Анна Чарова - Волчонок на псарне (СИ)

— Именно она навела нас на след преступников, — настаивал Дарий. — Она должна жить. Просто поверь, сделай, чтобы она жила!

— Я обычный маг, а не бог. Ее личность разрушена, она не вполне целая, ты это понимаешь? Чем прикажешь залеплять бреши в душе беззаконницы? Чем дырки затыкать, я спрашиваю? Собой? Чтоб связать себя с ней неразрывно? С беззаконницей?

Дарий сжал кулаки, посмотрел на девочку и сказал:

— Йергос, мы с тобой — слуги ордена Справедливости. Этот ребенок мог выпрыгнуть за борт, когда корабль начал гореть…

Легионеры вытащили дрожащего от холода мальчишку, проводили на корму, на это время Дарий замолк, и продолжил, когда Йергос перевел на него взгляд.

— Мужчины попрыгали за борт, чтобы спастись, а этот отважный ребенок остался и разломал клетку. Мало того, когда корабль начал тонуть, она побежала на нижнюю палубу и освободила запертых там женщин, и теперь ты говоришь, что не будешь ей помогать. Это, по-твоему, справедливо? Что будет с ней потом — второй вопрос, главное — сохранить ей жизнь, вернуть долг. Вот это — справедливо.

Впервые Дарий увидел, как злится Йергос, как он краснеет, и кровью наливаются его глаза. Если бы они были вдвоем, Йергос настоял бы на своем, но сейчас слишком много вокруг тех, кто считает слова Дария правильными.

— Ладно, — он положил руку на лоб Талиши, она вздрогнула, вздохнула, но глаз не открыла. — Сейчас я не буду латать ее душу — это долго и тяжело. И нужен донор.

— Я буду донором, — бросил Дарий, теряя интерес к происходящему, его мысли снова завертелись вокруг Лидии.

Легионеры опять кого-то зацепили в воде, вытащили бездыханную девушку, и Йергос с Леннелем сразу же ее оживили. А вот светловолосой девочке, которую вытащили из воды следующей, не повезло — она так и не задышала. Вытерев пот, Йергос закрыл ей глаза, и легионеры отодвинули ее к борту.

Дарий встал на нос сиккара и посмотрел на другие кораблики, скользящие по черной воде между обломками затонувшей галеры. Доносились крики, хлюпали весла, мелькали руки, головы, спины. Дорожки от факелов тянулись по морю и прерывались, встречаясь с препятствиями. Сейчас бы бежать от сиккара к сиккару, заглядывать в лица спасенных… Или плыть на маленькой лодке, вытаскивать из воды утонувших…

И все-таки непонятно, успела ли Талиша освободить невольниц из второй клетки? Он представил себя на их месте: темно, дым выедает глаза, корабль кренится набок, ты ломишься в закрытую дверь, и время, которое ползло улиткой, несется галопом. Стены и потолок меняются местами, ты понимаешь, что никто не придет, и опускаешь руки, твое место у двери занимают другие. Корабль сотрясают предсмертные судороги, ты слышишь рев воды, ворвавшейся в его чрево, тебе осталось совсем немного, и когда вода касается твоих ног, стараешься взобраться повыше, туда, где еще остался воздух…

Ужасно. Так же ужасно, как быть погребенным заживо. Дарий помотал головой и заметался по палубе, натыкаясь на легионеров. Бажен тронул за руку:

— Что с тобой?

— Там еще остались люди, они заперты в клетке на корабле, — ответил Дарий.

— Я все видел ее глазами, как и ты. Налеро и Тиид должны нырнуть и вытащить их, сейчас спрошу их, — он коснулся виска, и его взор потускнел. — Не отвечают, заняты.

Тем временем сиккар медленно двигался среди обломков туда, где кричали громче всего. Бажен вздрогнул, замер на мгновение и крикнул:

— Открыли невольников, что заперты в клетке затонувшего корабля, они все утонули, это девушки. Нужна помощь всех лекарей.

— Где это? — оживился капитан сиккара, Бажен махнул вперед, туда, где покачивались на воде другие суденышки. Они стояли так плотно, что пришлось их огибать по широкой дуге. По пути вытащили мускулистого мужика в одних штанах, откачали несмотря на то, что это оказался беззаконник, усадили рядом с остальными спасенными.

Только сейчас Дарий почувствовал, что он мокрый, и его колотит от холода. Что готовит ему эта ночь? Безымянный Спящий, пусть Лидия живет! Клянусь, что отрекусь от нее, даже мечтать о ней не посмею!

Полная девушка, которую вытащили легионеры, была одета в коричневое платье-мешок, перевязанное цветным поясом. Ее волосы растрепались, платье разорвалось, обнажив пухлое розовое бедро. Дарий замер над ней, наблюдая, как Йергос с Леннелем пытаются вернуть ее к жизни. Вода из легких вытекла, но Леннель безуспешно нажимал на ее грудь, силясь заставить девушку дышать.

Вытащили вторую невольницу, и полную девушку легионеры откатили к первой покойнице.

— Сил не осталось, — пожаловался Леннель, Бажен тут же отозвался:

— Я здесь, "держу" тебя. Йергос, ты как?

— Пока хорошо, но, Дарий, будь готов…

— Пока стою на ногах, буду тебя подпитывать.

Эта девушка была постарше — лет двадцать-двадцать пять — но красивее остальных: русые кудри, брови-стрелы, точеные губы. Она ожила, когда Леннель уже отчаялся вернуть ее к жизни, захлопала ресницами, закашляла, приложив руку к груди, и Дарий вздохнул с облегчением. Значит, и остальных девушек можно оживить.

Вскоре Йергос иссяк, он израсходовал силу, запертую в кристалле, и Дарий представил себя сосудом, из которого жизнь перетекает Йергосу. Еще было две девушки: одна очнулась почти сразу, второй так и не удалось помочь.

— Вроде все, — улыбнулся Йергос. — Закончились утопленники. Сейчас еще поищем, и — домой.

Обессиливший Дарий сел рядом с покойниками. Только не спать! Нужно продержаться, чтобы осмотреть всех покойников, когда флот причалит к берегу. Он так устал, что на смену отчаянью пришло спасительное равнодушие.

Ощутив, что засыпает, Дарий заставил себя подняться, достал из кармана сверток с плодами медового дерева, съел, сколько смог, чтоб хоть как-то восстановить силы, окинул взглядом магов, которые дрыхли прямо на палубе, и встал на нос, ухватился за трос, натягивающий парус.

По команде капитана гребцы взмахнули веслами — сиккар развернулся и, огибая Близнецов — две черные скалы — устремился к силуэтам крупных боевых кораблей. Все это время Дарий смотрел в воду — вдруг кого-то не заметили? Но нет, похоже, всех пассажиров невольничьей галеры уже достали из воды.

Когда все собрались, флот устремился к берегу.

Близилось утро, линия горизонта окрасилась розовым, а вода напоминала неподвижную сталь. Туман рассеялся, словно его и не было, а ветер стих, и царила зловещая тишина, нарушаемая плеском весел и криками капитанов. Пленники сидели молча, дрожали, жались друг к другу. Дарий вспомнил про Талишу, бросился к ней — девочка мелко и часто дышала — поднял на руки и отнес к выжившим, чтобы ее не приняли за покойницу.

— На берегу скажете, что она живая, — обратился он к красивой женщине, та кивнула. — Проследи.