быть мне собственным узником.