Свят Заставный - Книга Чужаков (СИ)

— Как я уже говорил, — скоро мы будем на месте и в твоих интересах не разочаровывать Учителя. В здешней среде, жизни имеют свойство обрываться с поразительной внезапностью.

Немного отдышавшись, я перевернулся на бок, пытаясь выровнять дыхание, и вытирая рукавом кровь с разбитого лица.

— «Здешняя среда», — это где? Мне не помешало бы знать, откуда придется бежать…

Он еще раз внимательно на меня взглянул, будто увидев что-то новенькое.

— Мир укрыт со всех сторон природным феноменом, в кармане астрального шторма. Одна единственная лазейка доступна лишь тропам Перепутья. Так что не надейся на спасение. Не в этот раз. А если уж ты дорастешь, чтобы пройтись меж пластами бытия самостоятельно… Поверь, — есть множество и желающих, и более чем способных, переломить тебе ноги и всё остальное, как только тобой будет сделан первый шаг.

Исчез он так же нарочито, как и появился, оставив меня с горькой нелепостью происходящего и гудящим от побоев телом.

Я нащупал устрашающий шрам на груди, посередине которого расположился обломок кристалла. Изменившего всю мою жизнь, перевернув ее даже не с ног на голову, а нагло и безжалостно переписавшего все с чистого листа.

Гремел гром, сверкали молнии… На душе было паскудно и неопределенно тоскно из-за происходящего.

Единственной мыслью, в этот момент, было — как же я докатился до всего этого?!

Клубящаяся, словно сумеречный туман, тьма, ткала несовершенное полотно света. Частицы сияния складывались вместе, обретая очертания тонкого моста, протянутого над бездонной пропастью планаров бытия.

Раскаленные песчинки атмосфер кипели животрепещущей стихией, где зарождалась и умирала жизнь со скоростью во многие разы превосходящей свет.

Беззвучные шаги могли бы раздаться, если бы имели здесь хоть какой-то вес.

Идущий по мосту силуэт спешил бы, если бы не знал, что сейчас он в колыбели времен и просторов.

Навеки зависший на стыке реальностей обломок смотровой башни ждал бы кого-нибудь, если бы в его каменном сознании осталась хоть капля интереса к чему бы то ни было.

Темный силуэт казался тенью, потом вспышкой, а после и вовсе бликом, отражением иллюзорности здешних законов мироздания. Ступив под своды, всегда и никогда, величественного здания, направился к винтовой лестнице, спускаясь в непомерную глубину помещения.

Туда где, сомкнув астаромиями круг, ждали остальные члены Братства. Ждали его. Четырнадцатого.

Он вошел в небольшое помещение, где у стен стояли четырнадцать каменных кресел, больше похожих на троны. Под стеклянным полом бесновалась сфера бурлящей энергии. Его никто не поприветствовал. Реакция отобразилась коротким невербальным вздохом астарии по воздуху. И он вышел в центр залы, занимая место сегодняшнего Гласа, перед рассеянным вниманием Братства. Место того, кто шагая по Перепутье, имел на это верховное право.

Откинув капюшон, силуэт открыл лицо старого, совершенно седого, человека, с по-юношески живыми и подвижными чертами лица. Его зеленые глаза слабо отражали свет помещения, зарождая внутри, невеселые сегодня, искорки. Хранитель Возрождения, — Клауфер Маэду, вежливо поклонился присутствующим.

— Братья! — негромко обратился он к шести мужчинам и семи женщинам, что заняли все троны, кроме одного. — Сегодня последователи темного начала, прорвали нашу оборону. Пали больше половины Стражей бездорожной области мира Джукатта.

Никакой реакции. Они оценили новость, но прекрасно знали, что это только начало, а потому ждали продолжения.

— Подтверждая наши опасения, в этом им помог кто-то из колоннеров, — достаточно могущественный, чтобы скрывать не только свою, но и сущности нечестивцев.

По астрантам, прокатился ропот недовольства. Резные каменные кресла отвечали безразличной вибрацией астарии на возбужденные ерзания. Тринадцать, севших кругом, облаченных в серые хламиды с глубокими капюшонами, заволновались.

— И что же они такого необычного сотворили, помимо убийства пары сотен лимбивов на планарных границах, брат?! — прозвенел сухой, полный ленивого безразличия, мужской голос. — Убили посвященца обезумевшего Солля? Этого следовало ждать с тех самых пор, как сумасшедший сорванец додумался допустить к высочайшему роду какого-то голодранца. Вообще странно что он протянул так долго. И нет ничего странного, что культисты свели с ним счеты, после стольких унизительных провалов.

Как нынешний Глас, Маэду единственный стоял на ногах и не скрывал лица, озвучивая тревожные для Братства вести. Жаль, никто не спешил воспринимать их всерьез, продолжая то осматривать старинные каменные стены, то своеобразное вечно ночное небо, за узкими окнами-бойницами. Некто даже скучающе болтал ногой, оперившись щекой о ладонь, либо подсчитывая вспышки сферы внизу.

— Но зачем им вообще затевать нечто подобное ради такой мелочной мести, — засомневались звенящим, полным уверенности в себе, женским голосом. — Столько лишней мороки ради какого-то мальчишки? Тем более что подтверждений его смерти так и не поступило. Неужели посчитали его достойным своих кровавых ритуалов в качестве носителя?

— Не думаю, что парнишка имел хоть какой-то вес в этой истории, — хмуро произнес басовитый голос. — Скорее всего он просто неудачно попал им под руку, когда они пытались добраться до настоящего Солля. Вопрос лишь в том, на кой ляд, он им дался? Такую шумиху и кучу лишнего шороху подняли неизвестно зачем. Два бесталанных сопляка в своем эфемерном побеге от якобы преследующего их мира. Дались они этому, как и всем остальным, миру. Тоже мне. — важные персоны…

Братья и сестры, один за другим вступали в дискуссию, с одним и тем же настроением, что в конечном итоге их обьединяло. И это не столько пугало друида, сколько печалило. Вот уже почти три века, они, — наследники великого и древнего ремесла, вели кропотливую работу над охраной и познанием старого здания на стыке реальностей. Осколка от осколка технологий и искусства предыдущих цивилизаций.

Что-то изменилось. Они устали, расслабились, считая себя лучшими среди ныне живущих мастеров астаромантии. И теперь, когда тайны передававшиеся от учителя к учителю, от ученика к ученику, действительно требовали применения…

Он помнил их. Двух друзей, что всячески помогая друг другу, пытались выкарабкаться из внезапно захватившей обоих удавки. Он помнил юношу с золотистыми молниями астаромии, что давали ему возможность поступить фактически в любую из колонн. И несомненно в итоге стать мастером своего дела, если его озлобленные и тщеславные родственники не лишат жизни скорее. Помнил и новообращенного астранта, что даже не подозревал, какая мощь кроется в режущем свете его ауры. Сумевшего по одному оклику созвать всех лимбовов из ближайших обителей, заставив отворять щели Лимба еще добрый десяток раз в попытках образумить заплутавших духов.