Ирина Якимова - Либитина (СИ)

— Уходи, Ариста, — холодно сказала Семель, подойдя. — Уходи! — прошипела она. Реплика Макты до сих пор терзала ее, как отравленный кинжал в ране.

Я на редкость проворно для своего одеяния соскочила с трона, запоздало поняв, что сделать это следовало, едва Семель появилась в зале и объявила себя истинной Королевой. Глубоко поклонившись, отошла в сторону. Семель, заняв трон, казалось, успокоилась.

— Спасибо, что подменила, Ариста. Постараюсь ответить тем же, — тепло сказала она. Эта была наша с ней давняя шутка. Я вежливо, как требовала ситуация, улыбнулась:

— Рада служить, Госпожа, и чту ваше решение вернуться. Как леди Кармель? Я беспокоюсь о ней. Она успела завершить дела?

— Успела и мертва, — одними губами, не меняя выражение лица. Я постаралась сохранить ту же равнодушную маску, хотя это было сложно. Я полагала, делами Кармель была подготовка бегства оставшихся Арденсов, а, оказалось, самоубийство. Предчувствие не обмануло: в саду я видела леди Кармель живой в последний раз!

— Уезжайте из Карды, Ариста. Возвратитесь, когда буря успокоится. — прошептала Семель и обратилась теперь к Митто: — Алоис, проследи за Мактой. Он скоро явится сюда из покоев Кармель. Явится в ярости… — Королева опять повернулась ко мне. — Уходи же!

Я ретировалась. Но у выхода из зала дорогу заступил Нонус.

— Жаль, что Королева — это не вы, — тихо сказал он, беззастенчиво окидывая взглядом мои лицо и фигуру. — Вы намного ярче Семель.

Я улыбнулась: «Ну вот, опять!»

— Ярче, красивее, умнее, величественнее — слышала я много раз от разных людей, и столько же раз эта грубая лесть вызывала у меня мигрень. Не рассчитывайте на мое участие в ваших интригах, Нонус. Я служу Королеве.

Он оскалился, показав длинные, острые, как у маленького ребенка, клыки:

— Участники моих интриг чаще всего не догадываются о своем участии, леди Ариста.

Я собралась резко ответить ему, но знакомый шелест и позвякивание нагрудной пластины донеслось до нас сквозь длинную анфиладу залов. Сюда спешил Макта. В развевающемся красном плаще, бледное злое лицо… Он шел быстро, размеренно, тяжелые шаги — поступь самой судьбы навсегда эхом отпечатывались в залах дворца. Его глаза казались черными из-за расширившихся будто от боли зрачков, и я поняла: вот он, истинный Макта-убийца! За моей спиной Нонус слышно сглотнул. Но Макта не заметил нас. Он прошел мимо, в зал, оттолкнув с пути кого-то.

— Обманщики! — его голос разнесся по анфиладе залов, разлетелся из открытых окон и с ветром распространился по всей земле страха. — Что ж, раз Кармель больше нет, я заставлю расплатиться вас, сполна расплатиться! Вся страна будет отдавать мне долг Арденсов! Я не успокоюсь, пока не получу его! До капли!

Кто-то, Дигнус или Кауда, подал ему корону Арденса, и Макта короновал сам себя в полном молчании зала. Семель поднялась. Гедеон вручил ей плоскую шкатулку с медальоном — знаком Короля, и Королева, осторожно держа ее перед собой, спустилась с тронного возвышения, пошла к Макте. В эти мгновения она была… Кардой, самим воплощением Терратиморэ. Темное платье казалось кусочком мрачной холодной ночи предзимья, вуаль на волосах — частицей тьмы, прячущейся в углах залы от теплого света свечей. Очень бледное лицо с живыми, лихорадочно блестящими глазами было одухотворенным, но и тревожным. Будто она провидела сейчас злую судьбу земли страха на много поколений вперед… и все-таки шла навстречу Макте.

Семель надела медальон на шею Макты, а потом слилась в поцелуе с убийцей мужа. В зале нерешительно зааплодировали. А я, наконец очнувшись от оцепенения, бросилась в покои Кармель. Слуги как хорошо отлаженные механизмы распахивали передо мной двери залов. Я завидовала их равнодушию. Старый мир рухнул, но они вовсе не почувствовали этого: двери-то остались на месте, только те, перед кем их следовало распахивать, сменились. Можно было уже не скрывать свое состояние, и я то всхлипывала, то разражалась нервным смехом. Любой, увидевший это гримасничающее лицо, счел бы меня сумасшедшей. Один раз вынуждена была остановиться: затрясло, когда вспомнила, как Макта пригвождал взглядом к спинке трона. Немного придя в себя, огляделась: темные холодные залы старой части дворца, пропахшие горькой эссенцией, которую принимала Кармель. Я почти на месте.

Я прошла вперед еще немного, и взгляд зацепился за тело, лежащее в полосе света, падавшей из открытой двери в спальню. Фигура человека была накрыта плащом стражи и по очертаниям в ней угадывался мужчина. Стража толпилась вокруг, Алоис Митто распоряжался о чем-то. Но где мой муж?

— Эреус, — прошептала я, уже угадывая, кто лежит под плащом. Митто оставил стражу, пошел ко мне, и страшная догадка укрепилась. Кожа словно покрылась ледяной коркой, корсет панцирем сдавил тело. Мужа я любила. И он любил меня. Придворная жизнь богата соблазнами и быстро развращает даже праведников, немногие сохраняют верность дарованному Богом супругу. Но мы с Эреусом остались друг у друга единственными. Мое сходство с Семель позволяло держаться в достаточной близости к трону и в то же время было своего рода индульгенцией, отпустившей нам грехи скромности и равнодушия к интригам и страстям высшего света.

— Где мой муж? — тихо, скованно от боязни разрушить свой новый ледяной доспех, спросила я. За разрушением доспеха придет волна дикой боли, способной даже убить. А тело, вопреки всему, хотело жить.

— С Кармель, — двусмысленно сказал Митто. — Что Макта? Бушует?

— Он короновал себя… — выговорила я и радостно вскрикнула, увидев человека, выходящего из спальни Кармель — крупного золотоволосого мужчину в зеленом коротком плаще начальника стражи с богатой перевязью. Поймав прозрачный и твердый как алмаз взгляд его светло-голубых глаз, я воскликнула:

— Эреус!

Он повернулся ко мне, лицо посветлело. Мы бросились друг к другу и встретившись в дверях, обнялись, не обращая внимания на тело под плащом почти под нашими ногами.

— Ариста, ты зачем сюда пришла? Глупая, — тихо, ласково сказал он. — Уходи из дворца. В этом гриме и платье ты слишком похожа на Семель, а Макта…

— Он целуется сейчас с настоящей.

— А, — глуповато сказал муж. — Значит, Королева перешла новому Владыке Карды вместе со знаменем и медальоном Арденса? — Он и Митто засмеялись, но я не присоединилась к ним. Я вспомнила о теле под плащом… и о леди Кармель.

— Кого тут убили? Стражника?

— Одного из множества бастардов Третьего Арденса, — спокойно сказал муж. — Невелика потеря.

— Макта, как подобает льву, избавляется от выводка предыдущего владельца прайда, — заметил Митто. Я разглядела кровавое пятно на плаще в области груди убитого и содрогнулась. Какую рану там скрывают? Может быть, вырванное сердце?